Юрий Нечипоренко
Рассказ, открывающий первую книгу Гоголя, посвящен ярмарке. Писатель зашифровал в названиях книги и рассказа свое происхождение: родился в ярмарочном селе Сорочинцы, детство провел на хуторе близ Диканьки, где стояла церковь Святого Николая, в честь которого и назвали родители будущего писателя.
Ярмарка на селе играла роль сходную с той, что карнавал в городе. "Ярмарка" (слово родственно английскому "year market") означает "годовой рынок". Ярмарка задает сельское время: от ярмарки до ярмарки проходит полный цикл выращивания урожая, сбора и продажи. Товар переходит из рук в руки и согласно народным обычаям, сделку надо "обмыть". Этот обычай восходит к представлениям древних индоевропейцев: во всяком обмене содержится неравноценность - эквивалентного обмена не бывает. Речь идет об обмене качеств, сути вещей. Когда быков меняют на пшеницу, недовольны будут и духи быков и духи пшеницы. Необходимо завершать сделки ритуальной трапезой, в котором обмен скрывается за подношением и духам приносятся жертвы, чтобы их умилостивить. Рудимент древнего обряда - "обмывание" покупки. Деньги на себя берут роль эквивалента, в покупке в скрытом виде содержится обмен. Каждая покупка, переход товара в другие руки требует обрядового пиршества, которое снимает негативные последствия обмена. Где пир - там и веселье, где праздник - там люди праздничные, музыканты и артисты. Здесь виден один из истоков искусства - артисты кормятся от жертв, которые полагались богам и духам. Отсюда их связь с "нечистой силой" - теми языческими богами, которые были обьявлены христианством вне закона. Артисты представляются чем-то сродни чертям, ведьмам и прочей нечисти - и оказываются в касте "неприкасаемых" (некогда актеров хоронили вне церковной ограды).
Детство Гоголя прошло в среде комедиантов- аматеров, любителей "вечного праздника и пира в будни" (так характеризовали соседи образ жизни знатного вельможи Трощинского, в гостях у которого родители Никоши играли комедии, сочиняемые отцом будущего писателя). Рожденый вне дома, мальчик привык к переездам. Ярмарочное место рождения задало пульс судьбы писателя: разрасталось к концу лета за счет приезжих в десятки раз село Сорочинцы, чтобы вновь сжаться к зиме - подобно этому пульсировала жизненная, творческая энергия Гоголя - в кратчайшие сроки писал он искрометные повести и пьесы, потом годами переписывал несколько глав "Мертвых душ".
Писатель учился в Нежине. По преданию, название городка происходит от слова "нежить" - одно из именований растительных и животных духов, которые умирают в ночь накануне Ивана Купала. В школьные годы Гоголь пропадал целыми днями на рынке и в предместьях, среди селян. Товарищи по гимназии отмечали его удивительные способности ладить с простыми людьми. Гоголь инициировал организацию в лицее театра, участвовал в издании литературного альманаха. В театр Гоголь привез комедии своего отца, сам писал стихи, статьи и рассказы, из которых до нас дошли одни названия: к примеру, критический труд лицеиста о нежинском обществе назывался "Нечто о Нежине, или дуракам закон не писан".
В Петербург Гоголь явился накануне Нового 1829 года, в Рождество. Почти сразу же он отдал стихотворение "Италия" в альманах "Сын Отечества", где его немедленно опубликовали (номер прошел цензуру уже в феврале). Первый из напечатанных рассказов Гоголя - "Вечер накануне Ивана Купала". Речь там идет о жертве невинного младенца - и писателю самому пришлось в известной степени пожертвовать рассказом: издатель Свиньин его изуродовал редакторской правкой в "Отечественных записках". Молодой писатель смог войти в литературный мир, "прописаться" на страницах столичного журнала после "ритуального" жертвоприношения (подобная практика бытует до настоящего времени - порой редакторы смело кромсают и сшивают живую ткань рассказов молодых авторов). Если вспомнить о том, что рассказы представляются писателям нередко через метафору собственных детей, станет понятна значимость такой жертвы. Гоголь восстановил в дальнейших публикациях первоначальный вид рассказа и разорвал отношения со Свиньиным - но дело было сделано: начинающего автора заметили. С начала 1831 года он стал печататься со статьями в новой "Литературной газете", которую издавал барон Дельвиг, лицейский друг Пушкина (вскоре умерший). Гоголь достал рекомендательное письмо к Жуковскому, тот принял его с распростертыми об ятиями и стал другом Гоголя до конца жизни. Жуковский передал Гоголя, как эстафету, Плетневу (литератор и историк, он вместе с Жуковским и Вяземским входил в круг ближайших друзей Пушкина, был известным опечителем молодых талантов). Воспитатель и учитель в царской семье, впоследствии - ректор Петербургского университета, Плетнев принял горячее участие в судьбе Гоголя. Его аттестация Гоголя в письме к Пушкину афористична: "любит науки только для них самих и, как художник, готов подвергать себя всем лишениям". В этих словах - суть жертвенной природы писателя.
