| "Иркутск-72"Приглашаю и вас, и Голошубову.Что ж тут такого? (На ходу.)Места всем хватит - свадьба!(Исчезает.) | "Театр"До свиданья, Таня. Не исчезайте, Таня.Комната сорок два - запомнили?Вас там ждут в любое время, не забывайте.(Уходит.) |
Этому Колесову писатель отдал весь запас остроумных реплик, звонких метафор из своих записных книжек, лучшие словечки своей прозы, многие из которых, впрочем, отобрал в окончательной редакции.
В ответ на гневные тирады ректора он мог вместо скромного и почтительного признания заслуг Репникова как ученого воскликнуть: "Владимир Алексеевич, если вы были в молодости героем, то это вовсе не значит, что сейчас вы можете говорить, что угодно и кому угодно" ("Ангара"). "По-вашему, значит, за счастьем лучше не гоняться?" - почтительно спрашивала героя юная Таня. "Наоборот. Надо наступать ему на пятки" ("Ангара"), - заявлял бесшабашный преследователь фортуны, отбывая свои пятнадцать суток на кладбищенских работах.
Этот Колесов попадал в свои скверные обстоятельства сам, в результате превратностей собственного беспокойного характера, который ввергал его в самые нелепые ситуации. Именно во второй редакции пьесы нечаянная потасовка в общежитии оканчивалась оторванным ректорским воротничком и неподдельным бешенством ректора, приобретая не казусный, а действительно отчаянный, чреватый последствиями характер. Именно здесь ("Ангара") пришедшего просить прощения Колесова Репников заставал в обществе Тани, с рюмкой коньяку в руке и, оторопев от изумления, принужден был выпить за его успехи.
Колесов этой редакции, конечно же, успевал и заметить Таню, влюбиться в нее самым обыкновенным образом. Предательство этого Колесова было не осознанным поступком, не акцией в достижении своей цели, а жуткой ошибкой, уступкой сильной воле Репникова, и вина перед Таней осознавалась им задолго до объяснения с нею. "Колесов не выходит из общежития, лежит на койке, молчит и курит", переживало все общежитие, а сам герой признавался Букину в том, что перед этой девочкой он "подлец с головы до пят" ("Ангара").
Осознавая сделанное, Колесов здесь судит себя с той же строгостью, с какой прежде его судил Репников: "Я слишком торопился. Рвался к цели, летел как угорелый напролом, не разбирая дороги... Слушай, что я тебе скажу. Куда бы ты ни торопился - по дороге не расталкивай детей и женщин. Лучше опоздать или сойти с дистанции" ("Ангара").
Герой мучился, метался, а вместе с ним мучился и метался и автор, не зная, что предпринять: заставить героя бросить аспирантуру и уехать одному "в глубинку":
Колесов. Ну, братцы, счастливо вам. (Рукопожатия и прочее, потом всем.) Будьте здоровы, боритесь за мир, еще увидимся. (Тане.) Всего хорошего, Таня.
Таня. Всего хорошего...
Маша (Колесову). Ты что - ошалел?.. Куда ты?.. Куда он собрался?
Колесов (остановился, поднял руку). Всего хорошего! (Ушел.)
Маша. Куда он?.. Может быть, вы мне скажете?
Букин. На работу. Он едет вместе с Гришей.
("Ангара")
Или же, порвав диплом, уйти вместе с Таней, любящей, нежной и все понимающей, а главное, научившейся прощать:
Колесов. Куда же, интересно знать, ты собралась?
Таня. С тобой.
Колесов. Со мной?.. Это куда же?.. Куда? Куда? Ты не знаешь?
Таня. Не знаю...
Колесов. Не знаешь? Как же так! На край света - больше некуда! Как обычно, на край света... Ясно?
Таня. Ясно.
Колесов. А что мы с тобой будем делать, ты знаешь?..
Таня. Не знаю. Будем работать...
Колесов. Работать... И где мы с тобой будем работать?
Таня. Не знаю... Я могу в столовой, кулинаром, нас учили...
Колесов. Ну да... Сторож и судомойка - блестящая компания!.. А жить? Где мы с тобой будем жить?
Таня. Не знаю.
Колесов. Не знаешь... Пора бы знать... В шалаше! А где еще?.. В шалаше, как все благородные люди... Тебе нравится в шалаше?
Таня. Да, нравится.
Колесов (не сразу). Тогда собирайся. Мы уезжаем из этого города.
Таня (не сразу). Когда?
Колесов. Сегодня.
("Театр", ВУОАП)
Танина влюбленность была самым ярким эмоциональным и действенным моментом пьесы: переживания героини, ее попытки спасти Колесова - все это разворачивалось бурно и непосредственно перед зрителями. Объяснение героя с Репниковым происходило не впопыхах под аккомпанемент брюзжания Золотуева, как в последней редакции, а в присутствии и при активном участии Тани.
Таня первая приходила к герою (сцена на кладбище), а прямолинейная и добродушная Маша, прежде чем объяснить, что девочка - дочь Репникова, объявляла, что юная особа по уши влюблена в Колесова.
