По мысли Аристотеля, риторика, хотя она может рассматриваться и иногда рассматривается как отрасль политики (этот политологический аспект риторики и связь риторики с политическим учением Аристотеля рассматривается в работе: Рождественский Ю.В. Теория риторики. Добросвет. М., 1999. С.11-20), на самом деле «есть некоторая часть и подобие диалектики: и та и другая не есть наука о каком-либо определенном предмете, о том, какова его природа, но обе они - лишь методы для нахождения доказательств» (Аристотель. Риторика. 1356а, 25-34. С.20).
В теории Аристотеля мышление неразрывно связано со словом - речь, высказывание (логос) содержит утверждение чего-то о чем-то, то есть предикативность. Высказывание может быть простым и составным: «Высказывание едино, но в двух различных смыслах: или как обозначение чего-то одного, или как соединение многого - так, «Илиада» едина как соединение, а определение человека - как обозначение одного» (Аристотель. Поэтика.1457а 28-30. Соч. Т.4. С.668).
Такая «высказывающая речь» может содержать аргументацию, то есть словесно выраженные и обоснованные мысли, которые предстоят как истинные или ложные, а обоснование которых - убедительно или неубедительно. Поэтому риторика и выступает у Аристотеля как наука «о речи и о мысли», об отношении мышления к слову: «... о том, что касается мысли, следует говорить в риторике, так как это принадлежность ее учения. К области мысли относится все, что должно быть достигнуто словом; части же этой задачи - доказывать и опровергать, возбуждать страсти (такие, как сострадание, страх, гнев и тому подобные), а также возвеличивать и умалять» (Аристотель. Поэтика. 1456а, 35-1456b, 2. Соч. «Мысль». М., 1984. С. 666).
Что же касается диалектики, то она представляет собой «способ, при помощи которого мы в состоянии будем из правдоподобного делать заключения о всякой предлагаемой проблеме и не впадать в противоречие, когда мы сами отстаиваем какое-нибудь положение» (Аристотель. Топика. 101a 18-20. Соч.. Т.2. С.349). Поскольку диалектика является наукой о правдоподобных умозаключениях, исходящих из посылок, которые представляются правильными всем или большинству, или компетентным в предмете людям, но одновременно - инструментом образования и методологией решения спорных проблем, то будучи «способом исследования, она прокладывает путь к основам всех учений» (Там же. 101b. С.351). В этом методологическом смысле риторика предстает как часть диалектики. Действительно, диалектическая аргументация, по Аристотелю, - основа риторики.
Но риторика не сводится к диалектике: аргументы - диалектические, дидактические, испытующие, эристические (Аристотель. О софистических опровержениях. 165а 38 - 165b 10. Соч. Т.2. С.537) - рассматриваются в риторике как словесные поступки, совершаемые определенными людьми в определенных культурно-языковых и исторических обстоятельствах и с определенной целью.
«Риторика» Аристотеля состоит из трех частей (книг). В первой книге дается определение риторики, рассматривается ее отношение к диалектике и другим наукам. Главное свойство риторической аргументации в ее принципиальной спорности: имеет смысл совещаться лишь о таких предметах, о которых существуют и могут существовать различные мнения. По мысли Аристотеля, риторическая аргументация может быть двух типов: техническая, основанная на умозаключениях, и нетехническая, основанная на фактах. Аристотель уточняет природу риторической аргументации, отделяя субъективную (психологическую) убедительность речи как доверие конкретного человека к ее содержанию от объективной убедительности речи, вытекающей из отношения ее содержания к культурно значимой форме словесного воплощения замысла: «Риторика не рассматривает того, что является правдоподобным для отдельного лица, ... но имеет в виду то, что убедительно для всех людей, каковы они есть» (Риторика. 1356b. С. 21).
«Речь слагается из трех элементов: из самого оратора, из предмета, о котором он говорит, и из лица, к которому он обращается»; (Риторика. 1358b. С.24) аудитория и есть конечная цель речи.
Речи (риторические высказывания) разделяются на три вида – совещательные, показательные (эпидейктические) и судебные. Аргументация в каждом из этих видов речей может быть положительной и отрицательной. Содержание совещательных речей – будущее, задача – склонять к решению или отклонять от решения, а цель – польза или вред. Содержание судебных (судительных) речей – прошлое, задача обвинять иоли оправдывать, а цель – справедливое и несправедливое. Содержание эпидейктических речей – настоящее, задача – похвала или порицание, цель – прекрасное или постыдное.
Совещательный ритор говорит о финансах, о войне и мире, о безопасности, о внешнетогрговых отношениях и о законодательстве. Польза и вред связаны с представлениями людей о счастье. Поэтому ритор должен хорошо знать политику, экономику, военое дело, международные отношения и нравственные установления общества. Эпидейктический ритор говорит о прекрасном и безобразном. Поэтому он должен хорошо знать философию, искусство, обычаи того общества, к которому обращается. Судебный ритор говорит о справедливых и несправедливых поступках. Поэтому он должен владеть антропологическими знаниями, чтобы уметь отличать намеренные поступки от непреднамеренных действий, а также понимать психологические мотивы поступков людей. Он должен также хорошо знать философию и право – естественное и позитивное, то есть всеобщие принципы права (неписаные законы) и конкретное законодательство (писанные законы).