За два года, проведенных в чужой и холодной столице, Гоголь сделал невероятную карьеру - захудалый, хуторской дворянчик вошел в круг литераторов= аристократов. Внимание, которое проявили к молодому писателю законодатели литературной моды - писатели пушкинского круга, обусловлено тем, что Гоголь обладал знанием того образа жизни, к которому устремили свои взгляды именитые писатели. Они увлеклись историей своего народа - Гоголь же создал модель мира народной культуры. Эта модель - ярмарка. Ярмарка есть жизненно необходимое дело, организующее поток пищи и вещей, переход их из рук в руки. Праздничная сторона ярмарки включает в себя обычаи, которые восходят к мистериям умирающего и воскресающего божества, календарным праздникам, имеющим истоки в каменном веке. Ярмарка и карнавал разнятся тем, что карнавал времен средневековья - игра, представление, в котором меняются "верх" и "низ" и происходит много прочих, порой весьма небезопасных забав. Игры эти связаны с необходимостью психологической регуляции в больших коллективах, адаптации к условиям жизни человека в городе. Здесь и важная для горожанина смена "сакральное-профанное" и все прочее, о чем писал Михаил Бахтин (в том числе и карнавальная жертва). Карнавал, как мы видим его сейчас - шествие ряженых, уличное представление, парад аттракционов - то, что дает пищу глазу. Это торжество визуальности, демонстрация внешних оболочек вещей, костюмов, нарядов, ролей. Ярмарка связана с обменом энергиями пищи и вещей, с которыми человек будет жить и после ее окончания. Ярмарка входит в человека не только через глаза, но и через рот, пробирает его целиком.
На карнавальное начало в творчестве Гоголя указывали как Михаил Бахтин, так и Юрий Манн. Тема эта известна: здесь мы пристальнее всмотримся в различие ярмарки и карнавала. Для селянина и хуторянина, позицию которых знал и занимал Гоголь в начале своего творчества, невозможно было бы представить себе двух- трех месячное карнавальное безделье и дурачество - игры горожан в средневековой Европе. Конечно, можно пуститься на пару дней "в загул" на ярмарке или свадьбе - но селянин зарабатывал хлеб тяжелым трудом в течении года и только результатами этого труда он мог распоряжаться. Горожане имеют много способов зарабатывания денег - в том числе и шальных. В город стекаются ресурсы, здесь накапливается и хранится информация. Знать, правители и ремесленники высшей квалификации, ювелиры и купцы могут иметь состояния, превышающие запасы ценостей на сельской ярмарке. Ресурсы "отрываются от человека" - они не могут быть измерены затратами его труда, "согреты теплом его рук". Встает задача эффективной обработки потоков ресурсов и управления ими. В освоении управления мощными ресурсами помогает карнавал. Здесь задаются правила игры с такими ценностями, как престиж, статус, корпоративный интерес. Карнавал подобен "колесу обозрения" городской культуры. Естественно, что литература как форма обозрения в истоке своем связана с карнавалом. Сюжет в такой литературе не так важен, как набор забав, парад персонажей, вычурная описательность (шествие смешных костюмов - один прием при разнообразии одежд). Герои Француа Рабле однообразно смешны - и гомерический хохот, впадание в раж при чтении его книги является признаком карнавальной ментальности. Цивилизация в ее споре с культурой порождает определенный образ мысли, внятный "посвященным".
Если на селе разрыв между образом жизни богатого селянина и бедняка не так велик (они заняты сходным делом, лишь в разной степени успешно и масштабно, в обрядовом же смысле их жизнь единообразна) - то в городе этот разрыв огромен. Существует специализация в нищете и богатстве, и компенсацией служит карнавальная игра между ними, битва между Масленицей и Постом. Мир хутора живет народными обычаями и играми. Хутор напоминает племенную общину и хранит архаику в первозданном виде - в деревнях, передаются сказки, имеющие своим истоком переход от охотнической и кочевой жизни к оседлой: хутор сохраняет корни своей жизни, память о началах человеческого существования, о каменном веке. Мифология города регулирует городскую жизнь, сказки - сельскую. Здесь нет чистой утилитарности, дело скорее в различии городского и сельского облика культуры и языка образов, посредством которого этот облик выражается и передается - язык и есть плазма, питающая тело культуры.
Жертва и игра
В различии между городом и селом заключен один из истоков отличия культуры игровой от культуры жертвенной. Игра не требует жертвы - игровые искусства связаны с притворством, иронией - в игре все происходит понарошку, не по настоящему. Город преуспел в развитии игровой стороны культуры: в системе отвлеченных ценностей жертвы становятся "все более бескровными". Горожанин может пожертвовать своим временем, вниманием, досугом, комфортом, желанием - не целой жизнью, а ее мелкими частями. Образ жизни горожанина составляется из "цивилизованных удовольствий", раскладывается на потребности - и эти части обрабатываются "свободным рынком", который в отличии от годичного рынка ярмарки, представляет прелести перманентного праздника, не связанного рамками времени. Одно из древнейших определений урбанической культуры, данное в "Сказании о Гильгамеше", описывает город, как такое место: