Смекни!
smekni.com

Мастер и Маргарита (стр. 1 из 5)

План:

1. Проблема выбора – корни и истоки.

2. Кто ответственен за добро и зло?

- Древние главы.

- Булгаковская Москва.

3. Дьяволиада в романе.

4. Многозначность образа Воланда.

5. Троемирие Григория Сковороды.

6. Образ Мастера и Маргариты.

7. «Он не заслужил света, он заслужил покой».

Существование человека, его созидательная или разрушительная деятельность всегда порождала много проблем и создавала много вопросов. Многие вопросы, появившись вместе с человеком, до сих пор волнуют человечество.

Естественно, если появляется вопрос, то на него необходимо дать ответ. Однако очень часто возникает вопрос, на который нельзя ответить однозначно. Тогда появляются книги, романы, трактаты в которых величайшие умы человечества рассматривают этот вопрос с новой, неизвестной ранее точки зрения.

Один из таких вопросов – проблема нравственного выбора. Этот вопрос стал актуальным на тысячелетия. Человек постоянно должен делать свой выбор, чего-то лишаться, что-то приобретать. Как осуществить свой выбор между материальным и духовным богатством, как не потерять все, что имеешь, все приобретенные материальные и духовные блага? Как, несмотря ни на что, остаться человеком, сохранить свое духовное Я?

Великие писатели, поэты, драматурги, философы давали свой ответ на этот сложный вопрос. Лев Николаевич Толстой, Михаил Федорович Достоевский, Юрий Васильевич Бондарев и многие другие писатели по-своему представляли себе проблему выбора и роль человека в ней.

Обратимся к произведению, автор которого смог предсказать и обозначить проблемы, которые заявили о себе в полной мере именно сейчас.

Это роман «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова.

В начале романа два московских литератора беседуют на Патриарших прудах о поэме, написанной одним из них, Иваном Бездомным. Поэ­ма его – атеистическая. Иисус Христос изображен в ней весьма черными красками, но, к сожалению, как живое, реально существовавшее лицо. Другой литератор, Михаил Александрович Берлиоз, человек образованный и начитанный, материалист, растол­ковывает Ивану Бездомному, что никакого Иисуса на самом деле не было, что эта фигура создана воображением верующих людей. И невежественный, но искренний поэт «на все сто» соглашается со своим ученым другом. Именно в этот момент в разго­вор двух приятелей вмешивается появившийся на Пат­риарших прудах дьявол Воланд и задает им вот какой вопрос: «Если бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вооб­ще распорядком на земле?»

«Сам человек и управляет!» – ответил на это Без­домный. С этого момента и начинается сюжет «Ма­стера и Маргариты».

В этом, местами удивительно жизнеподобном, а временами совершенно фантастическом и ни на что не похожем романе, исследуется, как мы видим, реальнейшая и острейшая в XX веке проблема человеческого самоуправления. XX век – время всевозможных революций, переживаемых человечеством, это век мировых войн и невиданных перемен в образе жизни и образе мыслей буквально миллиардов людей. Он стал временем неудержимо идущего разрушения, распада прежнего тысячелетнего «порядка» человеческой жизни, освобождения от традиционных человече­ских связей и прежних способов управления, чело­веческим поведением.

Старый тип управления – извне и сверху: авторитетом бога, царя, сословной морали – оказывается в эпоху распада малоэффективным. «Никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь и ни герой. Добьемся мы освобожденья своею собственной ру­кой» – всем известны эти слова, выразившие одну из ведущих идей эпохи. Но внимательное изучение жизни человеческой в новых условиях показало, что управлять собою и другими не так-то легко.

«Массовый», деклассированный человек, освобож­денный от прежних сословных обязательств, от при­вычных «ролей» – социальных, бытовых, религиоз­ных,– нередко переживает то, что Блок выразитель­но назвал в «Двенадцати» «свободой без креста». Освободившись от прежней зависимости, этот чело­век порою попадает в куда более тяжкое подчи­нение своему «утробному», шкурному, эгоистическо­му интересу. Прежние сдерживающие начала оказа­лись отброшенными. Целью и смыслом жизни ста­новится для него утоление потребностей телесно­го, «тварного» (В. С. Соловьев) существования, а до остального и остальных ему дела нет.

К окружающему миру такой человек относится как хищник, слепо потребляющий среду своего суще­ствования. - Это драма «зоологического» индивидуализма.

Чем она объясняется? Тем, что человек после разрушения старого мира приходит в новый, непри­вычный, незнакомый ему мир. Его окружает неиз­вестное, переменившееся, то, чего никогда раньше не было в его опыте. Старые духовные ориентиры отвергнуты, скомпрометированы, а новые ему нужно вырабатывать заново. Сделать это безмерно трудно.

