«Россия переживает эпоху деморализации, погони за наслаждениями жизни, аналогичную эпохе директории. Материализация и деморализация захватили не только коммунистов, этот процесс гораздо шире. Русские люди привыкают к рабству, им более не нужна свобода, они предали свободу духа за внешние блага. Черное чувство зависти становится определяющей силой мира. И трудно остановить его возрастающую власть.
В России прерывается культурная традиция. Предстоит страшное понижение уровня культуры, качества культуры. Россия в преобладающей своей части сделается царством цивилизованного крестьянства. Новая русская буржуазия, под которой следует понимать не класс фабрикантов и банкиров, а победоносный социально-антропологический тип, предъявит спрос на техническую цивилизацию, но не будет нуждаться в высшей культуре, всегда аристократической. Процесс варваризации у нас неотвратимо должен произойти. Мы можем утешать себя тем, что после войны варваризация должна произойти и происходит частично и повсюду в Европе» (Бердяев 1994 , 1, с.458-459).
Описание концептов, свидетельствующих о катастрофическом положении дел в России, концепта «варварство» и его составляющих эксплицитно и имплицитно содержит в себе семантику невозможности, которая на языковом уровне выражена экспрессивно-оценочными словами и сочетаниями слов, имеющими отрицательную модальность, негативную окраску. Широко применяются сравнения, метафоры, противопоставления, риторические вопросы и восклицания.
Ядро концепта-идеи «спасение» у философов прошлого представлено такими номинациями, содержащими семантику активного деяния, как действие, борьба, освобождение, революция, перерождение, преображение, возрождение, новое, восторжествование, прогресс, искупление, победа, абсолютная истина, человеческая личность, ищущая правды и добра. Однако в этом же ядре содержатся и лексемы с семантикой пассивности: приспосабливание, воля провидения, смирение, ограничение излишней свободы. Несмотря на противоречивость, по отношению к языку русских философов середины ХIХ – середины ХХ веков все эти номинации могут считаться контекстуальными синонимами; они выражают пропозициональные установки авторов, фрагмент их индивидуального когниотипа.
Базовый концепт-идея «спасение России» репрезентирован с помощью следующих концептов и понятий: самоценность России, дух, душа, религиозность, духовность, вина, покаяние, народ, русский мужик, интеллигенция, новые люди, человеческая личность, внутреннее согласие и мир между гражданами России, обличение пороков, сочувствие русской жизни, смирение, не противоречащее самоуважению, культура, облагороженный, духовно осмысленный патриотизм, отказ от воинствующего национализма, мудрая жертвенность, чувство меры, терпение, сочувствие русской жизни, внутреннее освобождение личности без насилия, нажима извне, духовное обновление, внутренняя гармония, труд, в том числе духовный, молитвенный; искоренение русской косности, лени, борьба против принуждения, но не завоевания любой ценой, а так, чтобы не приумножить беды и печали.
Таким образом, идея «возможность/долженствование спасения России» представляет собой взаимосвязанный многокомпонентный комплекс концептов, объединенная полевая структура которых включает в себя ядерную архисему «Россия», дифференциальные семы на ближней периферии «спасение», «возможность/долженствование» и широкие ситуативные и тематические группы слов на дальней периферии, вербально или имплицитно выражающие данные и сопутствующие им смыслы. Интерпретационное поле концепта «возможность/ долженствование» по отношению к спасению России от катастроф составляют пропозиции (в виде утверждений, оценок, установок сознания, сформировавшихся в русской культуре). Эта структура усиливается ядерно-периферийной организацией языковых средств разноуровневого характера показателей оптативности. Интерпретационное поле рассматриваемого концепта реализовано посредством личностных конструктов русских философов и семантического пространства определяющих их факторов.
