Герои Плавта живут по греческим законам, справляют греческие празднества, едят и пьют по-гречески. Однако сплошь и рядом мелькают чисто римские детали: упоминаются латинские божества (Либер, лары), обыгрываются подробности римского правового уклада; (прямое указание в "Псевдоле" на Плеториев закон, оговаривающий права несовершеннолетних при заключении ими деловых соглашений), нередко какой-нибудь афинский или фиванский персонаж давних времен недвусмысленно намекает на современные Плавту римские события и лица.
Обескураживающая смесь элементов двух совершенно разных культур и эпох заставляет нас предполагать в авторе легкомыслие, чрезмерное даже для комического поэта.
Плавт, как и другие римские авторы комедий, без сомнения (на это есть прямые указания грамматиков), употреблял прием контаминации - смешения двух или нескольких пьес, по отдельности недостаточных для выполнения художественного замысла новой, уже латинской драмы. Следы этого смешения у Плавта трудно отыскать в общем хаосе разноплановых сюжетных основ. Однако Плавт контаминирует греческие пьесы опять-таки не для того, чтобы путем создания новой фабулы или выведения на сцену нового характера достичь требуемого интригующего или облагораживающего эффекта, как это позднее делал Теренций, но скорее в целях создания большего количества комических положений, так как его единственная задача - смешить публику.
IV. Кантики Плавта
Музыкально-лирический элемент, свойственный древнегреческой драме был почти изжит в «новой» комедии. Роль хора свелась к интермедиям в промежутках между действиями; арии актёров хотя и не исчезли совершенно, однако, судя по фрагментам, почти не встречались у лучших авторов. Римские переделки возвращают комедии утраченную музыкально-лирическую сторону, но не в виде хоровых партий, составляющих редкое исключение, а в форме арий («кантиков») актеров, дуэтов и терцетов. Комедия Плавта строится как чередование диалога с речитативом и арией и является своего рода опереттой. Кантики Плавта были многообразны по своей метрической, а стало быть, и музыкальной структуре. Вполне возможно, что сочетание комедийной игры с мимическим музыкальным монологом имело уже свои образцы в каких-либо «низовых» разновидностях греческой комедии; в римской комедии оно становится театральным принципом, в соответствии с которым перерабатываются греческие пьесы иной структуры. Плавт мастерски владеет самыми сложными лирическими формами и делает их средством выражения самых различных чувств и настроений. Любовные излияния в форме монологов и дуэтов, серенада, огорчения влюбленного юноши и жалобы обманутой женщины, супружеские сцены и перебранки рабов, раздражение и ужас, отчаяние и ликование, томление одиночества и разгул пиров, - все это облекается в форму кантика. Характерно, что кантики нередко содержат философский элемент, рассуждения и наставления. Музыкальная сторона (мы бы сказали теперь «романсная» форма) смягчала для римской аудитории новизну и необычайность размышлений и чувств, с которыми выступали на сцене действующие лица греческих пьес. Охотно выбирается форма арии и для пародии на трагический стиль, для тех военных метафор, в которым нередко изъясняется у Плавта раб – стратег комедийной интриги (один из лучших примеров – ария раба Хрисала в комедии «Вакхиды», парадирующая трагическую монодию на тему о гибели Трои). Во многих случаях кантик представляет собой самостоятельное целое, вставную арию, не движущую действия вперед.
V. Язык Плавта
Необходимо сказать несколько слов о языке Плавта. Необычайно богатая и, увы, нелегко поддающаяся художественному переводу архаическая латынь Плавта являет собой настолько точный слепок языка той эпохи во всех его как жаргонных, так и литературных слоях, что мы не удивляемся, когда оратор Лициний Красе находит в речах своей тещи Лелии "плавтовское звучание". При этом Плавт обнаруживает исключительное мастерство звуковой и словесной игры. Раб Сагастрион в комедии "Перс" на вопрос, как его зовут, отвечает: Vaniloquidorus (Пустобрехоподатель), Virginisvendonides (Девочкоторговец), Nugiepiloquides (Чепухоречивовещатель), Argentumexterebronides (Денежковысверливатель), Tedigniloquides (Поделомругатель), Nummosexpalonides (Льстивомонетчик), Quodsemelaripides (Койкогдастибритель), Numquampostreddonides (Никогдазатемневозвращатель) и Numquameripides (Нипочемнеотдаватель). Прелесть этих "имен" состоит еще и в том, что с латинскими существительными и глаголами в них смешаны те греческие словечки, которые были на слуху у каждого римлянина (ср. англ. money, ставшее в нашем языке жаргонным). Знаменитый немецкий филолог XIX в. Фридрих Ричль, который "открыл новую эпоху в изучении Плавта привлечением сравнительных материалов языка латинских архаических надписей" (Я. М. Боровский), подтвердил общее мнение античных ценителей о том, что главным достоинством нашего поэта является язык его комедий.
VI. Заключение.
Плавт писал для народа, щедро прибегал к каламбурам, двусмысленностям и шуткам любого сорта. По изобретательности в комических эффектах с ним можно сравнить лишь Аристофана и Шекспира. Комедии Плавта многократно переводились, переделывались и служили образцом для подражания многим драматургам Италии, Испании, Франции и Англии. Плавт послужил образцом для Мольера и Шекспира; Германия и Англия гордятся своими школами плавтинистов; его пьесы до сих пор выдерживают театральные постановки. Плавт – драматург, близкий к настроениям римского плебса, разделяющий его симпатии и антипатии.
Список использованной литературы:
1. Плавт. Комедии. Т. 1: Пер. с латин. / Коммент. И. Ульяновой. - М 1987
2. И.М. Тронский. История Античной Литературы. Ленинград 1951
3. Н.Ф. Дератани, Н.А. Тимофеева. Хрестоматия по Античной литературе. Том I.
Москва 1958
4. М. Позднев. Театр Плавта. Традиции и своеобразие. Предисловие к книге «Плавт. Комедии. Том I» М. 1997