-- Что ж! Идите и сообщите обо мне.
Но незнакомец продолжал:
-- Мы тут с вами оба дома, вы у себя в замке, я у себя в лесу.
-- Довольно. Идите. Сообщите обо мне, -- повторил маркиз.
Незнакомец спросил:
-- Вы, я вижу, держите путь на ферму "Соломинка". Так?
-- Да.
-- Не советую туда ходить.
-- Почему?
-- Потому что там синие.
-- Сколько дней?
-- Уже три дня.
-- Жители фермы оказали им сопротивление?
-- Какое там. Отперли перед ними все двери.
-- Ах так! -- сказал маркиз.
Незнакомец показал пальцем в сторону фермы, крыша которой еле виднелась из-за купы деревьев.
-- Вот она, крыша, видите?
-- Вижу.
-- А видите, что там такое наверху?
-- Что-то вьется.
-- Да.
-- Флаг вьется.
-- Трехцветный, -- заключил незнакомец.
Еще с вершины дюны маркиз обратил внимание на этот предмет, вблизи оказавшийся флагом.
-- Что это, кажется, в набат бьют?
-- Да, бьют.
-- А что тому причиной?
-- Вы, должно быть.
-- А почему ничего не слышно?
-- Ветер относит.
Незнакомец спросил:
-- Объявление видели?
-- Видел.
-- Вас разыскивают.
Затем, бросив беглый взгляд в сторону фермы, добавил:
-- Там целый полубатальон.
-- Республиканцев?
-- Парижан.
-- Ну что ж, -- ответил маркиз, -- идем.
И сделал шаг по направлению фермы.
Нищий схватил его за руку.
-- Не ходите туда!
-- А куда же, по-вашему, я должен идти?
-- Ко мне.
Маркиз молча взглянул на нищего.
-- Послушайте-ка меня, господин маркиз. У меня не сказать чтобы очень богато, зато надежно. Землянка не высока, вроде погреба. Вместо кровати сухие водоросли. Вместо кровли ветки и трава. Идем ко мне. На ферме вас расстреляют. А у меня вы спокойно отдохнете. Вы, должно быть, устали; завтра утром синие уйдут, и можете идти куда вам угодно.
Маркиз попрежнему глядел на незнакомца.
-- А вы-то на чьей стороне? -- спросил он. -- Вы что -- республиканец? роялист?
-- Я -- нищий.
-- Не республиканец, не роялист?
-- Как-то не думал об этом.
-- За короля вы или против?
-- Времени не было решить.
-- А что вы думаете о происходящих событиях?
-- Думаю, что жить мне не на что.
-- Однакож вы решили спасти меня.
-- Я узнал, что вас объявили вне закона. А что такое закон, раз можно быть вне его? Никак в толк не возьму. Вот я, что я -- вне закона? Или наоборот? Ничего не понимаю. С голоду помереть это по закону выходит или нет?
-- Вы давно уж так бедствуете?
-- Всю жизнь.
-- И все-таки решили меня спасти?
-- Решил.
-- Почему?
-- Потому, что я подумал: вот человек, которому еще хуже, чем мне. Я хоть имею право дышать, а он и того права не имеет.
-- Это верно. И вы хотите меня спасти?
-- Конечно. Мы ведь теперь с вами братья, ваша светлость. Я прошу кусок хлеба, вы просите жизни. Оба мы теперь нищие.
-- А вы знаете, что моя голова оценена?
-- Знаю.
-- А как вы об этом узнали?
-- Объявление прочел.
-- Вы умеете читать?
-- Умею. И писать тоже умею. Почему же я должен неграмотным скотом быть?
-- Раз вы умеете читать и раз вы прочитали объявление, вы должны знать, что тот, кто меня выдаст, получит шестьдесят тысяч франков!
-- Знаю.
-- И не в ассигнатах.
-- Знаю, в золоте.
-- А знаете ли вы, что шестьдесят тысяч -- это целое состояние?
-- Да.
-- И следовательно, тот, кто меня выдаст, станет богачом?
-- Знаю, ну и что?
-- Богачом!
-- Как раз я об этом и подумал. Увидел вас и сразу сообразил: тот, кто выдаст этого человека, получит шестьдесят тысяч франков и станет богачом, Значит, придется его спрятать да побыстрее.
Маркиз молча последовал за нищим.
Они углубились в чащу. Здесь и помещалась землянка нищего. Огромный старый дуб пустил к себе человека, устроившего под его сенью свое жилье; под мощными корнями была вырыта землянка, прикрытая сверху густыми ветвями. Землянка была темная, низкая, надежно укрытая от глаз. В ней могли поместиться двое.
-- Словно я знал, что мне придется принимать гостей, -- сказал нищий.
Такие землянки гораздо чаще попадаются в Бретани, чем принято думать, и зовутся на местном диалекте "пещерка". Тем же словом здесь называют тайники, которые устраивают в толще стен.
Все убранство такой пещерки обычно составляют несколько горшков, ложе из соломы или из промытых и высушенных на солнце морских водорослей, дерюга вместо одеяла, два-три светильника, наполненных животным жиром, и десяток сухих стебельков в замену спичек.
Согнувшись, почти на четвереньках, вползли они в пещерку, перерезанную толстыми корнями дуба на крохотные каморки, и уселись на кучу сухих водорослей, заменявших кровать. Меж двух корней, образующих узкий вход, в пещерку проникал слабый свет. Спускалась ночь, но человеческий глаз приспособляется к любому освещению и в конце концов даже в полном мраке сумеет отыскать светлую точку. Лунный луч бледным пятном лежал у входа. В углу виднелся кувшин с водой, лепешка из гречневой муки и кучка каштанов.
