- Он на линии?
- Да.
- Хорошо, переключите его на меня. - И, зажав рукой микрофон трубки, Адам сказал своему гостю:
- Это займет всего минуту, не более. - А сам подумал:
"От такого Смоки Стефенсена в жизни не отделаешься, он всегда будет считать, что его дела - важнее всего остального".
В трубке щелкнуло, и раздался голос коммерсанта:
- Адам, это вы?
- Да, я. - Адам даже не пытался скрыть неудовольствие. - Моя
секретарша, кажется, сообщила вам, что я занят. Не знаю, что там у вас, но придется с этим подождать.
- Вы хотите, чтобы я так и передал вашей жене?
- Это как понимать? - растерянно спросил Адам.
- А так, господин великий начальник, который слишком занят, чтобы снять трубку и ответить приятелю. Просто ваша жена арестована. И не за нарушение правил уличного движения, если хотите знать. А за воровство.
Адам молчал, потрясенный услышанным, а Смоки тем временем продолжал:
- Если хотите помочь ей, а заодно и себе, немедленно бросьте все, чем вы сейчас заняты, и приезжайте сюда. Слушайте меня внимательно. Я объясню вам, как проехать.
И Адам, точно во сне, записал адрес, который продиктовал ему Смоки.
- Нам нужен адвокат, - сказал Адам. - Я знаю кой-кого. Сейчас позвоню одному знакомому, чтобы он сюда приехал.
Адам сидел со Смоки Стефенсеном в его машине на стоянке местного
полицейского участка. В участок он еще не заходил. Смоки уговорил его сначала выслушать все, что он сам узнал об Эрике от Аренсона по телефону, а потом лично, когда зашел в кабинет к шефу. По мере того как Адам слушал Стефенсена, его охватывало все большее волнение и все тревожнее становилось на душе.
- Давайте, давайте, - сказал Смоки. - Идите звоните адвокату. Тогда уж заодно свяжитесь с "Ньюс", "Фри пресс" и "Бирмингем эксентрик"! Они фоторепортеров могут прислать.
- Ну и пусть присылают! Полиция явно допустила ошибку.
- Никакой ошибки тут нет.
- Да моя жена никогда бы...
У Смоки, видно, лопнуло терпение.
- Ваша жена совершила кражу! Дойдет это до вас в конце концов или нет? Она не только украла, но и во всем призналась, подписав показания.
, - Никогда не поверю!..
- А зря. Мне это сказал шеф Аренсон, а он врать не будет. К тому же полицейские не дураки.
- Да, - сказал Адам, - это мне тоже известно. - Он втянул воздух в легкие и медленно выдохнул, впервые по-настоящему задумавшись с тех пор, как полчаса назад неожиданно прервалась их беседа с Персивалом Стайвезентом. Его гость уловил, что случилось нечто весьма серьезное, хотя Адам не сообщил никаких подробностей по поводу неожиданного звонка. Они условились, что Адам позвонит Перси в отель, где тот остановился, сегодня вечером или на следующее утро.
Сейчас Смоки Стефенсен сидел рядом с Адамом в машине и ждал,
попыхивая сигарой так, что, несмотря на кондиционер, в салоне пахло дымом. За окном по-прежнему уныло шел дождь. Спускались сумерки. На автомобилях и в окнах зданий зажигались огни.
- Ну хорошо, - сказал Адам, - даже если Эрика действительно позволила себе то, в чем ее обвиняют, что-то тут не так.
По привычке торговец автомобилями погладил бороду. Он встретил Адама не дружески, но и не враждебно, и сейчас голос его звучал абсолютно бесстрастно.
- Что бы там ни было, это вы будете выяснять со своей женой. Что
правда, а что нет. Меня это нисколько не касается. Сейчас мы с вами обсуждаем, что фактически произошло.
Возле них остановилась полицейская патрульная машина. Из нее вылезли двое полицейских и какой-то штатский. Полицейские внимательно посмотрели на машину Смоки Стефенсена и сидевших в ней пассажиров; человек в штатском, как теперь увидел Адам, был в наручниках и смотрел куда-то в сторону. Сопровождаемые взглядами Адама и Стефенсена, все трое прошли мимо и исчезли за дверью полицейского участка.
Это напомнило Смоки и Адаму, какими малоприятными делами тут
занимаются.
- Значит, - прервал молчание Адам, - Эрика сидит здесь - как вы по крайней мере утверждаете - и нуждается в помощи. И я могу либо ворваться туда, пустив в ход все свое влияние и, возможно, наделав при этом массу ошибок, либо поступить разумно, вызвав адвоката.
- Разумно или неразумно, - буркнул Смоки, - просто вы можете заварить такое, чего потом не расхлебать, и вот тогда вы пожалеете, что поступили так, а не иначе.
- А что вы предлагаете?
- Для начала, например, чтобы я зашел в участок. По вашей просьбе. Еще раз поговорил бы с шефом. А там видно будет.
Сам не понимая, почему он до сих пор не задал этого вопроса, Адам спросил:
- А почему полиция позвонила именно вам?
- Шеф знает меня, - сказал Смоки. - Мы с ним друзья. К тому же ему известно, что я знаком с вами. - Он предпочел не рассказывать Адаму всего, что успел узнать, а именно: что магазин, судя по всему, удовлетворится оплатой украденного и не будет настаивать на передаче дела в суд; кроме того, Аренсон понимал, что шумиха вокруг этой истории весьма нежелательна для обитателей здешних мест, поэтому со своей стороны он тоже готов поскорее все уладить - естественно, при доброжелательном сотрудничестве вовлеченных в конфликт сторон.
