"Где же Просперо?" - волновалась она.
Она поднимала выше фонарь и заглядывала в клетки. Все было неподвижно и тихо. Свет фонаря разбивался о прутья клеток и слетал неровными куска- ми на туши спящих за этими прутьями.
Она видела мохнатые толстые уши, иногда вытянутую лапу, иногда поло- сатую спину... Орлы спали, раскрыв крылья, и походили на старинные гер- бы. В глубине некоторых клеток чернели какие-то непонятные громады.
В клетке за тонкой серебряной решеткой сидели на жердочках, на разной высоте, попугаи. И когда Суок остановилась у этой клетки, ей показалось, что один из них, который сидел ближе всех к решетке, старый, с длинной красной бородой, открыл один глаз и посмотрел на нее. А глаз его был по- хож на слепое лимонное зерно.
И мало того: он быстро закрыл этот глаз, точно притворился спящим. При этом Суок показалось, что он улыбнулся в свою красную бороду.
"Я просто дура", - успокоила себя Суок. Однако ей стало страшно.
То и дело то тут, то там среди тишины что-то пощелкивало, похрустыва- ло, пищало...
Попробуйте ночью зайти в конюшню или прислушайтесь к курятнику: вас поразит тишина, и вместе с тем вы будете слышать очень много маленьких звуков - то движение крыла, то чавканье, то треск насеста, то тоненький голос, выскочивший, точно капелька, из горла спящей птицы.
"Где же Просперо? - снова подумала Суок, но уже с большей тревогой. - А вдруг его казнили сегодня и в его клетку посадили орла?"
И тут из темно чей-то хриплый голос сказал:
- Суок!
И тут же она услышала тяжкое и частое дыхание и еще какие-то звуки, точно скулила большая больнасобака.
- Ах! - вскрикнула Суок.
Она метнула фонарь в ту сторону, откуда ее позвали. Там горели два красноватых огонька. Большое черное существо стояло в клетке подобно медведю, держась за прутья и прижав к ним голову.
- Просперо! - тихо сказала Суок.
И в одну минуту передумала целую кучу мыслей:
"Почему он такой страшный? Он рос шерстью, как медведь. В глазах у него красные искры. У него длинные, загнутые когти. Он без одежды. Это не человек, а горилла..."
Суок готова была заплакать.
- Наконец-то ты пришла, Суок, - сказало странное существо. - Я знал, что я тебя увижу.
- Здравствуй. Я пришла тебя освободить, - омолвила Суок дрогнувшим голосом.
- Я не выйду из клетки. Я сегодня околею.
И опять послышались жуткие, скулящие звуки. Существо упало, потом приподнялось и снова прижалось к прутьям.
- Подойди, Суок.
Суок подошла. Страшное лицо стрело на нее. Конечно, это было не че- ловеческое лицо. Больше всего оно походило на волчью морду. самое страшное было то, что уши этого волка имели форму человеческих ушей, хо- тя и покрыты были короткой твердой шерстью.
Суок хотела закрыть глаза ладонью. Фонарь прыгал в ее руке. Желтые пятна света летали по воздуху.
- Ты боишься меня, Суок... Я потерял человеческий облик. Не бойся! Подойди... Ты выросла, похудела. У тебя печальное личико...
Он говорил с трудом. Он опускался все ниже и наконец лег на деревян- ный пол своей клетки. Он дышал все чаще и чаще, широко раскрывая рот, полный длинных желтых зубов.
- Сейчас я умру. Я знал, что увижу тебя перед смертью...
Он протянул свою косматую обезьянью руку. Он чего-то искал в темноте. Раздался звук, как будто выдернули гвоздь, и потом страшная рука протя- нулась сквозь прутья.
В руке была небольшая дощечка.
- Возьми эт Там записано все.
Суок спрятала дощечку.
- Просперо! - сказалана тихо.
Ответа не последовало.
Суок приблизила фонарь. Зубы оскалились навсегда. Мутные, остановив- шиеся глаза смотрели сквозь нее.
- Просперо! - закричала Суок, рон фонарь. - Он умер! Он умер! Прос- перо!
Фонарь потух.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ОРУЖЕЙНИК ПРОСПЕРО
Глава 11
ГИБЕЛЬ КОНДИТЕРСКОЙ
Гвардеец, с которым мы познакомились у входа в зверинец как раз в тот момент, когда Суок стянула у него решетчатый фонарь, проснулсят шума, поднявшегося в зверинце.
Звери рычали, выли, пищали, удари хвостами по железным прутьям, птицы хлопали крыльями...
Гвардеец зевнул со страшным треском, потянулся, больно ударившись о решетку кулаком, и наконец окончательно пришел в себя.
Тогда он вскочил. Фонаря не было. Мирно блестели звезды. Благоухал жасмин.
- Черт возьми!
Гвардеец плюнул с такой злобой, что плевок полетел, как пуля, и сбил чашечку жасмина.
Звериный концерт гремел с нарастающей силой.
Гвардеец поднял тревогу. Через минуту сбежались люди с факелами. Фа- келы трещали. Гвардейцы бранились. Кто-то запутался в сабле и упал, раз- бив нос о чьюто шпору.
- У меня украли фонарь!
- Кто-то прошел в зверинец!
- Воры!
- Мятежники!
Гвардеец с разбитым носом и другой гвардеец с разбитой шпорой, а так- же остальные, раздирая темноту факелами, двинулись против неизвестного врага.
Но ничего подозрительного в зверинце не обнаружилось.
