Города начинают высасывать все из страны. Бельгийский поэт Эмиль Верхарн, творивший на рубеже XIX – XX вв., рассматривал город как символ зла, порожденного капиталистической цивилизацией. В сборнике стихотворений “Города - спруты” он изобразил образ хищного и алчного города, протянувшего тысячи щупалец к деревням. Резкие перемены образа жизни и ментальности в странах европейской цивилизации XIX века нашли отражение в урбанистической литературе реализма, в которой и складывается миф Большого Города.
Данная дипломная работа была посвящена раскрытию литературного мифа четырех крупных городов XIX века: Парижа, Лондона, Петербурга и Варшавы.
Миф Парижа, убедительно и документально созданный Гюго, Сю и Бальзаком, заключается в том, что Париж – это город – светоч, центр культуры, к которому стремятся все провинциальные честолюбцы. Это город – цивилизатор и растлитель одновременно: одних он разлагает и разъедает, других заставляет осесть на дно, одни исчезают а другие, напротив, выкристаллизовываются, отвердевают и каменеют.
Лондон Диккенса – сердце капиталистической Англии, центр, к которому сходятся жизненные нити со всех концов страны. Это таинственный, загадочный город, покрытый туманом, который, с одной стороны, является укрывателем преступного мира, с другой – олицетворяет холод и отчужденность людей высшего света. Город сочетает в себе контрастные картины роскоши и нищеты, величия и убожества.
В дальнейшем тему Лондона бедняков, с его трущобами и убогими кварталами, продолжил Джеймс Гринвуд в своем романе “Маленький оборвыш”. А туманный преступный мир города получил полное отражение в “Рассказах о Шерлоке Холмсе” Артура Конан Дойля.
Петербург Достоевского – трагический и фантастический город. Это не просто столица России а скорее столица мира, “в тесных каморках которой решают судьбу человечества[28]”. Его город живет отдельной самостоятельной жизнью и влияет на чувства, помыслы, поступки людей. Порою он представляется какой-то грезою, сном, который исчезнет после пробуждения, словно подтверждение пророчеству: “Петербургу быть пусту!”. На его улицах наравне с князем Христом блуждают преступники и убийцы, обдумывая свои коварные планы. Душно и трудно жить в этом “самом отвлеченном и умышленном городе на всем земном шаре”.
Синтезом различных трактовок Петербурга, заключительным аккордом его мифа явился роман Андрея Белого “Петербург”, в котором автор стремился свести итоги сделанного до него и дать окончательную разгадку “непостижимого города”. “Белый открывает новый вид перспективы – отражающихся друг в друге кривых зеркал, - которая помогает ему увидеть и изобразить фантасмагорию современности[29]”. Действительность, преломленная сквозь эту систему зеркал – чудовищный маскарад, всеобщая провокация.
Варшава, элегантный город с великолепной архитектурой и бурным развитием капитализма, таит в своих недрах нищету, холод лживых пустых отношений между людьми. Город стремится поспеть за новым временем, не обращая внимания на потери ценных качеств, и лишь красивые памятники, костелы, дворцы остаются незыблемыми в этой погоне. Миф Варшавы, вечно молодой, воскресающей из пепла, усилился и преобразовался в культуре XX века, после трагических испытаний Второй Мировой войны. Основу же этого мифа заложил Болеслав Прус.
Заметим удивительную особенность – существуют большие города с огромной историей, богатым наследием, но не имеющие своего мифа. Например, нет четкого мифа у Рима, Берлина, до Михаила Булгакова не было мифа у Москвы, овеянной тайной и фантасмагорией в романе “Мастер и Маргарита”.
Тема данной дипломной работы, безусловно, не ограничивается отображением мифа четырех городов.
Существует миф Венеции, основанный в средневековье и эпоху Возрождения и завершившийся к XX веку. Это город великих карнавалов и тайн, изображенных в пьесах Карло Гольдони “Честная девушка”, “Слуга двух господ”, “Лгун”, “Мольер”, “Хитрая вдова” и других. Город, в котором убивали из-за угла, и в то же время сурово карали за преступления, помещая в тюрьму Пиомби, покрытую свинцовой крышей. Побег из этой тюрьмы описан в мемуарах Джакомо Казановы. Это знаменитый Мост Вздохов, ведущий бандитов и убийц в вечное царство Аида. И, наконец, это невообразимая красота каналов, узких улочек, придающих городу причудливую и праздничную форму.
