Смекни!
smekni.com

Поздний Гете и проблема романтизма (стр. 6 из 8)

Вторая часть написана в ином духе, чем первая. Вот что говорит по этому поводу сам Гете: « ...почти вся первая часть субъективна. Она написана человеком, более подвластным своим страстям, более скованным ими, и этот полумрак, надо думать, как раз и пришелся людям по сердцу. Тогда как во второй части субъективное почти полностью отсутствует, здесь открывается мир более высокий, более обширный, светлый и бесстрастный, и тот. кто мало испытал и мало пережил, не сумеет в этом разобраться»[9] .(17 февраля 1831).Вторая часть была написана в новом духе, и это сыграло не последнюю роль в дальнейшей судьбе произведения. Читатели ждали, что им опять будет показан внутренний мир героя; но Гете не удовлетворил эту романтическую потребность в бурных страстях, считая, что исчерпал их в первой части.

Но личным жизненным опытом сознательный человек не ограничивается. Живя хоть отчасти интересами времени, люди обогащают свое понимание жизни. Гете и его герой живут главными интересами эпохи. Фауст стал шире многограннее. В первой части он ученый и влюбленный герой, во второй он соприкасается с жизнью государства и общества, проблемами культуры и искусства, с природой и занят борьбой за подчинение ее человеку. К слову, «Фауст» - имя говорящее. По-немецки die Faust – «кулак», а по латыни faustus – «счастливый». В первой части он был лишь разжатыми пальцами, не кулаком, и каждый палец сам по себе. Во второй части Фауст как будто обрел себя, дело, занялся трудом. Мысль о труде как о главном компоненте жизни человека проходит через многие произведения Гете: и «Западно-восточный диван» («Каждодневно - трудное служенье!»), и «Годы странствий...» - «Думать и делать, делать и думать...», и «Фауст» – « В деянии начало бытия», или, в переводе Бориса Пастернака « В начале было Дело».

Итак, во второй части Фауст соприкасается с жизнью во всей ее полноте. Отсюда своеобразное, отчасти возвращающее нас к « ваймарскому классицизму», строение второй части. Гете объяснял Эккерману, что, подобно «Елене», каждый акт второй части будет представлять собой относительно законченное целое, « явится как бы замкнутым мирком, не касающимся всего остального и лишь едва приметными узами связанным с предыдущим и последующим, иными словами – целым. <...> При такой композиции главное, чтобы отдельные массивы были значительны и ясны, целое все равно ни с чем не соразмеришь, именно поэтому оно, как любая неразрешенная задача, будет упорно привлекать к себе людей”[10].(13 февраля 1831 года).

Как уже говорилось, вторая часть построена гораздо более четко и равномерно. Вся она разделена на пять актов, согласно классическому канону. Внутри каждого акта есть отдельные эпизоды, достаточно тесно связанные с общим замыслом.

Фауст осознал как собственную ограниченность, так и ограниченность возможностей отдельного человека, отдельной личности. Он уже не мыслит себя ни богом, ни сверхчеловеком, а только человеком, и - как все люди, он обречен лишь на посильное приближение к абсолютной конечной цели. Но эта цель и в преходящих ее отражениях причастна абсолютному и все ближе подводит человечество к конечному, вернее же, бесконечному – осуществлению всемирного блага, к решению загадок и заветов истории.

Фауст стремится к власти, но не из эгоизма и&bsol;или корыстных побуждений, а для того, чтобы вершить добрые дела и править справедливо, на общее благо. Первоначально Гете хотел в начале второй части показать Фауста на государственном поприще, в качестве деятельного министра. Однако, разочаровавшись в том, что он сам сумел сделать, будучи министром герцога Ваймарского, Гете отказывается от этой мысли. Фауст станет государственным мужем, а вернее, феодальным властителем, лишь в конце второй части, получив в награду от императора ту землю, которую сам же и отвоевал у моря и где он сможет независимо, без чьей бы то ни было власти над собой осуществлять нужные преобразования. Вместо Фауста при дворе императора появляется Мефистофель, чье участие превращает все в зловещий фарс. Фауст тоже появляется, но уже в другой роли.

Сцена заседания при дворе Императора – это обобщенная картина кризиса феодального строя. «Образцом» Гете послужила Франция накануне Французской революции. В Германии картина была в целом та же, только умноженная на феодальную раздробленность.

К слову, надо заметить, что все события, вся обстановка как в первой, так и во второй, особенно во второй части, подернуты дымкой ирреальности. Все происходящее, все персонажи реальны и нереальны одновременно, словно сон. Во второй части нет ни малейшего следа натурализма.