Тигры ревели, разевая красные вонюч пасти. Львы бегали по клеткам в большой тревоге. Попугаи устроили целый кавардак. Они вертелись, созда- вая впечатление разноцветной карусели. Обезьяны раскачивались на трапе- циях. А медведи пели низким, красивым басом.
Появление огня и людей еще больше растревожило эту компанию.
Гвардейцы осмотрели все клетки.
Все было в порядке.
Даже фонаря, оброненного Суок, они не нашли.
И вдруг гвардеец с разбитым носом сказал:
- Стой! - и поднял высоко факел.
Все посмотрели наверх. Там чернела зеленая крона дерева. Листья не двигались. Была тихая чь.
- Видите? - спросил гвардеец грозно. Он потряс факелом.
- Да. Что-то розовое...
- Маленькое...
- Сидит...
- Дураки! Знаете, что это? Это попугай. Он вылетел из клетки и уселся там, черт бы его побрал!
Караульный гвардеец, поднявший тревогу, сконфуженно молчал.
- Нужно его снять. Он переполошил всех зверей.
- Верно. Лезь, Вурм. Ты моложе всех.
Тот, кого назва Вурмом, подошел к дереву. Он колебался.
- Лезь и сними его за бороду.
Попугай сидел неподвижно. Перья его розовели в гуще листьев, освещен- ной факелами.
Вурм сдвинул шляпу на лоб и почесал в затылке.
- Я боюсь... Попугаи кусаются очень больно.
- Дурак.
Вурм все-таки полез на дерево. Но на полине ствола остановился, удержался на секунду и потом скользнул вниз.
- Ни за что! - сказал он. - Это не мое дело. Я не умею сражаться с попугаями.
Тут раздался чей-то сердитый старческий голос. Какой-то человек, шар- кая туфлями, спешил из темноты к гвардейцам.
- Не нужно его трогать! - кричал он. - Не тревожьте его!
Кричавший оказался главным смотрителем зверинца. Он был большой уче- ный и специалист по зоологии, то есть знал в совершенстве все, что только можно знать о животных.
Его разбудил шум.
Он жил тут же, при зверинце, и прибежал прямо с постели, даже не сняв колпака и даже с большим блестящим клопом на носу.
Он был оченьозбужден. В самом деле: какие-то солдаты осмелились вмешиваться в его мир, какой-то олух хочет хватать его попугая за боро- ду!
Гвардейцы расступились.
Зоолог задрал голову. Он тоже увидел нечтоозовое среди листьев.
- Да, - заявил он, - это попугай. Это мой луий попугай. Он всегда капризничает. Ему не сидится в клетке. Это Лаура... Лаура! Лаура! - стал он звать тоненьким голоском. - Он любит ласковое обращение. Лаура! Лау- ра! Лаура!
Гвардейцы прыснули. Вообще этот маленький старичок в цветном халате, в ночных туфлях, задранной головой, с которой свисала до полу кисть колпака, представлял забавное зрелище среди громадных гвардейцев, ярко пылавших факел и воя зверей.
Потом произошло самое смешное. Зоолог полез на дерево. Делал он это довольно ловко - очевидно, не в первый раз. Раз, два, три. Несколько раз мелькнули изпод халата его ноги в полосатом белье, и почтенный старик очутился наверху, у цели своего недальнего, но опасного путешествия.
- Лаура! - снова сладко и льстиво пролепетал он.
И вдруг пронзительный его крик огласил зверинец, парк и всю окрест- ность по крайней мере на целый километр.
- Дьявол! - так закричал он.
Очевидно, вместо попугая на ветке сидело какое-то чудовище.
Гвардейцы отпрянули от дерева. Зоолог летел вниз. Случай в виде ко- роткой, но довольно крепкой ветки спас его: он повис, зацепивши хала- том.
О, если бы другие ученые увидели теперь своего почтенного собрата в таком виде, то, конечно, они отвернулись бы из уважения к его лысине и знаниям! Уж слишком неприлично задрался его халат.
Гвардейцы обратились в бегство. Пламя факелов летело по ветру. В тем- ноте можно было подумать, что скачут черные лошади с огненными гривами.
В зверинце тревога улеглась. Зоолог висел без движения. Зато во двор- це началось волнение.
Три Толстяка за четверть часа до появления на дереве таинственного попугая получили неприятные известия.
"В городе беспорядки. У рабочих появились пистолеты и ружья. Рабочие стреляют в гвардейцев и сбрасывают всех толстяков в воду".
"Гимнаст Тибул на свободе и собирает жителей окраин в одно войско".
"Множество гвардейцев ушло в рабочие кварталы, чтобы не служить Трем Толстякам".
"Фабричные трубы не дымят. Машины бездействуют. Шахтеры отказываются лезть в землю за углем для богачей".
"Окрестные крестьяне воюют с владельцами поместий".
Вот что доложили Трем Толстякам министры.
По обыкновению, от тревоги Три лстяка начали жиреть. На глазах Го- сударственного совета у каждого из них прибавилось по четверти фунта.
- Я не могу! - жаловался один из них. - Я не могу... Это выше моего терпения... Ах, ах! Запонка впилась мне в горло...
И тут с треском лопнул его ослепительный воротчок.
- Я жирею! - выл другой. - Спасите меня!
А третий уныло смотрел на свое брюхо.
Таким образом, перед Государственным советом встало два вопроса: во-первых, немедленно придумать средство для прекращения жирения и, во-вторых, подавить беспорядки в городе.
По первому поводу решили следующее:
- Танцы!
- Танцы! Танцы! Да, конечно, танцы. Это наилучший моцион.