Расплюев. Сила Силин Копылов.
Людмила. Ну, он.
Расплюев. А с виду?
Людмила. А с виду не он.
Расплюев (Оху). Вот оно... прикажите записать.
На этом пути следствие, наконец, упирается в преграду, перед которой пасуют и сами следователи. Изобретательному Тарелкину уже нечего терять, и он пускает против Расплюева последнее оружие.
Расплюев. Кто твои сообщники?
Тарелкин. Весь Петербург и вся Москва.
Расплюев. /... / Показывай поимянно - кто и кто?
Тарелкин. Мало ли их!
Расплюев. Показывай, говорю!.. Ну главных зачинщиков показывай!
Тарелкин. Максим Варравин, экзекутор Живец, частный пристав Ох, квартальный поручик Расплюев.
Расплюев (смешавшись). Вот те раз!.. (Оху.) Что же тут прикажете делать?
Каждый талантливый писатель - пророк. Легко было Абуладзе в "Покаянии" изощряться на тему допросов в Чека, где испытуемый признается в намерении прорыть подземный тоннель длиной от Бомбея до Лондона, а следователь, оторвавшись на секундочку от рояля, приобщает признание к делу. В основе этого - реальные события; некоторые арестованные нагромождением нелепостей в своих показаниях надеялись сорвать следствие или хоть таким способом "от противного" достучаться до какой-то логики; да не на тех напали. Есть человек, который благополучно отсидел за шпионаж в пользу Ассирии и Вавилона - это исторический факт. Но Александр-то Васильевич смотрел не в прошлое, а в будущее...
Собственно, безнадежно запутанный ход следствия прерывается внешним, насильственным путем - Тарелкина разрешает от уз генерал, заполучив свои бумаги. Здесь также много несообразностей. Спрашивается, куда может уйти Тарелкин, если в передней караулят Ох с Расплюевым; и как будет объясняться с ними Варравин, отпустивший важного преступника; и как будет жить Тарелкин по засвеченному формуляру покойника Копылова, если полиция не преминет учинить по нему розыск? Но все эти соображения уже не волнуют автора, который, чем ближе к концу пьесы, тем меньше стесняет себя условностями внешнего сюжета.
Внутренний сюжет завершен, мытарства Тарелкина окончены, и ему остается только сгинуть куда-то под напутствие генерала: "Я тебе говорю: ступай прямо в Пекло, - там тебе не откажут - примут!.. "
Возвращаясь к прочтению Кобылина современниками-критиками, хочется пожелать напоследок, чтобы скорое торжество эры Водолея не ввергло наше литературоведение в крайность обратного толка. Как бы вдруг, разом прозрев, не открыть мистической подоплеки у Белинского, Писарева, Добролюбова. Литература - вещь неожиданная...