-- Давайте поужинаем, -- предложил нищий.
Они поделили каштаны, маркиз вынул из кармана матросскую галету, они откусывали от одного куска и пили по очереди из одного кувшина.
Завязался разговор.
Маркиз начал первым.
-- Следовательно, -- спросил он, -- случаются ли какие-нибудь события, или вовсе ничего не случается, вам все равно?
-- Пожалуй, что и так. Вы -- господа, вы другое дело. Это уж ваша забота.
-- Но ведь то, что сейчас происходит...
-- Происходит -- наверху.
И нищий добавил:
-- А многое происходит еще выше: вот солнце, к примеру, подымается, или месяц на убыль идет, или полнолунье наступит, вот это мне не все равно.
Он отхлебнул глоток из кувшина и произнес:
-- Хороша вода, свежая.
И добавил:
-- А вам она по вкусу ли, ваша светлость?
-- Как вас зовут? -- спросил маркиз.
-- Зовут меня Тельмарш, а кличут "Нищеброд".
-- Слыхал такое слово. В здешних местах так говорят.
-- Нищеброд -- значит нищий. И еще одно прозвище у меня есть -"Старик".
Он продолжал:
-- Вот уже сорок лет как меня "Стариком" величают.
-- Сорок лет! да вы тогда были еще совсем молодым человеком.
-- Никогда я молодым не был. Вот вы, маркиз, всегда были молоды. У вас и сейчас ноги, как у двадцатилетнего, смотрите, как легко вы на дюну взобрались; а я еле двигаюсь, пройду четверть лье, и конец, из сил выбился. А ведь мы с вами однолетки; ну да у богатых против нас есть одно преимущество -- каждый день едят. А еда человека сохраняет.
Помолчав немного, нищий снова заговорил:
-- Бедняки, богачи -- страшное дело. Отсюда все беды и идут. По крайней мере так на мой взгляд выходит. Бедные хотят стать богатыми, а богачи не хотят стать бедными. В этом-то весь корень зла, по моему разумению. Только мое дело сторона. События они и есть события. По мне что кредитор, что должник -- все едино. Знаю только, что раз есть долги, их надо платить. Вот и все. Было бы лучше, если бы короля не убивали, а почему -- сказать не могу. Мне на это возражают: "В прежние времена господа ни за что ни про что людей на сук вздергивали". Что и говорить, я своими глазами видел, как один бедняга подстрелил в недобрый час королевскую косулю, за что его и повесили, а у него осталась жена и семеро ребятишек. Так что тут надвое можно сказать.
Он помолчал и снова заговорил:
-- Поверьте, никак я в толк не возьму. Одни приходят, другие уходят, события разные случаются, а я вот сижу на отшибе да гляжу на звезды.
Тельмарш погрузился в глубокое раздумье, потом произнес:
-- Я, видите ли, немножко костоправ, немножко лекарь, в травах разбираюсь, знаю, какая на пользу человеку идет, а здешние жители заметят, что я гляжу на что-нибудь задумавшись, ну и говорят, будто я колдун. Я просто размышляю, а они считают, что мне невесть что открыто.
-- Вы местный житель? -- спросил маркиз.
-- Всю жизнь здесь прожил.
-- А меня вы знаете?
-- Как же не знать. В последний раз я вас видел два года тому назад, в последний ваш приезд. А отсюда вы в Англию отправились. А вот сейчас заметил какого-то человека на вершине дюны. Смотрю, человек высокого роста. А высокие здесь в диковину; в Бретани народ все мелкий, низкорослый. Пригляделся получше, прочел объявление и подумал: "Гляди-ка ты!" А когда вы спустились, тут уж луна взошла, я вас сразу же и признал.
-- Однако я вас не знаю.
-- Вы меня видели и не видели.
И Тельмарш-Нищеброд пояснил:
-- Я-то вас видел. Прохожий и нищий по-разному друг на друга глядят.
-- Стало быть, я вас и раньше встречал?
-- Частенько, ведь я здешний, значит как бы ваш нищий. Я просил милостыню на той дороге, что ведет к вашему замку. При случае вы мне тоже подавали; но тот, кто милостыню подает, не смотрит, а тот, кто получает, все заметит, все оглядит. Нищий, говорят, тот же соглядатай. Хоть мне подчас и горько приходится, однако я стараюсь, чтобы мое соглядатайство во зло никому не пошло. Я протягивал руку, вы только мою руку и видели; бросите проходя монету, а она мне как раз утром нужна, чтобы дотянуть до вечера и не умереть с голоду. Иной раз круглые сутки маковой росинки во рту не бывает. А когда есть грош -- значит еще жив. Выходит, я вам обязан жизнью, а теперь только заплатил долг.
-- Совершенно верно, вы меня спасли.
-- Да, я вас спас, ваша светлость.
В голосе Тельмарша прозвучали торжественные ноты.
-- Только при одном условии.
-- Каком условии?
-- При том, что вы явились сюда не ради зла.
-- Я явился сюда ради добра, -- ответил маркиз.
-- Ну, пора спать, -- сказал нищий.
Они устроились рядом на ложе из водорослей. Нищий тут же заснул. А маркиз, несмотря на сильную усталость, с минуту еще думал о чем-то, потом взглянул на лежащего с ним рядом в потемках Тельмарша и лег. Спать на нищенском ложе, значит спать прямо на голой земле; воспользовавшись этим обстоятельством, маркиз припал ухом к земле и стал слушать. Оттуда доносился глухой шум -- как известно, звук быстро распространяется под землей; и маркиз различил далекий перезвон колоколов.
Попрежнему били в набат.
Маркиз уснул.
V
Подписано: "Говэн"