«Почему? — рассуждает профессор, завотделом новейшей русской литературы Института мировой литературы им. Горького Александр Ушаков. — Да завистников у Шолохова было слишком много. Предисловие к изданной за границей книге «Стремя «Тихого Дона» написал Солженицын. Вернувшись в 50-е годы из ссылки, Александр Исаевич первым делом отправил Шолохову письмо, в котором назвал его великим писателем. Но когда Шолохов выступил против присуждения повести Солженицына «Один день Ивана Денисовича» Ленинской премии, тот, видимо, затаил на него обиду. Уехав жить на Запад, Солженицын стал искать человека, который написал бы антишолоховскую книгу. И, разумеется, нашел. Кстати, когда в нашем распоряжении оказалась рукопись «Тихого Дона», безоговорочно подтверждающая авторство Шолохова, мы предложили Александру Исаевичу взглянуть на нее. Он отказался, сославшись на множество дел».
Основанием для возникновения слухов вокруг авторства «Тихого Дона» послужил тот факт, что большая часть архива писателя, включая рукописи романа, сгорела во время Великой Отечественной войны.
Уезжая на фронт в качестве военного корреспондента, Шолохов оставил архив на хранение в своем доме. К счастью, случилось так, что рукописи двух первых книг «Тихого Дона» писатель хранил не у себя, а в доме семьи друга детства Василия Кудашева.
После длительных поисков, в 1999 году, сотрудники Института мировой литературы вышли на след этих рукописей. Начался период экспертиз — графологической, текстологической. Крупнейшие ученые проводили сравнительный анализ почерка Шолохова, сравнивая рукописные листы «Тихого Дона» с другими документами, написанными рукой писателя.
Результатом всех этих экспертиз явился твердый вывод: «Тихий Дон» написан Шолоховым и все остальные предположения — лишь грубые наветы, не имеющие под собой никаких оснований.
Кампанию по присуждению Шолохову Нобелевской премии стал вести английский писатель лорд Сноу, большой почитатель шолоховского таланта. Так получилось, что за год до этого, в 64-м году, Нобелевскую премию присудили Жану Полю Сартру, который отказался ее принять со словами: «Я не буду получать Нобелевскую премию, пока ее лауреатом не станет Михаил Шолохов». Спор об авторстве «Тихого Дона» разрешился в пользу Михаила Шолохова — такое заключение еще в девяностые годы прошлого века дала авторитетная зарубежная комиссия.
М.А. Шолохов первым рассказал миру о жизни и укладе донских казаков, показав широкую картину нравственного казачьего мира не только в мирное время, но и в переломную эпоху поисков новой правды, построения новой жизни.
«Тихий Дон» не зря называют романом-эпопеей: события, развернутые в нем, широкомасштабны, в произведении действуют более шестисот персонажей, которые помогают нам глубже понять и вернее оценить сложный образ человека из народа, мучительно ищущего свое место в революции.
Стремление к лучшей жизни всегда вынуждало людей искать истинную, «всамделишную» правду — об этих поисках и рассказывает нам роман. Но все дело в том, что истина многогранна, и часто люди не могут узнать ее, чуть принарядившуюся или изменившую облик. Так и сходятся двое, говорят об одном и том же, а расходятся врагами. Это очень хорошо показано в романе.
М.А. Шолохов, несомненно, хорошо знал многие стороны жизни Донского края. Он знал множество и смешных и трагических донских историй, хорошо знал донской фольклор, часто пел донские казачьи песни. Талант Шолохова неоглядно многогранен. Изображая человека из глубинных слоев народа, раскрывая его жизнь во всей сложности и полноте, писатель с одинаковой художественной мощью создает трагические и комические характеры, проникает в тайны жизни и смерти, уходит в глубину внутреннего мира человека и развертывает широкую картину событий и обстоятельств его внешней жизни. Ему доступны и думы зрелого мужа, и глубочайшие женские переживания, и мир детей. Ни одного сомнения в достоверности изображенного не возникает у нас, когда мы следим за развитием многообразнейших чувств и мыслей героев его произведений.
«Тихий Дон» начинается с изображения жизни казачества в 10е годы. Эта была новая историческая ступень в жизни страны. Отгремели события русско-японской войны 1904 года и первой русской революции. В России начинался новый революционный подъем, предшествующий событиям Октябрьской революции.
Семья Мелеховых открывает эпопею и заканчивает ее. Это типичная семья казаков-тружеников. Самостоятельность, смелость, решительность, безграничное трудолюбие и практичность, глубину и нежность большого чувства, даже пренебрежение традициями, переполнявшими жизнь, раскрывает Шолохов в истории о происхождении рода Мелеховых.
В любви к труду, в уважении к отцу и матери был воспитан Григорий.
В мучительных поисках правды, бесконечных метаниях, сомнениях и тревогах от осознания собственных ошибок и предстает он перед нами.
Образ Григория Мелехова вобрал в себя правду времени. В том, как раскрывается личность этого героя, проявляется духовность прозы, художественное мастерство Михаила Александровича Шолохова.
