Писатель раскрывает образ Чичикова постепенно, по мере рассказов о его похождениях. В каждойглаве мы узнаем о нем что-то новое, и, наконец, мы видим и внешность, и внутренний его мир.
Гоголь мастерски, одной фразой дает ему полную характеристику: “ Справедливее всего назвать его хозяин-приобретатель ”, а далее автор говорит о нем просто и резко: “ Подлец ”.
Гоголь не случайно выделяет его из ряда прочих персонажей поэмы, рассказывая о прошлом героя и давая его характер в развитии произведения. Согласно замыслу , автор собирался “ провести Чичикова через искушение собственничества, через жизненную грязь и мерзкость к нравственному возрождению ”. Именно с людьми, не окончательно омертвевшими, имеющими хоть какую-то цель, пытался связать автор свои надежды на возрождение России. Но Гоголь понял невозможность воплощения первоначального замысла; быть может, потому история второго и третьего томов поэмы нам известна.
По количеству сарказма и критики, вылитой на головы казнокрадов, подхалимов, взяточников, Гоголь не превзойден. Всем его читателям известно , что ему свойственно , как никому другому , и усиление остроты критического изображения действительности, и резко сатирическая направленность творчества. Произведения Гоголя , глубоко вскрывая общественные противоречия, дышат непримиримой ненавистью к миру пошлости, своекорыстия и погони за наживой, к тому феодально-крепостническому строю, который угнетал народ, искажал характер человека, его натуру.
Обличая все дурное, Гоголь верил в торжество справедливости, которая победит, как только люди осознают гибельность “дурного”, а чтобы осознали, Гоголь осмеивает все презренное, ничтожное. Реализовать эту задачу ему помогает смех. Не тот смех , который порождается временнойраздражительностью или плохим характером, не тот легкий смех, служащий для праздного развлечения, но тот, который “ весь излетает из светлой природы человека ”, на дне которой заключен “ вечно бьющий родник его ”.
Суд истории, презрительный смех потомков - вот что, по мысли Гоголя, послужит возмездием этому пошлому, равнодушному миру, который ничего не может изменить в себе даже перед лицом очевидной угрозы бессмысленной своей гибели.
Художественное творчество Гоголя, воплощавшее в ярких, законченных типах все отрицательное, все темное, пошлое и нравственно-убогое, чем так богата была Россия, было для людей 40-х годов неоскудевающим источником умственных и нравственных возбуждений. Темные гоголевскиетипы ( Собакевичи, Маниловы, Ноздревы, Чичиковы ) явились для них источником света, ибо они умели извлечь из этих образов скрытую мысль поэта, его поэтическую и человеческую скорбь; его “ незримые, неведомые миру слезы ”, превращенные в “ видимый смех ”, были им и видны и понятны. Великая скорбь художника шла от сердца к сердцу . Это нам помогает почувствовать истинно “гоголевский” способ повествования: тон повествователя насмешлив, ироничен; он беспощадно бичует изображенные в “Мёртвых душах” пороки. Но вместе с тем в произведении встречаются и лирические отступления, в которых изображаются силуэты русских крестьян, русской природы, русского языка, дороги, тройки, далей... В этих многочисленных лирических отступлениях нам ясно видна позиция автора, его отношение к изображаемому, всепроникающий лиризм его любви к отчизне.
“Русь, Русь! Вижу тебя, из моего чудного далёка тебя вижу... Что глядишь ты так, и зачем всё, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи?..”
“... и в двадцать раз грознее является через то ночное небо, и, далеко трепеща листьями в вышине, уходя глубже в непробудный мрак, негодуют суровые вершины дерев на сей мишурный блеск, осветивший снизу их корни. “Широта сюжета и насыщенность произведения лирическими местами, позволяющими писателю многообразно выявить своё отношение к изображаемому, внушили Гоголю мысль назвать “Мёртвые души” не романом, а поэмой.
Вокруг поэмы была развёрнута бурная дискуссия, в ходе которой особенно ярко и горячо выступали два писателя-критика: Белинский и Аксаков
В “Мёртвых душах” Аксаков усмотрел элементы эпоса, свойственные гомеровской эпохе созерцания мира - мудрое, спокойное, примирённое.
Оба критика резко осуждали произведение за атеизм. Из письма Белинского Гоголю: “...И в это-то время великий писатель ... является с книгою, в которой во имя Христа и церкви учит варвара-помещика наживать от крестьян больше денег, ругая их “немытыми рылами”!
...Проповедник кнута, апостол невежества, поборник обскурантизма и мракобесия - что Вы делаете?.. Христа-то зачем Вы примешали тут?.. Он первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичеством запечатлел, утвердил истину своего учения...Если Вы любите Россию, порадуйтесь со мной падению Вашей книги”.
По словам Белинского, Гоголь своей книгой не содействовал развитию самосознания русского народа: “Ей (России) нужны не проповеди, не молитвы, а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, - права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение...”- вот что утверждал в своём письме Гоголю Белинский.
Только самые верноподданнические критики хвалили поэму.
“Выбранные места из переписки с друзьями” (1847г). Высокие гуманистические, общечеловеческие идеалы писателя. Оценка Белинского.
