Фауст. Плиний {19} сохранил эту сказку вместе со многими другими. По его словам, "торговцы употребили вместо столов для обеда куски нитра, {* Glebas nitri, - Plinii Hist natur, lib <Плиний. Естественная история, книга (лат.)> XXXVI, с. 65, - селитра? поташ? натр?} находившегося на их корабле; нитр, подверженный действию огня вместе с береговым песком, полился прозрачными струями, и таково была происхождение стекла". Дело в том, что этого никогда не могло случиться, не во гнев Плинию: стекло при столь малом жаре и на открытом месте никак не могло образоваться - и по самой простой причине: для плавки стекла необходима температура не костра, но плавильной печи; что ни говори, а существование стекла в древности указывает на огромные предварительные знания, которые одни могли довести до фабрикации стекла; открытию состава стекла, открытию пропорции веществ, в него входящих, должны были бы, судя по-нашему, предшествовать тысячи опытов; да не забудем и эластического, вовсе нам непонятного стекла, о котором ясно говорит Плиний и, кажется, Светоний... {20}
Вячеслав. Возвышать древних, чтобы унизить новейших - на это была мода и прошла!..
Фауст. Я не утверждаю, что все возможные открытия принадлежат древним; но нельзя забыть, например, предание о Нуме Помпилии, {21} ученике пифагорейцев, который будто бы посредством таинственных обрядов сводил гром на землю; {22} название Юпитера Елицием, то есть притягивателем; {* Eliciunt coelo te, Jupiter, uncle minores // Nunc quoque te celebrant, Eliciumque vocant <Вызывают тебя с неба, Юпитер, а потому младшие (смертные) теперь также тебя часто чествуют и называют Элицием (Молниеносным) (лат.)> - говорит Овидий - lib. 3, v. 328. Jupiter Elicius - ab eliciendo give extrahendo <Юпитер Элиций - от вызывания или вытягивания (лат.)>. См. Дютана. {23}} рассказ Тита Ливия {* Lib. I, с. 20. Ср. также Plinii, lib. I, с. 53, de fulminis evocandis .} о Тулле Гостилии, который, подражая Нуме и забыв нечто в обряде, был поражен молнией, {24} - рассказ, напоминающий в точности смерть Рикмана {25} посреди опытов над громоотводом, описанную Ломоносовым; нельзя забыть и обстоятельства, которыми сопровождались египетские инициации и которыми объясняются слова Эсхила: {* В последней части трилогии об Оресте: "Эвмениды".} "одна Минерва знает, где хранятся громы"; {26} бальзамирование, описанное Геродотом, {27} показывает, что египтянам был известен креозот, до которого мы едва добрались после многолетних усилий; отдаленность времени, истребление и искажение письменных памятников препятствуют в сем случае дать осязать истину; но я утверждаю, по крайней мере, что мы не двинулись ни на шаг в знании природы со времени бедственного направления наук, произведенного Бэконом Веруламским, {28} а еще более его последователями. Кто будет иметь терпение прочесть творения алхимиков, тот легко убедится в истине этого странного с первого раза утверждения; все нынешние химические знания находятся не только в Алберте Великом, {29} Рогере Баконе, {30} Раймонде Луллии, {31} Василии Валентине, {32} Парацельзии и в других чудных людях сего разряда, но эти знания были столько разработаны, что встречаются и в алхимиках меньшей величины. Ты найдешь, например, в "Космополите" {* В новейшем 1723 г. переводе: "Cosmopolite ou Nouvelle lumiere chymique" <"Космополит, или Новый химический свет" (франц.)>, р. 26.} опыт замораживания воды посредством серной кислоты, что предполагает существование снарядов, предполагающих в свою очередь обширную опытность. Азот был известен Рогеру Бакону; даже в книге под именем Артефия {* Artephii antiquissimi philosophi de arte occulta atque lapide philosophorum liber secretus, in-4ь <Тайная книга об оккультном искусстве и философском камне, древнейшего философа Артефия, 4ь (лат.)>, 1612.} замечается знание свойства газов; не только у Василия Валентина, но и у Гильдебранда {* "Magiae naturalis". Р. И. Hortus deliciarum, durch Wolfgangum Hildebrandum, 1625, in-4ь{33} <О натуральной магии". Ч. П. Сад радостей, Вольфганга Гильдебранда (лат., нем.), 1625, 4ь>.} описаны металлы с такою подробностию, которой не встретишь и во многих новейших сочинениях; важность анализа органических веществ чувствовал Генрих Кунрат... {34} {* "Amphiteatrum sapientiae eternae solius verae", Lipsiae, 1602, in-folio <"Амфитеатр вечной мудрости, единственно истинной", Лейпциг, 1602, ин-фолио (лат.)>.}
Вячеслав. Сделай милость, пощади... что за имена? что могли знать такие варвары?
Фауст. Я нарочно указал на таких, которые и в свое время не пользовались особенною знаменитостию, а между тем мы с трудом доходим и до их знаний...
Виктор. Но предоставь хотя что-либо нашему времени: например, хоть знание того, что вода не есть первоначальная стихия, как были уверены древние, несмотря на всю их мудрость...
