- Я тоже могла бы сыграть такую роль, - сказала Стелла, вернувшись с бокалами для Адама и для Пьера.
К ним подошел конгрессмен. У него были длинные седые волосы,
добродушная манера держаться и громкий, хотя и вкрадчивый, как у
проповедника, голос.
- Меня заинтересовало, мистер Трентон, то, что вы говорили об
автомобильной промышленности и ее умении прислушиваться к мнению других. Надеюсь, это умение распространяется и на то, что говорят законодатели?
Адам помедлил. Его так и подмывало ответить по обыкновению резко, но он ведь был не у себя дома, а в гостях. Адам перехватил взгляд Хэнка Крейзела, который явно обладал способностью быть всюду и везде и слышать все для него существенное.
- Не стесняйтесь! - бросил Крейзел. - Хорошенькая потасовка нисколько не помешает. Да и доктор вот-вот подъедет.
- Сейчас конгресс выдает нам одни глупости, - сказал Адам
конгрессмену. - Глупости, которые изрекают люди, жаждущие услышать свое имя в новостях и знающие, что добиться этого легче всего с помощью нападок - обоснованных или вздорных, не важно каких, - на автомобильную промышленность. Один американский сенатор, - продолжал Адам, и конгрессмен покраснел, - добивается, чтобы через пять лет было запрещено пользоваться автомобилями, если они по-прежнему будут работать на двигателях внутреннего сгорания, а чем заменить этот двигатель, он ни малейшего понятия не имеет. Ну что ж, если это случится, единственным положительным результатом будет то, что этот сенатор не сможет больше разъезжать со своими глупыми речами. В некоторых штатах начались судебные процессы, с тем чтобы заставить нас отозвать все автомобили, выпущенные после пятьдесят третьего года, и внести в них конструктивные изменения с учетом допустимого уровня токсичности выхлопных газов, установленного в Калифорнии в шестьдесят шестом году, а в других штатах - в шестьдесят восьмом.
- Это, конечно, крайности, - возразил конгрессмен. Он с трудом
ворочал языком, и, судя по всему, бокал, который он держал в руке, был не первым за этот день.
- Согласен, что это крайности. Но мы нередко слышим подобные
нарекания из уст законодателей, а это, если не ошибаюсь, и был ваш вопрос.
- Правильно, был, - радостно возвестил вновь появившийся Хэнк
Крейзел. Он хлопнул конгрессмена по плечу:
- Смотрите в оба, Вуди! У этих молодых детройтских парней голова
хорошо работает. Во всяком случае, лучше, чем у тех, с кем вы общаетесь в Вашингтоне.
- Вот ведь ни за что не скажешь, - заметил конгрессмен, обращаясь к собравшимся, - что, когда мы с этим Крейзелом служили в морской пехоте, он стоял передо мной навытяжку.
- Если именно этого вам недостает, генерал... - Крейзел, все еще
щеголявший в своих элегантных шортах, мгновенно принял стойку "смирно", безукоризненно отдав честь, как на плацу. Затем повелительным тоном произнес:
- Стелла, принеси сенатору еще выпить.
- Признаться, генералом я никогда не был, - заметил конгрессмен. - Я был лишь трусом-полковником, да и сенатором стать тоже не сподобился.
- Вот уж трусом, Вуди, вы никогда не были, - заверил его Крейзел. - А сенатором еще наверняка станете. Судя по всему, перешагнув через труп автомобильной промышленности.
- Судя по вам и по этому домику, о похоронах еще говорить рановато. - Конгрессмен снова обратил взгляд на Адама:
- Не хотите еще наподдать бедным политическим деятелям?
- Может быть, еще чуточку, - с улыбкой произнес Адам. - Некоторые из нас считают, что нашим законодателям пора бы предпринять хоть какие-то позитивные акции, вместо того чтобы как попугаи повторять утверждения наших критиков.
- Какие акции вы считаете позитивными?
- Ну, скажем, принять законы, которые пошли бы на пользу публике. Вот вам пример - загрязнение воздуха. О'кей, нормы, устанавливающие предел загрязнения воздуха для вновь конструируемых автомобилей, существуют. Большинство из нас, работающих в этой отрасли, считает их удовлетворительными и необходимыми - их давно следовало ввести. - Адам почувствовал, что разговоры смолкли и вокруг них образовалось плотное кольцо людей. Он продолжал:
- Однако вы требуете, чтобы мы сконструировали такое приспособление, которое обезвреживало бы выхлопные газы, никогда бы не ломалось, не нуждалось бы в проверке и наладке и надежно функционировало бы в течение всего периода эксплуатации автомобиля. Но ведь это просто-напросто невозможно. Рассчитывать на это столь же бессмысленно, как и требовать, чтобы механизм всегда идеально работал. Что же действительно требуется? Требуется "зубастый" закон - закон, предусматривающий систематическую проверку работы очистительного прибора в машине и в случае необходимости - ремонта или замены его. Но это был бы непопулярный закон, потому что публике наплевать на загрязнение воздуха, для нее главное - собственное удобство. Вот почему политические деятели опасаются принятия такого закона.
