Работорговец что-то пробормотал в ответ, но они уже отъехали довольно далеко, и мы не расслышали продолжения их разговора. Как ни нелепа была эта болтовня, все же она причинила мне новую боль и еще усилила мое желание скорее спасти Аврору от грозившей ей жестокой участи.
Я подал знак своему спутнику, и мы выехали из-под дерева, а через несколько минут уже свернули на дорогу, ведущую в лес. Глава LXV. В ЛЕСНОЙ ЧАЩЕ
По этой дороге нам пришлось ехать очень медленно. На ней не было белой пыли, которая указывала бы нам путь. Мы чуть ли не ощупью пробирались между извилистыми изгородями. Лошади спотыкались в глубоких колеях, оставленных тяжелыми возами, и мы насилу заставляли их идти вперед. Мой спутник, казалось, ориентировался лучше меня: он так уверенно правил лошадью, словно дорога была ему хорошо знакома, или же он был еще безрассуднее, чем я. Я удивлялся ему, но ничего не говорил.
После получаса очень тяжелой езды мы добрались до конца изгороди; дальше начинался лес. Еще сотня ярдов -- и мы въехали под высокие деревья, где остановились передохнуть и посоветоваться, что делать дальше. Я вспомнил, что видел поблизости густые заросли папайи.
-- Хорошо бы найти их и привязать там лошадей, -- сказал я моему спутнику.
-- Ну что ж, это совсем нетрудно, -- ответил он, -- хотя и необязательно искать чащу. Сейчас так темно, что можно не прятать лошадей... Впрочем, нет! Смотрите!
Яркая голубая вспышка озарила темный небосвод. Она осветила черную глубину леса, и мы ясно увидели стволы и ветви обступивших нас могучих деревьев. Несколько мгновений этот свет трепетал, словно гаснущая лампа, и вдруг потух, после чего окружавший нас мрак стал как будто еще гуще.
Но за вспышкой не последовало грома -- это была беззвучная зарница. Вслед за ней, однако, послышался гомон диких обитателей леса. Свет разбудил белоголового орлана, взобравшегося на вершину высокого тюльпанного дерева, и его дикий смех резко прозвучал в ночной тиши. Он разбудил и жителей болот -- уток, кроншнепов и больших голубых цапель, которые закричали все разом. Не спавший филин заухал еще громче, упорно повторяя все ту же ноту, а из глубины леса послышался вой волка и более резкий крик кугуара.
Казалось, вся природа дрогнула от этой ослепительной вспышки. Но через минуту все снова стихло и погрузилось во мрак.
-- Скоро начнется гроза, -- заметил я.
-- Нет, -- возразил мой спутник, -- грозы не будет: не слышно грома, значит, не будет и дождя. Нас ожидает темная ночь с редкими зарницами. Вот опять!
Это восклицание было вызвано новой вспышкой, ярко осветившей окружавший нас лес; как и первая, она не сопровождалась громом. За ней не послышалось никаких раскатов, никакого гула, только дикие обитатели леса вновь ответили на нее разноголосым криком.
-- Да, нам придется спрятать лошадей, -- сказал мой спутник, -- По дороге может пройти какой-нибудь бродяга, и при таком свете он издали увидит их. Заросли папайи -- самое подходящее место. Сейчас мы их разыщем, они должны быть вон в той стороне...
Д'Отвиль ехал между стволами деревьев, а я послушно следовал за ним. Я видел, что он знает местность лучше меня. Он, конечно, бывал здесь раньше, подумал я.
Мы проехали всего несколько шагов, когда снова вспыхнула зарница. Прямо перед собой мы увидели гладкие блестящие ветви и широкие зеленые листья папайи, образующие здесь густой подлесок.
Когда зарница вспыхнула еще раз, мы уже углубились о их густую чащу.
Спешившись среди зарослей, мы привязали лошадей к ветвям и, предоставив их самим себе, направились к опушке.
Через десять минут мы уже подошли к изгороди, огибавшей плантации Гайара. Двигаясь вдоль нее, мы вскоре оказались против его дома. В свете зарниц мы ясно видели его очертания сквозь листву окружавших его высоких тополей.
Здесь мы снова остановились, чтобы осмотреться и решить, как действовать дальше.
За изгородью тянулось широкое поле, доходившее почти до самого дома. Oт поля дом отделялся садом, вокруг которого шла невысокая ограда. В стороне виднелись крыши многих хижин -- там находился негритянский поселок. Неподалеку возвышалась сахароварня и еще кое-какие постройки: тут же стоял и домик надсмотрщика.
Это место нам следовало обойти стороной. Надо было избегать и негритянского поселка, чтобы не поднялась тревога. Самыми страшными врагами для нас будут собаки. Я знал, что Гайар держит много собак, и часто видел, как они бегали по дорожкам вокруг дома. Это были громадные злые псы. Как нам избежать встречи с ними? Чаще всего они слонялись вокруг негритянских хижин, поэтому лучше подойти к дому с противоположной стороны.
Если нам не удастся узнать, в какой комнате находится Аврора, тогда мы еще успеем пойти на разведку к негритянскому поселку и попытаемся отыскать невольника Катона.
Мы видели, что в доме горят огни. Многие окна в нижнем этаже были ярко освещены. Значит, люди разбрелись по дому. Это укрепляло наши надежды. В одной из этих комнат должна находиться Аврора.