Григорий — молодой казак, удалец, человек с большой буквы: сильный, смелый, любящий, настоящий мужчина. Такими качествами наделил своего героя Шолохов. В отличие от многих русских классиков XIX века (Гоголя, Гончарова, Тургенева и др.) в описании своих героев М. Шолохов обходится всего несколькими характерными чертами: так, внешности Григория Мелехова он посвящает всего семь-восемь строк. Но этого, как правило, оказывается достаточным, чтобы у читателя сразу сложилось определенное представление о герое. Люди в «Тихом Доне» - натуры цельные, лишенные раздвоенности. У целого ряда героев Шолохова есть свой духовный стержень, определяющий всю их суть и позволяющий в немногих словах сказать о человеке многое.
Описание Мелехова сразу выделяет его среди других героев романа, а яркая, несколько необычная внешность, свидетельствуя о силе и своеобразии характера, сулит Григорию трудную, но достойную судьбу.
В Григории Мелехове автор подчеркивает, прежде всего, родовые черты Мелеховых: «на полголовы выше Петра», «вислый коршунячий нос», «подсиненные миндалины горячих глаз», «сутулится». Наследуя черты внешности отца и деда, Григорий как бы наследует и особенности мелеховского характера: прямодушие, горячность, храбрость.
Автору важно отметить, что Григорий – настоящий, типичный казак, бедовый и честный, каких становится все меньше. Обращается внимание читателя и на некоторую его «звероватость», впрочем, в положительном смысле: это звероватость степного существа, живущего в гармонии с окружающим его миром, с природой. О горячей крови, пылающей в жилах Григория, говорят и восточные «чуть косые прорези» глаз, полученных в наследство от бабки «турчанки». От нее, возможно, и некоторая мечтательность Григория, неплохой голос и дар пылкой, самозабвенной любви.
Уже на первых страницах романа происходит неназойливое выделение персонажа из яркой казачьей среды. Иногда это всего лишь один эпитет. Так Аксинья Астахова стразу приметила «черного ласкового парня». Или, казалось бы, бытовой эпизод: во время косьбы Мелехов случайно зарезал косой утенка. «Григорий положил на ладонь прирезанного утенка. Изжелта-коричневый, на днях только вылупившийся из яйца. Он таил в пушке живое тепло. На плоском раскрытом клювике розовенький пузырек кровицы, бисеринки глаз хитро прижмурены, мелкая дрожь горячих еще лапок. Григорий с внезапным чувством острой жалости глядел на мертвый комочек, лежавший у него на ладони».
Ни один из многочисленных персонажей романа не способен на такую острую жалость, отзывчивость к красоте природы.
На протяжении всего повествования Мелехов словно окружен пейзажем, в то время как многие герои живут будто в пустоте.
Вот, например, Григорий перед проводами брата Петра в летние лагеря повел к Дону поить коня. «По Дону наискось – волнистый, никем не езженный лунный шлях. Над Доном – туман, вверху звездное просо. Конь позади строжко переставляет ноги. К воде спуск дурной. На этой стороне утиный кряк, возле берега в тине взвернул и бухнул по воде омахом охотящийся на мелочь сом. Григорий долго стоял у воды. Прелью сырой и пресной дышал берег. С конских губ ронялась дробная капель. На сердце Григория сладостная пустота. Хорошо и бездушно».
Здесь пейзаж дан как бы в восприятии Григория. Он в привычном, обыденном мире, герой гармонично слит с природой. Писатель точно доносит восприимчивость Мелехова.
Много также говорит о чутком сердце Григория рассказ о том, как красиво и вдохновенно он «дишканит», как льется его голос, «словно нить серебряная», как может расплакаться, слушая задушевную песню.
Огромное впечатление производит сцена, когда в ночной кубанской степи Григорий слушает, как поют отступающие белоказаки:
«Ой, как на речке было, братцы, на Камышинке,
На славных степях, на саратовских…
Словно что-то оборвалось внутри Григория… Внезапно нахлынувшие рыдания потрясли его тело, спазма перехватила горло. Глотая слезы, он жадно ждал, когда запевала начнет, и беззвучно шептал вслед за ним знакомые с отроческих лет слова: «Атаман у них – Ермак, сын Тимофеевич, есаул у них – Асташка, сын Лаврентьевич».
Песня сопровождает героя в самые сложные периоды его жизни. Вот один из таких эпизодов: «До имения Ягодного осталось несколько десятков верст. Григорий, будоража собак, шагал мимо редких деревьев, за приречными вербами молодые ребячьи голоса вели песню:
А из-за леса блестят копии мечей.
Неизъяснимо родным, теплым повеяло на Григория от знакомых слов давнишней казачьей и им не раз игранной песни. Щиплющий холодок покалывал глаза, теснил грудь… Давно играл я, парнем, а теперь высох мой голос и песни жизнь обрезала. Иду вот к чужой жене на побывку, без угла, без жилья, как волк буерачный…» Песня здесь вошла в сознание героя, соединила его прошлое и настоящее.