В начале 19 века письмо было для писателя не только средством общения с родственниками или друзьями, но и своеобразным литературным жанром. Широкое развитие такой жанр получил в России. На первый взгляд, небрежные - с тем чтобы производить на читателя впечатление непринужденной болтовни, - они в действительности пишутся по тщательно обдуманному плану, насыщаются стихотворными цитатами, афоризмами, иногда переписываются по нескольку раз.
Письма Гоголя (которых дошло до нас » 1350) - обширная и важная часть его литературного наследия. Отражая все этапы духовной эволюции Гоголя, письма составляют незаменимый источник для биографии писателя, они наиболее полно знакомят нас с движением его замыслов, с его суждениями по самым разным вопросам жизни и литературы, рисуют картину его взаимоотношений с писателями-современниками, историю его идейного и эстетического развития. В письмах перед нами выступает не только Гоголь-человек и мыслитель, но и Гоголь-художник со всей пестротой свойственных ему настроений, со всем множеством творческих исканий.Различные по душевной тональности, письма Гоголя не менее разнообразны по своим жанрам. Есть среди них и лирические письма-излияния, и короткие веселые дружеские записки, и шутливые письма-описания, в которых сверкает и переливается всеми присущими ему красками искусство Гоголя-сатирика и юмориста, и приподнятые, торжественные письма-проповеди, подготавливающие "Выбранные места из переписки с друзьями".
Гоголевские письма имеют двоякое значение: литературно-художественное и биографическое. В "Выбранные места из переписки с друзьями" вошла наиболее интересная часть гоголевского эпистолярного наследия, представленного всеми своими стилями и жанрами.
В письмах Гоголя - при всем внешнем разнообразии их содержания - в центре внимания писателя всегда находится его личная и авторская судьба. Книга отразила мучительные душевные процессы, изнурявшие и обессилевшие писателя, и прежде всего его сомнение в действительности, учительной функции художественной литературы. Вместе с тем, книга объективно отражала и общий кризис в стране, где царят не согласие сословий и классов, а брань и ссора: "Дворяне у нас между собой как кошки с собаками".
Замысел книги относится к весне 1845 года, к периоду затяжного приступа болезни и душевной депрессии писателя. Из предисловия мы узнаем, что, будучи при смерти, он написал завещание, которое является I частью книги. Завещание не заключает в себе никаких личных, семейных подробностей, оно состоит из интимной беседы автора с Россиею, т.е. автор говорит и наказывает, а Россия его слушает и обещает выполнить.
Завещание было пронизано религиозно-мистическими настроениями, а претензионный проповеднический тон обращения к соотечественникам, соответствовал общему пафосу и идейному замыслу "Выбранных мест".
За предисловием и завещанием следуют письма. В этих письмах автор изображает себя как бы прозревшим вследствие своей болезни, исполнившимся духа любви, кротости и в особенности смирения... Содержание их соответствует такому духу: это не письма, а скорее строгие и иногда грозные увещания учителя ученикам... Он поучает, наставляет, советует, упрекает, прощает и т.д. К нему все обращаются с вопросами, и он никого не оставляет без ответа. Он сам говорит: "Все каким-то инстинктом обращалось ко мне, требуя помощи и совета: "В последнее время мне случалось даже получать письма от людей, мне почти вовсе незнакомых, и давать на них ответы такие, каких бы я не сумел дать прежде. А между прочим я ничуть не умнее никого". Он сам сознает себя чем-то вроде сельского священника или даже папы своего католического мира. В своей книге он доказывал, что православная церковь и русское духовенство - это одно из спасительных начал не только для России, но и для Европы. Даже о русском самодержавии он стал говорить, что оно имеет народный характер. Он стал оправдывать закрепощение крестьян.
Выход "Выбранных мест..." навлек на их автора настоящую критическую бурю. Резкой и принципиальной критике книга была подвергнута Белинским в рецензии "Современника" и особенно в письме к Гоголю от 15 июля 1847 год. из Зальцбурга.
Советы и поучения "Переписки" были так далеки по своему содержанию от того, что несли прежние создания Гоголя, и Белинский немедленно на них откликнулся. Статью в "Современнике" о "Выбранных местах" он публикует сразу же после выхода книги, почти поспешно, чувствуя потребность немедленно ответить ее автору. Непростительным представляется Белинскому самобичевание Гоголя, называющего все прежние свои сочинения "необдуманными и незрелыми", смешны в устах автора "Ревизора" наивные уверения, что взяточничество в России уменьшилось бы, если бы жены чиновников наперебой не стремились блистать в свете. Дикими выглядят советы "касательно сельского суда и расправы" и попытки научить помещика ругаться с мужиками в "воспитательных" целях". "Что это такое? где мы?” - спрашивает Белинский, и кажется, что эти возгласы отчаяния заставили Гоголя возражать Белинскому в письме, написанном » 20 июня 1847 года и вызвавшем ответ Белинского. Письмо к Гоголю занимает совершенно особое место в наследии Белинского, да и во всей истории русской общественной мысли. Поскольку письмо не предназначалось для печати, в нем критик мог высказаться с полной откровенностью. Белинский выступает в нем с проповедью необходимости для России уничтожения крепостного права и самодержавия, за просвещение народа. Он отвергает гоголевский взгляд на русский народ как народ религиозный в своей основе и высмеивает веру в спасительную и просветительную роль духовенства. Рискуя усилить нерасположение к нему Гоголя и не зная, как глубоки корни главных идей "Переписки", Белинский пытается вернуть Гоголя на прежний путь.