Это был шумный коктейль, один из многочисленных приемов, какие обычно устраивают накануне крупных автомобильных гонок. Пьер был в центре всеобщего внимания. Большинство из них уже барабанили по клавишам, и Эрика, которая видела все это из своей ложи, отгороженной от них стеклом, недоумевала, что они могли писать, если гонка еще не началась.
До старта оставалось всего несколько минут. Закончилась молитва, и пастор, церемониймейстеры, девицы-барабанщицы, оркестры и прочие малосущественные персонажи будущего спектакля удалились с поля. Теперь трек был свободен, и пятьдесят автомобилей под стартовыми номерами выстроились длинной двойной колонной. Как всегда в последние минуты перед стартом, напряжение достигло апогея.
Эрика заглянула в программку и увидела, что Пьер должен быть в
четвертом ряду. Его машина шла под номером 29.
В контрольной башне высоко над треком был расположен "нервный центр" гонок. Оттуда по радио, телесети и телефону осуществлялся контроль за стартерами, сигнализацией на трассе, головным автомобилем, санитарными машинами и техпомощью. За пультом восседал главный распорядитель гонок. Рядом в кабине, сняв пиджак, устроился комментатор, чей голос будет звучать из репродукторов в течение всей гонки.
Распорядитель гонок отдавал команду своему персоналу:
- Проверить сигнальное освещение по всей трассе - в порядке?.. Трасса готова?.. К старту готовы?.. Отлично... Последовала команда:
- На старт!
Через систему репродукторов специально приглашенный "свадебный
адмирал" отдал гонщикам традиционную команду:
- Джентльмены! Запускайте моторы!
Воздух наполнился грохотом - самым волнующим звуком на гонках. Словно пятьдесят вагнеровских крещендо, взревели пятьдесят двигателей без глушителей; их грохот разнесся на несколько миль за пределами автодрома.
Головной автомобиль с сигнальными флажками, резко набирая скорость, вырвался на трассу. Следом за ним устремились гоночные машины - пока еще по две в ряд, сохраняя предстартовый порядок на протяжении двух "разминочных", не идущих в зачет кругов.
Участвовать в гонках должно было пятьдесят автомобилей. На трассу же вышло сорок девять.
Так и не завелся двигатель ярко-красного сверкающего седана под
номером 06, выведенным золотой краской. К машине мигом подскочили техники и в волнении засуетились вокруг, но тщетно. В конце концов автомобиль откатили к стенке автодрома и задвинули в бокс, а разочарованный гонщик сорвал с головы шлем и швырнул его вслед своему седану.
- Бедняга! - заметил кто-то в контрольной башне. - А ведь это был самый элегантный автомобиль на поле!..
- Наверно, слишком долго блеск наводил, - сострил распорядитель гонок.
На втором круге, когда участники все еще шли вплотную друг к другу, распорядитель дал по радио команду головной машине:
- Поднять темп!
Скорость гонки резко возросла. Моторы заревели еще сильнее.
После третьего круга головная машина, сделав свое дело, сошла с
трассы.
На линии старта - финиша, прямо перед трибуной, воздух, словно
молния, рассек зеленый флаг судьи-стартера.
И трехсотмильная гонка - сто тринадцать изнурительных кругов -
началась.
С самого начала темп был взят бешеный, завязалась ожесточенная
спортивная борьба. На первых пяти кругах гонщик по имени Дулитл в машине номер 12 вырвался вперед и возглавил гонку. За ним шла машина под номером 36, в которой сидел миссисипский гонщик с квадратной челюстью, известный в кругу болельщиков под кличкой Головорез. Оба считались фаворитами не только у специалистов, но и у большинства зрителей.
Третьим неожиданно оказался никому не известный гонщик Джонни Геренц под номером 44.
На четвертое место вскоре после Геренца вырвался Пьер Флоденхейл в машине под номером 29.
Двадцать шесть кругов попеременно лидировали два первых гонщика.
Затем из-за неполадок с зажиганием Дулитл два раза подряд вынужден был сойти с трассы. Это стоило ему целого круга, после чего, вся в дыму, машина его вообще выбыла из соревнования.
В результате аутсайдер и новичок Джонни Геренц переместился на второе место, Пьер стал третьим.
На тридцатом круге произошла авария, замелькали красные сигнальные флажки - гонщики замедлили темп, чтобы дать возможность убрать с трассы обломки машины и удалить пролитое масло. Пока приводили в порядок трассу, круги не засчитывались, и некоторые гонщики съехали в боксы, в том числе Джонни Геренц и Пьер. За несколько секунд оба сменили колеса, заправились бензином и снова выехали на трек.
Скоро сигнальные флажки исчезли, и гонка возобновилась.
Используя то обстоятельство, что лидирующая группа принимала на себя сопротивление воздушного потока, Пьер "приклеился" к ней в хвост, экономя таким образом бензин и щадя свой двигатель. Это была опасная игра, но при искусном маневрировании она могла принести победу в длительной гонке. Искушенные зрители чувствовали, что Пьер намеренно держится чуть позади, накапливая запас мощности и скорости для последующих этапов гонки.