Во второй книге «Риторики» рассматриваются условия убедительности речи: (1) страсти и нравы аудитории; (2) приемы доказательства положений. Нравы аудитории и ритора называются этосом, страсти (риторические эмоции) – пафосом, приемы доказательства – логосом.
Аристотель называет основные пафосы: гнев – милость, страх – мужество, стыд – наглость или бесстыдство, благодарность – неблагодарность, негодование – сострадание, зависть, соревнование и указывает приемы возбуждения этих страстей. Учение о нравах (этос) связывается с возрастом (юность, зрелость, старость), социальным происхождением, материальным положением, общественной влиятельностью.
К основным приемам доказательства (логос) относятся пример и энтимема (риторическое умозаключение). Примеры подразделяются на фактические и вымышленные (модели) – басню и притчу. Энтимемы представляют собой умозаключения, посылки которых – положения, содержащие знаки или представляющие собой вероятностные суждения. В таком случае энтимемы представляют собой прогностические высказывания, надежность которых определяется типом знака (обязательного или факультативного признака), который в них используется или установленной степенью достверности (Риторика. 1357а 1357в 20. С.22-23). Кроме того, посылки энтимем могут быть опущены и подразумеваются. Например: если ты будешь говорить справедливое, тебя возненавидят люди, а если будешь говорить несправедливое – тебя возненавидят боги, поэтому не следует говорить политические речи; или: если ты будешь говорить справедливое, то будешь угоден богам, а если несправедливое – то будешь угоден людям, поэтому следует говорить политические речи. Оба умозаключения онованы на опущенных посылках: боги справедливы, люди несправедливы; политический оратор может говорить справедливое и несправедливое. (Риторика. 1399а. 18-29. С.116) Но далее: если ты будешь говорить несправедливое, то ты будешь угоден людям, но неугоден богам; если ты будешь говорить справедливое, то будешь угоден богам. но неугоден людям. Что ты предпочитаешь? Посылки риторических аргументов могут исходить либо из данных частных наук, либо из положений, которые принимаются как достоверные или правильные, либо представляются общими для всех людей. Такие общие положения или общие места (топы) выступают как основа риторической аргументации в области общественных отношений («боги ненавидят несправедливость») или явленй природы («целое больше части»).
Акад. Ю.В. Рождественский следующим образом связывает категории «Риторики» Аристотеля с его общественнонаучными идеями.
Категории полезного и вредного, справедливого и несправедливого, прекрасного и постыдного являются отнесеним риторической аргументации к соответствующим классам общих мест. Общество, в изображении Аристотеля, представляет собой информационную систему, поэтому каждый тип общественного устройства (монархия – тирания, аристкратия – олигархия, полития – демократия) предполагает определенный способ принятия решений в совещательной речи, которая и обращена к тем, кто решение принимает. Отсюда: понятие пользы и вреда для людей различного общественного положения, возраста, имущественного состояния и профессии будет различным. Но в любом случае оно определяется тем, каковы уровень культуры и интересы правящей группировки: в тирании, олигархии и демократии таким критерием пользы будет корысть, а в монархии, аристократии и политии – общественная польза. Вместе с тем, каждый тип принятия решения (монархический, аристкратический и политический) определяется объемом аудитории, к которой обращается ритор: чем меньше по составу и чем лучше подготовлена аудитория, тем большие возможности основательной аргументации открываются перед ритором, чем шире аудитория, тем более она будет подчинена эмоции и этосу. Но понятие общественной пользы подчинено понятию справедливости (правосудности) как высшей добродетели (Никомахова этика. 1129а-1138 в 20. Соч. Т.4. С. 145-171) – «законопослушный правосуден», а: «Законы говорят обо всех вместе, причем имеют в виду либо пользу всех, либо лучших, либо имеющих власть по добродетели или как-то еще иначе, так что в одном из значений мы назовем правосудным то, что для взимоотношений в государстве создает и сохраняет счастье, и все, что его составляет" (1129в 15-18. С. 147). Справедливое именно как правосудное и является предметом судебной (в широком смысле) речи. Но сама справедливость является, по Аристотелю, экономической категорией и при различии профессий, качества и форм труда (Аристотель имеет в виду только тех, кто организует труд, но не рабов-исполнителей) мерой труда являются деньги, поскольку обмен невозможен без уравнения ценностей. Поэтому оранизация речевых отношений и техника аргументации в судебной речи связаны в первую очередь с отношениями между словом, характером разделения труда и оценкой объема труда в деньгах, при этом слово является инструментом регулирования всех экономических отношений (Рождественский Ю.В. Теория риторики. С.11-19).