«Никогда не разговаривайте с неизвестными»,– с усмешкой предостерегает своих героев Булгаков (так и называется первая глава). А как быть, если неизвестное окружает тебя на каждом шагу? Если ты погружен в неизвестное с головой?! Как вести себя в этих обстоятельствах? Как прокладывать путь, который стал бы не разрушением мира и человека, а его творческим преображением, совершенствованием.

Вот для этого и необходимо научиться управлять собою и окружающим миром.

Если взамен прежнего, разрушенного «управления» человеком не придет развитая способность само­управления, человеку грозит гибель: либо он будет размолот собственными ненасытными челюстями, либо падет жертвой тоталитарно-уравнительной уто­пии.

Маркс давно сказал: «Культура, если она разви­вается стихийно, а не направляется сознательно, оставляет за собою пустыню».

Сознательно – значит, не извлекая сиюминутной корысти, исходя из долговременных всеобщих инте­ресов, выходящих за пределы личного животного блаженства или уравнительного обезличивания.

Возражая быстрому на ответ Ивану Бездомному, Воланд говорит: «Виноват... ведь для того, чтобы управлять, нужно иметь какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу!»

Возражение резонное. Слово «план» становится одним из ключевых в романе.

«План» – это, как известно, слово-пароль, в самой литературной и общественной, экономической и по­литической жизни тех лет, 30-х годов, когда Бул­гаков писал свой роман.

В романе этом исследуется новая категория исто­рического и нравственного мышления людей XX ве­ка, времени, когда становится ясным великое могу­щество человека, его науки, его производительных сил и движения его масс, которые, впрочем, могут стать не только силой творческой, но и разруши­тельной, если не управлять ими на основании долго­срочного гуманистического плана.

Нужно сказать, что категория «плана» Булгакову несомненно по-своему импонирует. План противо­стоит хаосу, стихии, эгоистическому своеволию. Правда, лишь в том случае, когда, повторим, он вы­ходит за пределы короткой жизни человека, когда он не выдвигается эгоистическими целями.

Увы, даже близкие, казалось бы, Булгакову герои не всегда справляются с планом, выходящим за пре­делы их личного интереса.

О том, что «не нужно задаваться большими пла­нами», говорит Мастер, не устоявший перед труд­ностями и испытаниями жизни.

И когда Маргарита мысленно просит Мастера освободить ее («дай мне жить, дышать!..»), уйти из памяти,– это ведь тоже отказ от «плана»!

План – это способность предвидения, план – это осознание того пути, по которому движется челове­ческая жизнь. Качество плана – это качество исто­рического и нравственного мышления.

И план – это память. Там, где нет памяти обо всем пережитом, где забываются уроки, где отказы­ваются от убеждений и принципов, там и «планиро­вание» будет уродливым и куцым, состоять из любых произвольных зигзагов и искривлений.

Речь в романе идет даже о большем, чем просто идея человеческого самоуправления, хотя мы вскоре увидим, как это непросто.

Булгаков отстаивает мысль о том, что вообще че­ловеческая разумная и одухотворенная жизнь, т. е. культура, не случайность, а одна из главных законо­мерностей земной и космической жизни, она необ­ходима, являясь итогом и смыслом развивающегося, исторически меняющегося мироздания.

Вся концепция романа пронизана идеей историз­ма, не просто изменений, но развития, прогресса, движения от менее развитых форм к более развитым.

И современность рассматривается в романе как один из острейших и важнейших моментов беско­нечной истории всечеловеческой борьбы за духовное совершенствование, за приобретение власти над со­бой и средой: историей, ходом жизни. Более того, именно в современности, по убеждению писателя, встает как исторически необходимая задача требова­ние управлять собою, способность выдвинуть план «на смехотворно короткий срок» – лет в тысячу.

В романе остро осознана и пережита актуальнейшая нравственная и социальная задача нашего вре­мени: ответственность человека и человечества, в пер­вую очередь – по Булгакову – ответственность ху­дожника, за «весь распорядок жизни на земле».

Так что же это значит – управлять собою, какой же человек способен к «самоуправлению»?

Ясно, что далеко не всякий. Присмотримся к встре­че Пилата и Иешуа. Этот эпизод заслуживает спе­циального и подробнейшего изучения.

Во-первых, стремлением Булгакова по возможности освободить эти сцены от жестких евангельских «привязок». В Иешуа нет – и в его поведении, во внешнем облике и в мыслях – почти ничего от из­вестного героя евангельской легенды. Это не бог и не сын божий, не чудотворец, не прорица­тель и мистик, а иной, вполне земной, обыкно­венный человек.

И эта «деканонизация», снятие всякого ореола «божественности» имеет для булгаковского романа глубокий смысл. Иначе, как говорится в романе, ни к чему было бы всю эту историю «плести».

Иешуа Га Ноцри – обычный, физически даже до­вольно слабый человек, но вместе с тем он – высокоразвитая индивидуальность, личность в полном смысле слова.