Она смотрела на него веселыми серыми глазами.
- Это ты, кукла? - спросил наследник Тутти, протягивая руку.
"Что же мне делать? - испугалась Суок. - Разве куклы говорят? Ах, ме- ня не предупредили!.. Я не знаю, как себя вела та кукла, которую заруби- ли гвардейцы..."
Но на помощь пришел доктор Гаспар.
- Господин наследник, - сказал он торжественно, - я вылеч вашу кук- лу! Как видите, я не только вернул ей жизнь, но и сделал э жизнь более замечательной. Кукла, несомненно, похорошела, затем она лучила новое, великолепное платье, и самое главное - я научил вашу куклу говорить, со- чинять песенки и танцевать.
- Какое счастье! - тихоказал наследник.
"Пора действовать", - решила Суок.
И тут маленькая актриса из балаганчика дядюшки Бризака выступила в первом дебюте на новой сцене.
ой сценой был главный дворцовый зал. А зрителей собралось много. О толпились со всех сторон: на вершинах лестниц, в проходах, на хорах.ни лезли из круглых окон, переполняли балконы, карабкались на колонны, чтобы лучше видеть и слышать.
Множество голов и спин, самых разнообразных цветов и красок, горело в ярком солнечном освещении.
Суок виделлица, которые смотрели на нее широко улыбаясь.
Повара с растопыренными пятернями, с которых, как клей с веток, сте- кали красные сладкие си или коричневые жирные соусы; министры в раз- ноцветных расшитых мдирах, точно обезьяны, переодетые петухами; ма- ленькие пухлые музыканты в узких фраках; придворные дамы и кавалеры, горбатые доктора, длинноносые ученые, вихрастые скороходы; челядь, разо- детая не хуже министров.
Вся эта масса лепилась всему, к чему можно было прилепиться.
И все молчали. Все затаив дыхание смотрели на маленькое розовое соз- дание, которое спокойно и с большим достоинством двенадцатилетней девоч- ки встречало эту сотню взглядов. Она совершенно не смущалась. Эти зрите- ли вряд ли были более строгими, чем зрители на площадях, где чуть ли не каждый день представляла Суок. О, то были очень строгие зрители: зеваки, солдаты, актеры, школьники, маленькие торговцы! И тех Суок не страши- лась. А они говорили: "Суок - самая лучшая актриса в мире..." И бросали на ее коврик последнюю мелкую монету. А между тем за такую маленькую мо- нету можно было бы купить пирожок с печенкой, который заменял какой-ни- будь чулочнице и завтрак, и обед, и ужин.
И вот Суок начала разыгрывать свою роль куклы по-настоящему.
Она сдвинула носки, потом приподнялась на них, подняла к лицу руки, согнутые в локтях, и, шевеля обоими мизинцами на манер китайского манда- рина, начала петь песенку. При этом она покачивала головой в такт мотиву направо и налево.
Улыбалась она кокетливо и лукаво. Но все время она старалась, чтобы глаза ее были круглые и широкие, как у всех кукол.
Она пела так:
Вот наукой неизвестной,
Раздувая в тиглях жар,
Воскресил меня чудесно
Добрый доктор наш Гаспар.
Посмотри: я улыбнулась.
Слышишь ли: вздохнула я...
Так опять ко мне вернулась
Жизнь веселая моя.
Я всю жизнь к тебе спешила,
Столько спутала рог!..
Не забудь сестрички милой
Имя нежное - Суок!
Снова я живою стала,
И, заснувши в тишине,
Я тебя во сне видала, -
Как тплакал обо мне!
Посмотри: дрожат реснички,
Льется волос на висок.
Не забудь твоей сестрички
Имя нежное - Суок!
- Суок, - тихо пторил Тутти.
Глаза его были полны слез, и от этого казалось, что у него не два, а четыре глаза.
Кукла окончила песенку и сделала реверанс. Зал восхищенно вздохнул. Все зашевелились, закивали головами, защелкали языками.
Действительно, мелодия песенки была очаровательна, хотя и несколько печальна для такого молодого голоса, а сам голос звучал такой прелестью, что казалось - исходил из серебряного или стеклянного горла.
Она поет, как ангел, - раздались в тишине слова дирижера.
- Только песенка ее немного странная, - заметил какой-то сановник, звякнув орденом.
На этом критика оборвалась. В зал вошли Три Толстяка. Скоплие пуб- лики могло показаться им неприятным - все бросились к выходам. Повар в суматохе влепил свою пятерню со всем запасом малинового сока в спину ка- кой-то красавицы. Красавица взвизгнула, и при этом обнаружиль, что у нее вставная челюсть, потому что челюсть выпала. Толстый гвардейский ка- питан наступил на красивую челюсть некрасивым, грубым сапогом.
Раздалось: хрясь, хрясь! - и церемониймейстер, подвернувшийся тут же, выругался:
- Набросали орехов! Трещат под ногами! Возмутительно!
Красавица, потерявшая челюсть, хотела закричать и даже воздела руки, но, увы, вместе с челюстью погиб и голос. Она только прошамкала нечто маловразумительное.
Через минуту в зале не было лишних. Остались только ответственные ли- ца.
И вот Суок и доктор Гаспар предстали перед Тремя Толстяками.
Три Толстяка не казались взволнованными вчерашними событиями. Только что в парке они играли в мяч под наблюдением дежурного врача. Это дела- лось ради моциона. Они очень устали. Потные лица их блестели. Рубашки прилипли к их снам, и спины эти походили на паруса, раздутые ветром. У одного из них под глазом темнел синяк в форме некрасивой розы или краси- вой лягушки. Другой Толстяк боязливо поглядывал на эту некрасивую розу.
"Это он запустил ему мяч в лицо и украсил его синяком", - подумала Суок.
Пострадавший Толстяк грозно сопел. Доктор Гаспар растерянно улыбался. Толстяки молча оглядывали куклу. Сияющий вид наследка Тутти привел их в хорошее настроение.
- Ну-с, - сказал один, -то вы доктор Гаспар Арнери?
Доктор поклонился.
- Ну, как кукла? спросил другой.
- Она чудесна! - воскликнул Тутти.
Толстяки никогда не видели его таким оживленным.
- Вот и отлично! Она действительно выглядит хорошо...
рвый Толстяк вытер ладонью лоб, злобно крякнул и сказал:
- Доктор Гаспар, вы исполнили наше приказание. Теперь вы имеете право требовать награды.
Наступило молчание.
Маленький секретарь в рыжем парике держал перо наготове, чтобы запи- сать требование доктора.
Доктор начал излагать своюросьбу:
- Вчера на Площади Суда построили десять плах для казни восставших...
- Их казнят сегодня, - перебил Толстяк.
- Я именно это и имею в виду. Моя просьба такова: я прошу даровать всем пленникам жизнь и свободу. Я прошу оенить казнь вовсе и сжечь эти плахи...
Рыжий секретарь, услышав этпросьбу, уронил от ужаса перо. Перо, от- лично заостренное, вонзилось в ну Второго Толстяка. Тот закричал и за- вертелся на одной ноге. Первый Толстяк, обладатель синяка, злорадно за- хохотал: он был отомщен.
- Черт возьми! - орал Второй Толстяк, выдергивая из ступни перо, как стрелу. - Черт возьми! Эта просьба преступна! Вы не смеете требовать та- ких вещей!
Рыжий секретарь удрал. Ваза с цветами, которую он опрокинул на ходу, летела за ним и рвалась на части, как бомба. Полный получился скандал. Толстяк выдернул перо и швырнул его вдогонку секретарю. Но разве при эдакой толщине можно быть хорошим коеметателем! Перо угодило в зад ка- раульного гвардейца. Но он, как реостный служака, остался неподвижен. Перо продолжало торчать в неподходящем месте до тех пор, пока гвардеец не сменился с караула.
- Я требую, чтобы даровали жизнь всем рабочим, приговоренным к смер- ти. Я требую, чтобы сожгли плахи, - повторил доктор не громко, но твер- до.
В ответ раздались крики Толстяков. Получалось такое впечатление, буд- то кто-то ломает щепки.
- Нет! Н! Нет! Ни за что! Они будут казнены!
- Умрите, - шепнул доктор кукле.
Суок сообразила, в чем дело. Она снова встала на носки, пискнула и покачнулась. Платье ее затрепетало, точно крылья у пойманной бабочки, голова опустилась, - каждую секунду кукла готова была упасть.
Наследник бросился к ней.
- Ах! Ах! - закричал он.
Суок пискнула еще печальнее.
- Вот, - сказал доктор Гаспар, - ввидите? Кукла снова потеряет свою жизнь. Механизм, заключенный в ней, слишком чувствителен. Она оконча- тельно испортится, если вы не исполните моей просьбы. Я думаю, что гос- подин наследник будет не очень доволен, если его кукла станет негодной розовой тряпкой.
Гнев охватил наследника. Он затопал ногами, как слоненок. Он зажмурил глаза и замахал головой.
- Ни за что! Слышите, ни за что! - кричал он. - Исполните просьбу доктора! Я не отдам моей куклы! Суок! Суок! - разрыдался он. Конечно, Толстяки сдались. Приказ был дан. Помилование было объявле- но. Счастливый доктор Гаспар отправился домой.
"Я буду спать целые сутки", - размышлял он по дороге.
Въезжая в город, он уже слышал разговоры о том, что на Площади Суда горят плахи и что богачи оченьедовольны тем, что казнь бедняков не состоится.
Итак, Суок осталась во Дворце Тр Толстяков.
Тутти с нею вышел в сад.
Наследник мял цветы, напоролся на колючую проволоку и чуть не свалил- ся в бассейн. От счастья он ничего не замечал.
"Неужели он не понимает, что я живая девочка? - удивлялась Суок. - Я не дала бы себя так провести".
Принесли завтрак. Суок увидела пирожные и вспомнила, что только в прошлом году осенью ей удалось съесть одно пирожное. И то старый Август уверял, что это не пирожное, а пряник. Пирожные наследника Тутти были великолепны. Десять пчел слетелись к ним, иняв их за цветы.
"Ну как же мне быть? - мучилась Суок. - Разве куклы едят? Разные бы- вают куклы... Ах, как мне хочется пирожного!"
И Суок не выдержала.
- Я хочу кусочек... - сказала она тихоРумянец покрыл ее щеки.
- Вот хорошо! - обрадовался наследник. - А прежде ты не хотела есть. Прежде мне было так скучно завтракать одному. Ах, как хорошо! У тебя по- явился аппети..
И Суок съела кусочек. Потом еще один, и еще, и еще. И вдруг она уви- дела, что слуга, следивший издали за наследником, смотрит на нее; и мало того: смотрит на нее с ужасом.
У слуги был широко раскрыт рот.
Слуга был прав.
Ему никогда не случалось видеть, чтобы куклы ели.
Суок испугалась и уронила четвертое пирожное, самое рассыпчатое и с виноградиной.
Но дело обошлось благополучно. Слуга протер глаза и закр рот.