- Нет, публике не наплевать! - пылко возразил конгрессмен. - Чтобы доказать это, я покажу вам письма моих избирателей.
- Кое-кому действительно не наплевать. Но большинству безразлично. Вот уже более двух лет, - подчеркнул Адам, - мы выпускаем специально для машин старых марок приспособления, обезвреживающие выхлопные газы. Вместе с установкой это приспособление стоит двадцать долларов, и мы знаем, что оно себя оправдывает. В любом случае оно уменьшает загрязнение и способствует чистоте воздуха. Мы рекламировали этот прибор, сообщали о нем по телевидению, радио, давали объявления, и тем не менее почти никто его не покупает. Всякие дополнительные приспособления, например покрышки с белыми бортами или стереоприставки, расходятся - даже для машин старых марок - очень быстро. А вот приборы для обезвреживания выхлопных газов, оказывается, никому не нужны: их покупают очень неохотно. Да и законодатели, о которых вы меня спрашивали и которые, стоит хоть одному избирателю пискнуть, принимаются читать нам нотации, - эти самые законодатели тоже не проявляют ни малейшего интереса.
- Свиные ребрышки! Свиные ребрышки! - раздался голос Стеллы,
подхваченный хором других голосов.
Группа, окружавшая Адама и конгрессмена, поредела.
- Давно пора, - произнес кто-то. - Мы ведь уже целый час ничего не ели.
При виде горы всякой снеди, возвышавшейся на буфетной стойке в
глубине открытой веранды, где хозяйничал повар в белом колпаке, Адам вспомнил, что из-за скандала с Эрикой он так и не успел позавтракать, и теперь почувствовал голод. Он вспомнил также, что надо позвонить домой.
Один из агентов по закупкам, держа в руке тарелку, полную еды,
воскликнул:
- Отличный корм, Хэнк!
- Рад, что вам нравится, - сказал хозяин. - К тому же потом благодаря вашему присутствию, ребята, я смогу вычесть сумму, которую потрачу "я вас, из капитала, подлежащего налогообложению.
Адам и все остальные улыбнулись, зная, что Крейзел говорит правду: присутствие закупщиков превращало прием в деловую встречу, а такие расходы налогом не облагаются. Дело в том, что агенты автомобильной компании, ежегодно размещающие заказы на несколько миллионов долларов, распоряжаются жизнью и смертью таких поставщиков автомобильных частей, как Крейзел. В былые времена закупщики получали от поставщиков, которым они благоволили, роскошные подарки - вплоть до парусных яхт или обстановки для целого дома. Теперь же автомобильные компании запретили это откровенное взяточничество, и виновным, если они попадались с поличным, грозило немедленное увольнение. И все же возможности для "подмазки" закупщиков продолжали существовать, и приемы - для широкого или узкого круга лиц - были как раз одной из таких форм выражения благодарности. Существовали и другие способы: например, поставщики или их посредники оплачивали гостиничные счета закупщиков, что считалось наиболее безопасным, ибо ни деньги, ни товары не переходили зримо из рук в руки, а в случае дознания закупщик всегда мог отрицать свою причастность к делу, утверждая, что ждал, когда гостиница представит ему счет к оплате. Ну, а третьим способом оставались рождественские подарки.
Ежегодно в ноябре или декабре руководство автомобильных компаний
издавало циркуляр о запрете рождественских подарков. Но с таким же
постоянством секретарши отделов закупок составляли списки с указанием домашних адресов персонала, которые - стоило лишь попросить - тотчас попадали в руки поставщиков, причем такая просьба считалась столь же обычной, как традиционное пожелание приятных рождественских праздников. Домашние адреса секретарш всегда включались в эти списки, и каким-то образом - меньше всего это могли объяснить сами сотрудники отдела - их адреса тоже там фигурировали. Правда, подарки, которые никогда не доставлялись на службу, не были столь шикарными, как в былые времена, и тем не менее ни один поставщик не мог позволить себе воздержаться от подношений.
Адам продолжал наблюдать за закупочным агентом с тарелкой, полной еды, когда неподалеку от него мягкий женский голос произнес:
- Скажите, Адам Трентон, вы всегда говорите то, что думаете?
Он обернулся. Перед ним стояла молодая женщина лет двадцати восьми - тридцати и явно забавлялась, рассматривая его. Ее широкоскулое лицо было слегка приподнято, на влажных пухлых губах играла улыбка. Умные лучистые глаза спокойно выдержали его взгляд. Адам почувствовал мускусный запах духов, оценил изящное, гибкое тело с маленькими упругими грудями под зеленовато-голубым полотняным платьем. Женщина редкой красоты, подумал Адам. И при этом - черная. Не смуглая, а черная как смоль. Идеально гладкая кожа напоминала шелковистую древесину черного дерева. Адам с трудом подавил в себе желание дотронуться до нее рукой.
- Меня зовут Ровина, - сказала она. - А как вас зовут, я уже знаю. Меня просили принести вам что-нибудь поесть.
- Ровина, а дальше как?
Адам почувствовал, что она колеблется.
- Разве это так важно? - Она улыбнулась, и Адам снова обратил