-- А теперь, мсье, -- сказал д'Отвиль, когда мы обсудили все подробности, -- предположим, что мы потерпим неудачу, что поднимется тревога и нас обнаружат до того, как...
Я обернулся, посмотрел моему юному другу прямо в лицо и, прервав его, сказал:
-- Д'Отвиль, быть может, мне никогда не удастся отплатить вам за вашу великодушную дружбу. Вы сделали для меня больше, чем самый преданный друг. Но я не допущу, чтобы ради меня вы рисковали жизнью. Этого я не могу позволить.
-- Разве я рискую жизнью, мсье?
-- Если я потерплю неудачу, если поднимется тревога, если нас увидят и будут преследовать... -- Я распахнул куртку и показал ему пистолеты. -- Да, -- продолжал я, -- я не остановлюсь ни перед чем. Если понадобится, я воспользуюсь ими. Я готов убить всякого, кто станет на моем пути! Я решился на все. Но вы не должны подвергать себя такой опасности. Вы останетесь здесь, я войду в дом один.
-- Нет! -- поспешно ответил он. -- Я пойду с вами.
-- Этого я не допущу. Останьтесь лучше здесь. Вы можете подождать у изгороди, пока я не вернусь к вам... пока мы не вернемся, хочу я сказать, так как твердо решил, что не вернусь без нее.
-- Не будьте опрометчивы, мсье!
-- Нет, но я буду действовать решительно. Я готов на все. Вам нельзя идти дальше.
-- А почему? Меня это тоже близко касается.
-- Вас? -- спросил я, удивленный как его словами, так и его тоном. -- Касается вас?
-- Конечно, -- спокойно ответил он. -- Я люблю приключения. Это так увлекательно! Вы должны позволить мне пойти с вами.
-- В таком случае, как хотите, мсье. Не бойтесь, я буду очень осторожен. Идемте!
Я перескочил через изгородь, д'Отвиль последовал за мной.
Не произнося больше ни слова, мы двинулись через поле по направлению к дому. Глава LXVI. ПОХИЩЕНИЕ
Мы шли через поле сахарного тростника. Это был раттан, особый сорт тростника, прошлогодней посадки; его срезанные старые стебли и молодые побеги скрывали нас с головой. Даже при дневном свете мы могли бы подойти к дому незамеченными.
Скоро мы были у садовой ограды. Здесь мы остановились, чтобы осмотреться. С одного взгляда мы определили, с какой стороны удобнее незаметно подойти к дому.
Дом был старый и запущенный, но построенный с претензиями. Это было двухэтажное деревянное здание с фронтонами, широкими окнами и открывающимися наружу жалюзи. И стены и жалюзи были когда-то покрашены, но краска выцвела и порыжела; жалюзи были, видимо, зелеными, но теперь их было трудно отличить от серых стен. Вокруг всего дома шла открытая галерея, или веранда, поднимавшаяся на три-четыре фута над землей. На эту веранду, обнесенную невысокой балюстрадой, выходили окна и двери дома. Небольшая лестница в пять-шесть ступеней вела к главному входу, но вокруг дома, ниже пола, веранда была не огорожена, так что немного нагнувшись, можно было залезть под нее.
Подкравшись к самой веранде, мы увидим сквозь балюстраду все выходящие на нее окна; а в случае тревоги -- спрячемся под нее. Здесь мы будем в безопасности, если только нас не учуют собаки.
Мы шепотом сговорились, что делать дальше. Решили дойти до угла веранды, пристально всматриваясь в окна, пока не найдем комнату Авроры; тогда мы постараемся подать ей знак и увести ее. Все зависело от случая, от благосклонности судьбы.
Судьба, по-видимому, к нам благоволила, ибо не успели мы двинуться вперед, как в одном из окон, прямо против нас, появилась женская фигура. С первого взгляда мы узнали квартеронку.
Как я уже говорил, окно доходило до самого пола веранды, и когда она подошла к нему, мы увидели ее всю, с ног до головы. Мадрасский платок на черных волосах, изящные очертания фигуры, резко выделявшейся на фоне ярко освещенной комнаты, не оставляли никаких сомнений.
-- Это Аврора! -- шепнул мой спутник.
``Откуда он знает? Разве он видел ее? Ах, да! -- вспомнил я. -- Он видел ее сегодня утром в ротонде''.
-- Да, это она! -- пробормотал я, и сердце мое забилось так сильно, что я не мог больше произнести ни слова.
Окно было завешено, но она приподняла занавеску одной рукой и смотрела в сад. Взгляд ее был устремлен вперед, как будто она старалась разглядеть что-то во мраке. Я заметил это даже издали, и сердце у меня запрыгало от радости. Она поняла мою записку. Она ждет меня!
Д'Отвиль тоже так думал. Это укрепляло нашу надежду. Если ей понятны наши намерения, тем легче нам будет их осуществить.
Но она пробыла у окна всего две-три секунды. Затем отошла, и занавеска снова опустилась; однако мы все же успели заметить темную тень мужчины на дальней стене. Без сомнения, это был Гайар!
Я не мог больше сдерживаться и, перескочив через садовую ограду, пробрался к веранде, сопровождаемый д'Отвилем.