Томас Манн в своей новелле “Смерть в Венеции” подводит итог длинной литературной традиции. Образы и события в новелле носят характер символических обобщений, но в то же время они очень пластичны; атмосфера морского курорта, древнего, но запущенного города, холерной эпидемии воспроизведена со всеми бытовыми деталями. Эпидемия предстает в новелле как грандиозный символ гибели заката буржуазной культуры: повсюду болезнь, паника, зловоние, смерть среди великолепных памятников прошлого. Сегодня Венеция утратила свой миф и превратилась в город – музей.
Литература XX века знакомит нас с мифом Праги. В сборнике рассказов “Бравый солдат Швейк и другие удивительные истории”, а также в романе “Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны” Ярослава Гашека нас встречает веселая, задорная Прага, с суматохой и неразберихой. Даже когда Швейк покидает столицу, ее образ будет еще возникать в пражских анекдотах и байках, рассказываемых бравым солдатом.
У Густава Мейринка в романе “Голем” мир старой Праги предстает перед нами как арена убийств, отравлений, самоубийств. Социальные противоречия большого города являются фоном для фантастического образа двойника Голема. Автор изображает не нарядную красивую Прагу а ее заплесневелые чердаки, подземелья, полуразрушенные лестницы. Видимый мир Мейринка становится похожим на мучительный сон.
Когда создается миф большого города, появляется и великая живопись. Вспомним Петербург Бенуа, Добужинского, или же картины Парижа Утрилло, Марке и Бюффе, блестящие иллюстрации к романам Диккенса. Литературный миф всегда сопрягается с гравюрами и картинами, а в наше время это наследие эксплуатирует кино.
Итак, миф города, появившийся в эпоху реализма, может продолжать свое существование в дальнейшей литературе, либо исчезать, или же вовсе меняться, как, например, изменился миф Петербурга – теперь это “бандитский город”, центр преступного мира России.
Парадоксом литературного процесса явилось то, что именно в эпоху реализма сложился миф Большого Города. Продолжение этого мифа – уже в литературе символизма и модернизма. Все это заставляет задуматься о том, что само понятие “реалистического искусства” не до конца покрывает все богатство и разнообразие классического искусства XIX века.
Список литературы:
1. Бальзак Оноре де. Собрание сочинений. В 10ти т/ Под общ. ред. Н. Балашова. – М., 1982.
2. Белый А. Сочинения. В 2х т. – М., 1990.
3. Булгаков М.А. Собрание сочинений. В 5ти т. – М 1989. – Т. 5.
4. Гашек Ярослав. Собрание сочинений. В 6ти т. – М., 1983. – Т. 1-3.
5. Гольдони Карло. Комедии. В 2х т. – М., 1959. – Т.1.
6. Гринвуд Джеймс. Маленький оборвыш. – Хабаровск, 1980.
7. Гюго Виктор. Собрание сочинений. В 10ти т. / Под ред. Н.М. Любимова. – М., 1972. -Т. 3-7
8. Диккенс Чарльз. Собрание сочинений. В 30ти т. // Под общ. ред. А. Аникста и В. Ивашевой. – М., 1958.
9. Дойль Артур Конан. Собрание сочинений. В 8ми т. – Киев, 1992. – Т. 1-3.
10. Достоевкий Ф.М. Полное собрание сочинений. В 30ти т. – Л., 1972 – 1989.
11. Казанова Джакомо. Мемуары Казановы. – М., 1991.
12. Манн Томас. Собрание сочинений. В 10ти т. / Под ред. Н.Н. Вильмонта и Б.Л. Сучкова. – М., 1954. – Т. 7.
13. Прус Болеслав. Собрание сочинений. В 7ми т. – М., 1962.
14. Сю Эжен. Парижские тайны. – М., 1992.