В трагедии есть еще одно существо, близкое Фаусту по духу, такое же безудержное и страстное. Это вагнеровский Гомункул, с ясным умом, с тягой к красоте и плодотворной деятельности. Можно предполагать, что Гете зашифровал здесь образ романтика, живущего в собственном, искусственно созданном мире и находящегося в постоянном конфликте с миром внешним. Гомункул, влекомый любовью к прекрасной Галатее, погибает, разбившись о ее трон . До определенной степени Фауст тоже Гомункул – его мир лишь наполовину реален, идеалы прекрасны, но не жизненны, им нет места в мире, как и Фаусту, и Гомункулу.

Вальпургиева ночь во второй части создана в известном смысле в параллель Вальпургиевой ночи первой части. Там- сборище фантастических существ, порождение мрачной северной фантазии. Во второй части Вальпургиева ночь - это мифические образы светлой жизнерадостной фантазии юга. Эти два эпизода противостоят друг другу как классическая и романтическая Вальпургиева ночь. Они символизируют разные формы мифотворчества и отражает противоположность двух художественных направлений, современных Гете – ваймарского классицизма и романтизма. « Старая Вальпургиева ночь носит монархический характер" - говорил Гете, - "ибо черт все время единолично властвует в ней, классической же придан характер решительно республиканский; здесь все стоит в одном ряду и один значит не больше другого, никто никому не подчиняется и никто ни о ком не печется»[11] .(21 января 1831 года).

От Елены Прекрасной, воплощающей в себе идеал красоты, не только женской, но и красоты вообще, и Матерей, начала всех начал, Фауст возвращается к ужасающей действительности. Гете долго думал над тем,как показать этот переход и в итоге показал его через междоусобную войну - что же может быть ужасней? После этого Фауст находит себе дело - отвоевывает землю у моря и становится единоличным правителем этой территории, пытаясь преобразовать все так, как ему хочется.

Финал пьесы величествен, грандиозен и многосмысленн. Фауст умер; душа его должна как будто достаться Мефистофелю, ведь тот на первый взгляд выиграл спор! Но Фауст не отказался от вечного совершенствования человека и человечества. Его оправдание также в неутомимой деятельности на благо человечества. « В начале было дело» . Долог был путь исканий, прежде чем наконец Фауст нашел ту форму «дела», которая была наиболее лостойной с точки зрения высшей человечности. Также его оправдание в любви Гретхен.

Спасен высокий дух от зла

Произволеньем божьим:

Чья жизнь в стремленьях вся прошла,

Того спасти мы можем.

А за кого любви самой

Ходатайство не стынет,

Тот будет ангелов семьей

Радушно в небе принят[12].

Мефистофель - воплощение зла, образ отрицательный, отрицание – его стихия. Фауст – человек, но не каждый человек. Он - воплощение того, что в идеале составляет сущность человека вообще, но человека в высшем понимании, при всем том, что он также и «этот», данный человек.

Мефистофель и Фауст -единый образ, они друг от друга неотделимы, как добро и зло, как две стороны одного камня, как внутренне и внешнее. До некоторой степени верно и то, что каждый из них – внутренняя часть другого, как свет и тень.

В определенном смысле завершение трагедии романтично, так как развязка конфликта соответствует всем романтическим канонам – Фауст умер физически, в результате неразрешимых противоречий между внутренним миром героя и действительностью. Но Фауст не погиб духовно – его душа спасена им самим и его возлюбленной; его душа соединяется с душой Гретхен и это также символично.

Божественное для Гете – все благое в человеке и природе. Именем божественных сил спасен Фауст, как некогда ими была спасена душа Гретхен. Но высшее в жизни – и это провозглашает небесный мистический хор - не божественное – не зря Гете отвел богу и небесам столь небольшую роль – а «вечно женственное» - начало чисто человеческое.

Все быстротечное –

Символ, сравненье.

Цель бесконечная

Здесь в достиженье.

Здесь заповеданность

Истины всей.

Вечная женственность

Тянет нас к ней[13].

Связь второй части "Фауста" с романтизмом состоит в вечном совершенствовании героя, в вечном стремлении к Идеалу; а также в том, что Фауст живет в собственном, придуманном мире со своими реалиями и ценностями.

5.Поздняя лирика Гете.

Все, что мы знаем из лирики предыдущих эпох, включая сонеты таких гигантов, как Шекспир и Данте, по большей части «повествует» (трезво, или, напротив, риторически приподнято) о душевном состоянии поэта - в канонических формах, созданных веками и поколениями. Я уже не говорю о большинстве английских и французских современников Гете, редко и с большим запозданием выходивших за пределы рассудочной культуры слова восемнадцатого века. То, что отличает лирику Гете от его великих и малых предшественников - это повышенная отзывчивость на мгновенные, неуловимо-мимолетные настроения; стремление - словом и ритмом отображать живое биение собственного сердца, сраженного необоримой прелестью видимого мира, или же охваченного любовью, гневом, презрением – безразлично; но, сверх и прежде всего, способность мыслить и ощущать мир как неустанное движение и как движение же воссоздавать его.