При сопоставительном изучении перевода трудов А.И. Герцена с английского языка, сделанного в середине прошлого века, нами были выявлены некоторые изменения по сравнению с языком оригинала. Как правило, они произошли в сторону ужесточения языка, употребления более грубых слов и выражений, изменения нейтральной модальности на отрицательную или усиления степени отрицательной оценки; иногда семантика вероятности меняется на семантику долженствования, сослагательное наклонение трансформируется в реальное; текст подвергается классовой социализации в духе социально-политических, идеологических установок, господствовавших в России в середине ХХ века; может сниматься пропозициональная установка авторского текста, высказывание из разряда деонтических (аксиологических) переводится в разряд ассерторических («должен» → «есть»), в результате чего желаемое выдается за действительное, необходимое – за уже реально существующее. Приведем примеры:
Предложение «Was the government of St. Petersburg ever embarrassed?» – Разве петербургское правительство останавливалось перед чем-нибудь? в переводе оказалось более жестким, чем это предполагалось А.И. Герценом. Переводчик намеренно заменил подчеркнутое слово, обозначающее «беспокоить». Предложение должно звучать так: Разве петербургское правительство беспокоило что-нибудь?
Переводчик зачастую намеренно огрубляет лексику, ужесточает её, придаёт высказыванию агрессивность. Сравним: «What always astonishes me is the absolute, radical incapacity of the czars» - Что меня всегда удивляет – это полная, совершенная бездарность царей). Дословный перевод: Что меня всегда удивляет – это полная, извечная несостоятельность царей.
В Заключении диссертации подводятся основные итоги исследования.
Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:
Пропозициональная установка идеи спасения России в языке философских трудов // Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения: Мат-лы 4-й межвуз. конф. молодых ученых (Краснодар, 29 апреля 2005 г.). – Краснодар: КубГУ, 2005. С.167-170.
Концепт как область пересечения лингвистики и философии // Современная лингвистика: теория и практика. Мат-лы VI Межвуз. Научно-методич. конф. (Краснодар, 3 февраля 2006 г.). Ч. 1. – Краснодар: КВВАУЛ, 2006. С.165-168.
Различие воззрений славянофилов и западников на проблему личности // Семиотика культуры и искусства: Сб. мат-лов науч. конф. (Краснодар, 24 апреля 2006 г.). – Краснодар: КГУКИ, 2006. С. 57-60.
Концептуальное понятие «Россия» в аспекте возможности / долженствования спасения России в языке произведений русских философов // Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения: Мат-лы 5-й межвуз. конф. молодых ученых (Краснодар, 28 апреля 2006 г.). – Краснодар: КубГУ, 2006. С. 188-192.
Концепты «новые люди» и «человеческая личность» в языке трудов русских философов // Культурная жизнь Юга России. 2006. № 5. С.67-68.
[1] Íåñìîòðÿ íà òî, ÷òî êîíöåïòû óæå ñàìè ïî ñåáå åñòü ÿâëåíèå íå ìàòåðèàëüíîãî, à èäåàëüíîãî ìèðà, ìèðà èäåé, âñå æå ñ÷èòàåì âîçìîæíûì ðàçãðàíè÷èòü êîíöåïòû òàê íàçûâàåìîãî «âåùíîãî» ìèðà, áàçèðóþùèåñÿ íà ìàòåðèàëüíûõ ïðåäìåòàõ èëè òåõ ÿâëåíèÿõ, êîòîðûå ìîæíî ðåàëüíî íàáëþäàòü â äåéñòâèòåëüíîñòè (õëåá, æèçíü, ñìåðòü, ëþáîâü, âðåìÿ è ò.ï.), è íà òå, êîòîðûå ìûñëÿòñÿ êàê èäåàëüíûå, ñóùåñòâóþùèå ëèøü â âîîáðàæåíèè ÿçûêîâîé ëè÷íîñòè, ðåàëèçàöèÿ êîòîðûõ â ðåàëüíîé äåéñòâèòåëüíîñòè åùå òîëüêî ïðåäñòîèò, ò.å. êàê âûðàæåíèå ïðîïîçèöèè.