Фауст. Это также одна из сказок, которою тешит нас наше экспериментальное самолюбие; древние никогда не принимали воду за простое тело, по крайней мере со времен Платона, который в "Тимее" именно говорит, что "вода разделяется посредством огня и производит огненное тело или два воздухообразных тела", - не ясно ли здесь означены: кислород и водород, открытием которых мы так гордимся? Для меня нет сомнения, что под наименованиями стихий - огня, воздуха, воды и земли - у древних скрывались понятия, соответствующие нашим четырем простым телам: кислороду, азоту, водороду и углероду; {* Вот сие любопытное, доныне едва ли замеченное место у Платона, по переводу Аста: "Terra quidem concurrens cum igne dissoluta ab ejus acie fertur, sive in ipso igne soluta fuerit (металл?), sive in aeris (окисел?), sive in aquae mole (соли?), dum concurrentes forte ejus partes rursusque inter se ipsae copulatae terra evadant: neque enim in aliam umquam speciem transeant. Aqua autem ab igne vel etiam ab aere divisa potest fieri composita unum ignis corpus et duo aeris. De aeris vero particulis ex una parte dissoluta duo existent corpora ignis". Plat. op., t. 5. p. 197. Ed. As. 1822 <"Когда земля встречается с огнем и бывает развеяна его остротой, она стремительно несется, рассеиваясь либо в самом огне, либо в толще воздуха или воды, если ей придется там оказаться, покуда ее частицы, повстречавшись друг с другом, не соединятся сызнова, чтобы она опять стала землей: ведь она не может принять иную форму. Напротив, вода, дробимая огнем или воздухом, позволяет образоваться одному телу огня и двум воздушным телам, равно как и осколки одной рассеченной части воздуха могут породить из себя два тела огня. {35} Соч. Платона, т. 5, стр. 197. Изд. Аста, 1822 (лат.)). Осмелюсь заметить, что de в словах: duo de aeroV; может значить: или, славянское же, несмотря на men.} на это можно привести сотни доказательств: стоит вспомнить об элеатиках, не говоря уже о пифагорейцах! {36} Когда новейшие химики доказывают, что все органические тела образуются из газов, составляющих воздух, - я снимаю шляпу и кланяюсь весьма старому знакомому, современнику Анаксимена. {37} Не надобно забывать также, что все главнейшие газы были известны алхимику Фан-Гельмонту {38} и что даже слово газ принадлежит ему...
Виктор. По крайней мере сила пара...
Фауст. Ее употреблял практически Гиерон Александрийский {39} за 120 лет до Р. X.; ее предлагал Бласко Карлу V-му; {40} между этими двумя эпохами о ней говорил, как знаешь, и Рогер Бакон, - теперь все это ясно выведено на справку...
Виктор. По крайней мере аэростаты...
Фауст. Были известны тому же чудному Бакону, - а один из алхимиков даже весьма подробно описал аэростат за сто лет до Монгольфьера {41} и предлагал его устроить точно так, как догадались его устраивать весьма недавно, то есть из меди. {* Francesco Lana. Prodrome all'arte maestra. Brescia, 1670, in-folio, cap. 6, p. 52-61: "Fabricare una Nave, clie camini sostentata sopra Faria a remi et a vele, quale si dimostra poter riuscire in prattica" <Франчоско Лана. {42} Введение в искусство мастерства. Брешия, 1670, ин-фолио, гл. 6, с. 52-61: "Сделать корабль, который мог бы двигаться по воздуху, с веслом и парусом, и который мог быть практически завершен" (итал.)>.} Смотри, вот и изображение: и шары и лодка и паруса; у этих варваров, как говорит Виктор, есть сокровища непочатые, нетронутые, до иных мы доходим случайно, до других боимся прикоснуться, остальных не знаем... Все эти дивы были произведение не кропотливой чувственной экспериментации, по такого взгляда на природу, который нам и не снится в том мышином горизонте, в который мы попали благодаря Бэкону Веруламскому.
Вячеслав. Я не знаю, зачем особенно обвинять Бэкона; если экспериментальное направление и дошло до злоупотребления, то в этом скорее можно обвинить последователей Бэкона: Локка, Кондильяка и других.
Виктор. А я так не вижу, что общего между открытием той или другой кислоты и теми или другими метафизическими идеями?..
Фауст. В храме философии, как в вышнем судилище, определяются те задачи, которые в данную эпоху разрабатываются в низших слоях человеческой деятельности. - Нельзя не заметить явного параллелизма между самыми отвлеченными метафизическими положениями века и движением прикладных наук, которые образуют все общественную, семейственную и индивидуальную жизнь человека в том веке. Так, напр<имер>, довольно любопытно, что постепенное раздробление естественных знаний, или, лучше сказать, их измельчение, - другими словами, их оремесление, - по-моему, их постепенное падение - соответствует именно той бедственной эпохе, когда философия, поскользнувшись в Бэконе, перешла через Локка и опустилась до Кондильяка, несмотря на все противодействие великого Лейбница, {43} т. е. со второй половины XVII века до начала XIX; с этой минуты, как бы каким-то колдовством, не появляются более те основные открытия, образовавшие огромный арсенал физических знаний, которым доныне мы пользуемся, неблагодарно подсмеиваясь над стариками; на сцену выходят одни ремесленные приложения того, что уже прежде было открыто. Что касается до Бэкона, то, вероятно, он сам не ожидал, до какой нелепости дойдут его последователи; он нападал на экспериментальную методу толпы своего времени, "слепую и бессмысленную", как он называл ее; он требовал, чтобы опыты были производимы в некотором порядке и с некоторою методою; но на Бэконе лежит тяжкая ответственность за то, что он приучил исследователей останавливаться на случайных, второстепенных причинах, оставляя в стороне внутреннюю сущность явлений; он произнес эти несчастные слова, этот драгоценный клейнод {44} ученого мира в продолжение двух веков, ныне разменявшийся на мелкую монету: "Лучшее из всех доказательств есть без сомнения опыт, - но такой опыт, где обращают внимание лишь на факт, находящийся перед глазами..."; и далее: "Должно, собрав множество фактов разного рода, извлекать из них познание причин и начал...". {* "Nov Org" <"Новый органон" (лат.)>, l. 1, с. 70.}