- Признаюсь, тут я полный профан, - сказал Адам. - Если вы считаете, что можете чего-то добиться, пожалуйста, действуйте. Хотите, чтобы я пошел с вами?
Смоки сидел неподвижно, положив руки на руль, с непроницаемым
выражением лица.
- Так что же, - сказал Адам, - можете вы что-то сделать или нет?
- Да, - кивнул Смоки, - думаю, что смогу.
- Тогда чего же мы ждем?!
- Платить придется, - мягко заметил Смоки. - За все надо платить, Адам. Кому-кому, а уж вам-то это должно быть известно.
- Если речь идет о взятке...
- Даже и не заикайтесь об этом! Ни здесь, ни там. - И Смоки указал на полицейский участок. - Запомните: Уилбер Аренсон - разумный малый. Но если вы ему хоть что-то предложите, вашей жене не поздоровится. Да и вам тоже.
- Я и не собирался этого делать. - Адам явно недоумевал. - Но если не это, тогда что же?..
- Черт бы вас подрал! - прохрипел Смоки. От волнения он так вцепился в руль, что руки у него побелели. - Вы же хотите меня угробить, вы что, забыли? Или это вам настолько безразлично, что запамятовали? Вы же сказали - один месяц. Вы даете мне всего один месяц, а потом ваша сестрица забирает свои акции из моего дела. А вы передаете свою занюханную записную книжечку высокому начальству в отделе сбыта вашей компании.
- Мы же с вами обо всем договорились. И к этой истории наш уговор не имеет никакого отношения, - непреклонно проговорил Адам.
- А может быть, черт побери, все-таки имеет! Если вы хотите вытащить свою жену из этой грязи, чтоб ее имя, да и ваше, не склоняли по всему штату Мичиган, я бы очень советовал вам еще раз хорошенько подумать, да побыстрей.
- Может быть, вы объясните ясно и четко?
- Я предлагаю вам сделку, - сказал Смоки. - Если вам и это надо
объяснять, то вы совсем не такой шустрый, как я думал.
Адам не стал сдерживаться - он был возмущен.
- По-моему, картина начинает проясняться. Посмотрим, правильно ли я себе это представляю. Значит, вы готовы сыграть роль посредника и, используя свою дружбу с шефом полиции, попытаться вызволить мою жену и замять выдвинутые против нее обвинения. Взамен вы хотите, чтобы я посоветовал моей сестре не отказываться от долевого участия в вашем деле и, кроме того, чтобы я закрыл глаза на то, какими грязными методами вы пользуетесь.
- Не слишком ли это сильно сказано - насчет грязных методов? -
буркнул Смоки. - Может, стоит напомнить вам, что и в вашем семействе не все чисто?
Адам пропустил мимо ушей это замечание.
- Я правильно или нет оцениваю сложившуюся ситуацию?
- А все-таки вы человек шустрый. Все верно.
- Тогда моим ответом будет однозначное "нет". Я ни при каких
обстоятельствах не дам своей сестре иного совета, поставив ее под удар в угоду собственным интересам.
- Значит, вы готовы пересмотреть свое решение о передаче сведений отделу сбыта вашей компании, - поспешил уточнить Смоки.
- Я этого не говорил.
- Но и другого вы тоже не говорили.
Адам молчал. В машине было слышно лишь, как тихо урчит двигатель, работая на малых оборотах, и гудит кондиционер в салоне.
- Я готов урезать сделку наполовину, - сказал Смоки. - Пусть Тереза останется при своих интересах. Меня устроит и то, что вы не станете доносить на меня компании. - И, немного помолчав, добавил:
- Я даже не стану просить вас отдать мне эту вашу черную книжечку. Только бы вы не пустили ее в ход.
Адам никак не реагировал на это предложение.
- Можно сказать, - заметил Смоки, - что сейчас вам приходится
выбирать между компанией и женой. Интересно, что для вас важнее?..
- Вы же знаете, у меня нет выбора, - с горечью сказал Адам.
Он понимал, что Смоки переиграл его, как и тогда, когда они сцепились в его магазине: Смоки просил дать ему в два раза больше времени, а затем удовлетворился сроком, который устраивал его с самого начала. Старый трюк торгашей.
Но сейчас, напомнил себе Адам, надо прежде всего думать об Эрике. Иного выхода просто нет.
А может быть, все же есть? Даже в тот момент Адама так и подмывало отказаться от услуг Смоки, пойти в полицию, узнать все, что можно, о происшествии, которое до сих пор казалось ему невероятным, и выяснить, чем можно помочь делу. Но такой путь был связан с риском. Смоки действительно знаком с шефом полиции и четко представляет себе, как выбраться из такой ситуации, а Адам - нет. И когда несколько минут назад он сказал:
"Тут я полный профан", - это была сущая правда.
Адам прекрасно понимал, что действует против своих моральных
принципов и идет на сделку с совестью - пусть даже и ради Эрики. И он с грустью подумал, что, наверное, поступает так не в последний раз и что со временем и в личной жизни, и на работе ему придется идти на еще более серьезные компромиссы.
Смоки же еле сдерживал переполнявшую его радость. Совсем недавно, когда Адам пригрозил ему разоблачением и Смоки выторговал месяц отсрочки, он тешил себя надеждой: что-то наверняка подвернется. Смоки в это твердо верил. Так же вроде бы и складывалось.