Эта Таня была просто захлестнута чувством: "Знаешь, чего я боялась больше всего, - признавалась она Колесову на выпускном вечере, после трехнедельной разлуки, - я боялась, что ты уедешь и вдруг начнется война. И мы никогда не увидимся... А дальше я думала так: ну нет, если им очень хочется воевать, пусть они потерпят, пусть они подождут, когда мы встретимся... " ("Ангара")19.
И вместо прежнего оскорбительного разрыва с мелодраматическим швырянием денег здесь звучала тихая Танина печаль о жестокости взрослого мира: "значит, с папой вы поладили".
Таня этой редакции была самоотверженной, глубоко чувствующей, серьезной девушкой, в одном из вариантов ("Ангара") она даже бросала школу, убегала из дому и принималась работать на слюдяной фабрике, описанной еще очеркистом Вампиловым как одно из исчадий производственного ада.
Но главным во всем драматическом сложении этой редакции пьесы было изменение конфликта. Романтическому изгнаннику Колесову противостоял жестокий, грубо амбициозный человек, принесший в жертву своему душевному комфорту жену и дочь. Все варианты второй редакции были "набиты" самыми разнообразными изображениями репниковских безобразий: его деспотизма, трусости, циничного отношения к домашним, тихими страданиями его жены. Он был слабым ученым, но ревностным администратором: "Как посещать мои лекции, так я - не ученый, а как просить - так ученый", - обидчиво напоминал он Колесову, с которым у него были давние принципиальные счеты, и столкновение в общежитии оказывалось лишь последней каплей, переполнившей чашу ректорского терпения. Репников этой редакции выступал не только как гонитель молодого человека, но и как его искуситель, причем искуситель, в какой-то момент добившийся желанной цели. А в варианте "Ангары" Репников ко всему был еще и кокетливым идиотом: "скоро пятьдесят, а я все еще мальчик... " - и Колесова все время тянуло осадить его дерзостью.
В варианте "Театра" ректор был суше, злее, осмотрительнее, чувствовал себя увереннее и спокойнее. В этой редакции пьесы, несмотря на неизменность основных сюжетных ходов, Колесов и Репников были противопоставлены по-иному: Репников был делягой, Колесов - веселым балбесом. Но главное, Репников и здесь был жуликом, он ломал и едва не уламывал влюбленного студента, Колесов же был отчаянной честности влюбленным юношей. Для того, чтобы ощутить нравственную неблаговидность сделки, этому Колесову не нужно было толчка извне, как в окончательном варианте, в виде чужой (Маши и Букина) счастливой любви, ему нужна была всего лишь Таня. Эта редакция пьесы была просто пронизана темами любви, идущими контрапунктом к истории Колесова и Тани. К сцене студенческой свадьбы добавился еще один важный эпизод - дуэль Букина и Фролова, была подробно расписана история безответной любви Фролова к Маше, ревнивцем в варианте "Ангары" был даже Репников.
Сообразно с увеличением темы любви в пьесе основательнее звучит и тема предательства, однако она воплощена не столько в истории золотуевского торга с ревизором, сколько в истории, рассказанной Репниковым, тоже однажды "оступившимся" в начале жизненного пути.
Репников. В ваши годы, когда я рвался в науку с таким же нетерпением, со мной случилось нечто похожее... Да-да. Это произошло однажды, когда мне захотелось показаться талантливее, чем я есть на самом деле. Мой руководитель, шеф, как теперь говорят, был влиятельный дурак. Сейчас такого дурака уже не найдешь. Мой первый компромисс был в том, что я не замечал, вернее, делал вид, что не замечаю глупости моего руководителя. Даже напротив... И он меня отметил, выделил. Ну и вот... А потом пошли непрерывные, я бы сказал будничные, служебные компромиссы...
Колесов (он подавлен). С какой стати вы мне исповедываетесь?
Репников. А разве нам с вами нельзя немного пооткровенничать? Согласитесь, у нас с вами есть кое-что общее... И подумайте, имеете ли вы право меня ненавидеть.
("Театр")
Что же заставило Вампилова приняться за переделку и этой редакции? Думается, что крайняя степень выговоренности, прописанности всех сюжетных линий и драматических образов пьесы. Уйдя от лапидарной и клишированной "деловой" интерпретации сюжета, драматург впал в другую крайность. Ему захотелось дать глубокое лирическое оправдание всех событий и поступков. В отличие от первой редакции пьесы, во второй редакции "гражданская сторона" конфликта оказалась поглощена лавиной нежных чувств, лейтмотивами любви и ревности. И поэтому оказывалось, что Колесовым двигала не столько корысть и расчет, сколько переизбыток молодых сил, гордыня, что его "заносило" от собственной раскованности.
Тупиковые ситуации преодолевались всепобеждающей силой любви: Таня прощала Колесова, Маша - Букина, жена - Репникова, маячившие где-то на периферии темы Золотуева и Шафранского были заслонены разнообразной игрой молодых и чистых чувств.