- Во всяком случае, - сказал Адам Эрике, - будем надеяться, что он только из тактических соображений не выходит вперед.
Пьер был единственным в первой тройке, кто представлял на гонке
компанию. Поэтому Адам, Хаб Хьюитсон и другие болели за него и надеялись, что он все-таки выйдет в лидеры.
Всякий раз, бывая на гонках, Эрика восхищалась стремительностью
работы ремонтных групп: пять механиков умели за минуту, а то и быстрее поменять четыре колеса, долить в бак бензин, посовещаться с водителем.
- Они тренируются, - объяснил Адам. - Тренируются часами в течение всего года. Они никогда не сделают лишнего движения, никогда не помешают друг другу.
Их сосед, вице-президент по производству, кивнул в сторону
ремонтников и сказал Адаму:
- Такие нам очень пригодились бы на конвейере.
Ремонтная группа - Эрика это знала - один из факторов,
обусловливающих победу или поражение.
Лидирующая группа пошла сорок седьмой круг, когда на крутом вираже в северном конце автодрома потерял управление серо-голубой автомобиль. Завалившись на левый бок, машина лежала сейчас на поле, - гонщик отделался испугом. Но пока машина вертелась волчком, она зацепила соседнюю, и та на полном ходу врезалась в оградительный щит. В воздух взвился фейерверк искр, затем языки темного пламени от загоревшегося масла. Гонщик выполз из-под обломков, санитары тотчас подхватили его и унесли с трека. Пожар быстро потушили. Через несколько минут было объявлено, что второй гонщик отделался всего несколькими царапинами. Таким образом, весь урон свелся к двум разбитым машинам.
Взметнулись желтые сигнальные флажки: "Осторожно!" - и гонка
продолжалась, но гонщикам запрещено было маневрировать на трассе, пока не уберут флажок. Тем временем аварийная и техническая команды быстро очищали трек от обломков.
Эрика немножко заскучала и, воспользовавшись паузой, прошла в глубину ложи. Кэтрин Хьюитсон, низко наклонив голову, занималась своим вышиванием, но когда она подняла глаза на Эрику, та увидела, что в них стоят слезы.
- Я не могу этого выносить, - сказала Кэтрин. - Гонщик, который
получил повреждения, всегда входил в команду нашего завода. Я хорошо его знаю и его жену тоже.
- С ним ничего страшного, - успокоила ее Эрика. - Его лишь слегка поцарапало.
- Я знаю. - Жена вице-президента отложила вышивание. - Я бы с
удовольствием выпила чего-нибудь. Не хотите составить мне компанию?
В самой глубине частной ложи был крохотный бар. Вскоре вместо желтого флажка появился зеленый, и машины стрелой понеслись вперед.
Несколько секунд спустя Пьер Флоденхейл, взвинтив до предела
скорость, обогнал новичка Джонни Геренца и вышел на второе место.
Теперь он сидел на хвосте у Головореза, который мчался со скоростью сто девяносто миль в час.
Целых три круга, на последней четверти дистанции, между ними не
прекращалась ожесточенная дуэль: Пьер старался выйти вперед, и это ему почти удавалось, но Головорез с большим мастерством продолжал удерживать свои позиции. И тем не менее на прямой восемьдесят девятого круга, когда до финиша оставалось еще двадцать четыре круга, Пьер пулей выскочил вперед. На автодроме и в ложе компании зааплодировали.
Диктор объявил:
- Гонку возглавил номер двадцать девятый - Пьер Флоденхейл!
Трагедия разыгралась в тот момент, когда лидирующие машины
приближались к повороту на юг - у Южной трибуны и лож.
Впоследствии высказывались разные версии относительно того, что же произошло. Одни говорили, что в машину Пьера ударил резкий порыв ветра; другие утверждали, что у него заело руль и он не сумел вписаться в кривую виража; третьи доказывали, что в его машину попал кусок металла, отскочивший от другой, разбившейся машины, из-за чего машину Пьера занесло.
Как бы там ни было, машина под номером 29 вдруг запетляла и, несмотря на все усилия Пьера выровнять ее, на самом вираже передом врезалась в железобетонную оградительную стенку. С грохотом, похожим на взрыв бомбы, машина раскололась на две части. Обе половины еще скользили рядом по стенке виража, когда их рассек Джонни Геренц. Машина его завертелась как волчок, перевернулась и через какие-нибудь несколько секунд уже лежала на поле вверх колесами, которые продолжали неистово вращаться. В обломки машины номер 29 теперь влетела другая, а в нее третья. На вираже образовалась груда из шести машин - пять из них окончательно сошли с гонки, а шестая протащилась еще несколько кругов, потом у нее отскочило колесо, и ее откатили в бокс. Пострадал лишь Пьер, остальные гонщики остались целы и невредимы.
Сидевшие в ложе компании вместе с остальными зрителями в ужасе
следили за тем, как две группы санитаров бросились к обломкам машины номер 29. По-видимому, они собирали тело по частям и складывали на носилки, стоявшие посредине между двумя изуродованными частями кузова. Когда директор какой-то компании, поднеся к глазам бинокль, увидел, что происходит, он побледнел, опустил бинокль и сдавленным голосом произнес: