Они не хотели слушать никаких объяснений.
"Ты не выполнил приказа, - говорили они. - Ты заслужил суровую кару. Вместе с куклой ты должен пройти по проволоке над Площадью Звезды. Только сними очки..."
Доктор просил прощения. Главным образом он боялся за участь куклы... Он говорил так:
"Я уже привык, я уже умею падать... Если я сорвусь с проволоки и упа- ду в баейн, это ничего. Я имею опыт: я падал вместе с башней на площа- ди у родских ворот... Но кукла, бедная кукла! Она разобьется вдребез- ги... Пожалейте ее... Ведь я уверен, что это не кукла, а живая девочка с чудесным имене которое я забыл, которое я не могу припомнить..."
"Нет! - кричалиолстяки. - Нет! Никакого прощения! Таков приказ Трех Толстяков!"
Крик был так резок, что доктор проснулся.
- Таков приказ Трех Толстяков! - кричал кто-то над самым его ухом.
Теперь уже доктор не спал. Это кричали наяву. Доктор освободил глаза, или, вернее, очки, из-под шляпы и огляделся. Ночь, пока он спал, успела основательно почернеть.
Экипаж стоял. Его окружили черные фигуры: онито и подняли крик, впу- тавшись в сон доктора. Они размахивали фонарями. От этого перелетали ре- шетчатые тени.
- В чем дело? - спросил доктор. - Где мы находимся? Кто эти люди?
Одна из фигур приблизилась и подняла фонарь на уровень головы, осве- тив доктора. Фонарь закачался. Рука, державшая его сверху за кольцо, бы- ла в перчатке из грубой кожи, с широким раструбом.
Доктор понял: гвардейцы.
- Таков приказ Трех Толстяков, - повторила фигура.
Желтый свет разрывал ее на части. Поблескивала клеенчатая япа, ночью производившая впечатление железной.
- Никто не имеет права приблизиться к дворцу ближе чем на километр. Сегодня издали этот приказ. В городе волнения. Дальше ехать нельзя!
- Да, но мне необходимо явиться во дворец.
Доктор был возмущен.
Гвардеец говорил железным голосом:
- Я начальник караула, капитан Цереп. Я вас не пущу дальше ни на шаг! Поворачивай! - крикнул он кучеру, замахнувшись фонарем.
Доктору стало не по себе. Однако он не сомневался, что, узнав, кто он и почему ему нужно во дворец, его немедленно пропустят.
- Я доктор Гаспар Арнери, - сказал он.
В ответ загремел смех. Со всех сторон заплясали фонари.
- Гражданин, мы не расположены шутить в такое тревожное время и в та- кой поздний час, - сказал начальник караула.
- Я повторяю вам: я доктор Гаспар Арнери.
Начальник караула впал в ярость. Он медленно и раздельно проговорил, сопровождая каждое слово звяканьем сабли:
- Для того чтобы проникнуть во дворец, вы прикрываетесь чужим именем. Доктор Гаспар Арнери не шатается по ночам. Особенно в эту ноч Сейчас он занят важнейшим делом: он воскрешает куклу наследника Тутти. Только завтра утром он явится во дворец. А вас, как обманщика, я арестую!
- Что?! - Тут уже доктор пришел в ярость.
"Что?! Он смеет мне не верить? Хорошо. Я ему сейчас покажу куклу!"
Доктор протянул руку за куклой - и вдруг...
Куклы не оказалось. Пока он спал, она выпа из экипажа.
Доктор похолодел.
"Может быть, это все сон?" - мелькнуло у него в сознании.
Увы! Это была действительность.
- Ну! - омычал начальник караула, сжимая зубы и шевеля пальцами, державшими фонарь. - Уезжайте к черту! Я вас отпускаю, чтобы не возиться со старикашкой... Вон!
Пришлось повиноваться. Кучер повернул. Экипаж заскрипел, фыркнула ло- шадь, железные фонари метнулись в последний раз, и бедный доктор поехал обратно.
Он не выдержал и заплакал. С ним так грубо разговаривали; его назвали старикашкой; а самое главное - он потерял куклу наследника Тутти!
"Это значит, что я потерял голову в самом буквальном смысле".
Он плакал. Очки его вспотели, он ничего не видел. Ему захотелось за- рыться головой в подушку. Между тем кучер погонял лошадь. Десять минут огорчался доктор. Но вскоре вернулась к нему обычная его рассуди- тельность.
"Я еще могу найти куклу, - обдумывал он. - В эту ночь мало прохожих. Это место всегда пустынно. Может быть, никто за это время не прошел по дороге..."
Он приказал кучеру продвигаться шагом и внимательно осматривать путь.
- Ну что?.. Ну что? - спрашивал он каждую минуту.
- Ничего не видно. Ничего не видно, - отвечал кучер.
Он сообщал о совсем нужных и неинтересных находках:
- Бочонок.
- Нет... не то...
Хороший, большой кусок стекла.
- Нет.
- Рваный башмак.
- Не - все тише отвечал доктор.
Кучер старался вовсю. Он высмотрел все глаза. В темноте он видел так хорошо, точно был не кучером, а капитаном океанского парохода.
- А куклы... вы не видите? Куклы в розовом платьице?
- Куклы нет, - говорил кучер печальным басом.
- Ну, в таком случае ее подобрали. Больше искать нет смысла... Здесь, на этом месте, я заснул... Тогда еще она сидела рядом со мной... Ах!
И доктор снова готов был заплакать.
Кучер несколько раз сочувственно потянул носом.
- Что же делать?
- Ах, я уж не знаю... Ах, я уж не знаю... - Доктор сидел, опустив го- лову на руки, и покачивался от горя и толчков экипажа. - Я знаю, - ска- зал он. - Ну конечно... ну конечно... Как мне раньше не пришло это в го- лову! Она убежала, э кукла... Я заснул, а она убежала. Ясно. Она была живая. Я сразу это заметил. Впрочем, это не уменьшает моей вины перед Тремя Толстяками...
Тут ему захотелось кушать. Он помолчал немного, а потом заявил оченторжественно:
- Я сегодня не обедал! Везите меня к ближайшему трактиру.
Голод успокоил доктора.
Долго они ездили по темным улицам. Все трактирщики позакрывали свои двери. Все толстяки переживали в эту ночь тревожные часы.
Они приколотили новые засовы и заставили входы комодами и шкафами. Они забили окна перинами и полосатыми подушками. Они не спали. Все, кто был потолще и побогаче, ожидали в эту ночь нападения. Цепных собак не кормили с утра, чтобы они стали внимательнее и злее. Жутк ночь насту- пила для богатых и толстых. Они были уверены, что каждую минуту народ может снова подняться. Слух о том, что несколько гвардейцев изменили Трем Толстякам, искололи куклу наследника Тутти и ушли из дворца, расп- ространился по городу. Это очень тревожило всех богачей и обжор.
- Черт возьми! - возмущались они. - Мы уже не можем надеяться на гвардеев. Вчера они подавили восстание народа, а сегодня они направят свои пушки на наши дома.
Доктор Гаспар потерял всякую надежду утолить свой голод и отдохнуть. Вокруг не было никаких признаков жизни.
- Неужели ехать домой? - взмолился доктор. - Но это так далеко... Я умру от голода...
И вдруг он почувствовал запах жаркого. Да, приятно пахло жареным: ве- роятно, бараниной с луком. А кучер в ту же минуту увидел невдалеке свет. Узкая полоса света шаталась под ветром.
Чтото было?
- Вот если бы трактир! - воскликнул доктор в восторге.
Они подъехали.
Оказалось, вовсе не трактир.
В стороне от нескольких домишек, на пустыре, стоял дом на колесах.
Узкая полоса света оказалась щелью неплотно закрытой двери эго до- ма.
Кучер слез с козел и пошел на разведку. Доктор, забыв злоключениях, наслаждался запахом жаркого. Он сопел, посвистывал носои жмурился.
- Во-первых, я боюсь собак! - кричал кучер из темноты. - Во-вторых, здесь какие-то стуньки...
Все обошлось благополучно. Кучер взобрался по ступенькам к дверям и постучал.
- Кто там?
Узкая полоска света превратилась в широкий, яркий четырехольник. Дверь раскрылась. На пороге стоял человек. Среди пустого окрестного мра- ка на этом ярко освещенном фоне он казался плоским, вырезанным из черной бумаги.
Кучер отвечал за доктора:
- Это доктор Гаспар Арнер А вы кто такие? Чей это дом на колесах?
- Здесь балаганчик дядюшкБризака, - ответила китайская тень с поро- га. Она чему-то обрадовалась, заволновалась, замахала руками. - Пожалуй- те, господа, пожалуйте! Мы очень довольны, что доктор Гаспар Арри по- сетил балаганчик дядюшки Бризака.
Счастливый конец! Довольно ночных странствований! Да здравствует ба- лаганчик дядюшки Бризака!
И доктор, и кучер, и лошадь нашли приют, ужин, отдых. Д на колесах оказался гостеприимным домом. В нем жила бродячая труппа дядюшки Бриза- ка.
Кто не слышал этого имени! Кто не знал о балаганчике дядюшки Бризака! Круглый год балаганчик устраивал свои представления на рыночных площадях в дни праздников и ярмарок. Какие здесь были искусные актеры! Как зани- мательны были испектакли! И главным было то, что здесь, в этом бала- ганчике, выступал канатоходец Тибул.
Мы уже знаем, что он покрыл себя славой лучшего канатоходца в стране.
видетелями его ловкости мы были на Площади Звезды, когда по проволо- ке он прошел над страшной бездной под пулями гвардейцев.
Сколько мозолей выскакивало на руках зрителей, и маленьких и больших, когда Тибул выступал на рыночных площадях! Так усердно хлопали ему и ла- вочники, и нищие старухи, и школьники, и солдаты, и все, все... Теперь, впрочем, лавочники и франты сожалели о своем прежнем восторге: "Мы ему рукоплескали, а он сражается против нас!"
Балаганчик дядюшки Бризака осиротел: гимнаст Тибул покинул его.
Дтор Гаспар ничего не сказал о том, что произошло с Тибулом. Умол- чал он также о кукле наследника Тутти.
Что увидел доктор в балаганчике, утри дома на колесах?
Его усадили на большом турецком барабане, укшенном пунцовыми треу- гольниками и золотой проволокой, сплетенной в виде сетки.
Дом, построенный на манер вагона, состоял из нескольких жилищ, разде- ленных холщовыми перегородками.
Был поздний час. Население балаганчика спало. Человек, открывший дверь и казавшийся китайской тенью, был не кто иной, как старый клоун. Звали его Август. Он нес дежурство в эту ночь. Когда доктор подхал к балаганчику, Август готовил себе ужин. Действительно, это была баранина с луком.
Доктор сидел на барабане и осматривал помещение. На ящике горела ке- росиновая лампа. На стенах висели обчи, обтянутые папиросной бумагой, белой и розовой, длинные полосатые бичи с блестящими металлическими руч- ками, костюмы, осыпанные золотыми кружочками, расшитые цветами, звезда- ми, разноетными лоскутами. Со стен глядели маски. У некоторых торчали рога; у других нос напоминал турецкую туфлю; у третьих рот был от уха до уха. Од маска отличалась огромными ушами. Самое смешное было то, что уши были человеческие, толь очень большие.