Если главный персонаж романа Умберто Эко – корабль, то герой М. Турнье – спутник и слуга Робинзона. Его роман так и назван – «Пятница».
Герой Турнье только на первый взгляд напоминает персонажа Дефо. Во-первых, это вам не флегматичный британский, а настоящий латинский Робинзон, отличительной которого является повышенная эмоциональность. Созданием цивилизации он занимается с энтузиазмом, граничащим если не с помешательством, то с одержимостью, а установленный им порядок жизни на острове, который он называет «Сперанса» (то есть надежда) близок к абсурду.
«Я хочу, я требую, чтобы отныне все вокруг меня было вымерено, доказано, сертифицировано, математически высчитано, рационально», заявляет Робинзон. Он создает Палату мер и весов, Дворец Правосудия, Храм, правый придел которого отведен для гипотетических женщин; пишет Уголовный кодекс и Хартию острова, в которой назначает самого себя его губернатором, имеющим право наказывать своих подданных. Сам герой – то губернатор, то генерал, то пастор; своими разными «лицами» он как будто старается населить остров, организовать жизнь по всем правилам бюрократических формальностей.
Задача, которую поставил сам себе Робинзон – заменить установить на острове «нравственный порядок», одержав победу над порядком «естественным», который поначалу является для него синонимом «абсолютного беспорядка».
Впрочем, бюрократический гений Робинзон – тоже человек, и кое-что человеческое ему не чуждо. Двадцатый век снял табу с обсуждения сексуальных проблем, что позволило М. Турнье затронуть некоторые деликатные вопросы, которые обошел молчанием джентльмен Дефо. Сексуальные проблемы необитаемого острова и наиболее эффективные способы их решения – одна из ключевых тем романа (Справедливости ради, отметим, что свобода обсуждения ранее запретных тем коснулась и прототипа Робинзона – Селькирка. Некоторые авторы начали делать весьма двусмысленные предположения о том, с какой целью моряк бегал наперегонки с козами и почему они при этом так быстро улепетывали от него).
Создается впечатление, что замысел автора прямо противоположен идее, положенной в основу романа великого англичанина. Творение Дефо - апология цивилизации. Культурный европеец настолько тяжело переживает разлуку с ней, что ему не остается ничего другого, как в одиночку создавать цивилизацию на пустом месте.
Мишель Турнье поставил задачей продемонстрировать всем абсурдность цивилизации, воплотив ее в карикатурном образе одержимого порядком трудоголика Робинзона. Европейская культура, в изображении француза – разновидность некоей заразной болезни, носителями которой являются представители белой расы.
Как всякая болезнь, цивилизация обречена на самоуничтожение. Продукты, которые она создает, - тот же самый порох, - обрекают ее на гибель. Гранат и пушек не потребуется - достаточно всего лишь небольшого нарушения установленного порядка. Случайная встреча двух продуктов высшей культуры – окурка и бочонка с порохом приводит к гибели всего мира, созданного Робинзоном.
Если европейская культура – это мираж и химера, то в чем же выход? Ответом на это, по замыслу автора, призван послужить образ Пятницы. Сначала туземец, как и положено слуге, послушно исполняет роль тени Робинзона, но вскоре оказывается, что Пятница ведет свою, странную и непонятную для его хозяина жизнь.
Главный герой книги Дефо - культурный европеец Робинзон, однако по мнению Турнье, величайшим изобретением английского романиста был именно Пятница, который и должен стать главным героем романа 20-го века.
Если бы в романе «Пятница» было посвящение, - пишет Турнье в своем автобиографическом эссе «Святой дух», - то я посвятил бы эту книгу … всем этим Пятницам, посланным нам третьим миром …. Они должны всему учиться у нас, и прежде всего – научиться говорить на цивилизованном языке, … они должны научиться культурно себя вести, а главное – не докучать тупым и ограниченным Робинзонам, т.е. нам». На самом же деле, «дикарей не существует, а есть люди, которые относятся к цивилизации, отличной от нашей, и которую нам было бы полезно изучить».
Разрушив до основания мир, построенный буржуа Робинзоном на отдельно взятом малообитаемом острове, туземный пролетарий Пятница взамен этого делится с ним своим миром и своими ценностями. В финале романа Крузо смотрит вслед шхуне, на которой уплывает Пятница. Приручив и укротив Робинзона, он отправляется в большой мир, в Европу – нести туда свою новую альтернативную идеологию.
Некоторые постмодернистские произведения очень непросто понять. В «Мистере Фо» Джозефа М. Кутзее много знакомых лиц – Робинзон, то ли бледная тень, то ли пародия на героя Дефо, загадочный бессловесный Пятница, некая эксцентричная дама, прямо-таки тетушка Чарли, приплывающая на необитаемый остров прямиком из провинции Баия в Бразилии, где много диких обезьян, и даже сам мистер де Фо, создатель бессмертного романа. Однако что хотел сказать своей книгой почтенный лауреат Нобелевской премии? Доказать что он - прекрасный писатель, который с легкостью необыкновенной может создать римейк любого классического сюжета? Если все дело в этом, то цель достигнута. Вот только жаль, что жертвой, принесенной на ее алтарь, стал наш многострадальный герой.
***
Идеолог постмодернизма Р. Барт ставил литературу выше гуманитарной науки; он утверждал, что все открытия таких ее отраслей, как социология, психология, психиатрия, лингвистика и т. д., были известны литературе всегда. Наверное, в этом есть доля истины. Но будем честными и признаем - литература способна не только дарить, но и заимствовать идеи (постмодернистская - в первую очередь).
Научные труды ученых-гуманитариев, как правило, строятся на основе жестко формализованной модели, ведущей начало еще со времен средневековья. Обязательные атрибуты такого подхода – обоснование актуальности и значимости изучаемой темы, подробный анализ существующих точек зрения, многочисленные цитаты и ссылки, библиографические перечни. Научная материя скучна, но только не для тех, кто живет ею; сухие строки ученых комментариев подчас скрывают под собою если и не вулкан, то кипящий котел эмоций. Каждый уважающий себя ученый муж по мере сил старается выразить свое отношение к работам предшественников и коллег. Тут все происходит, как и в обычной жизни - работы единомышленников и друзей превозносятся (в той степени, в какой это дает возможность не умалять достижений самого автора), идеи и воззрения представителей враждебных научных школ подвергаются беспощадной, хотя внешне благожелательной критике, а в случае, если они оказываются автору не по зубам, искажаются или попросту замалчиваются.
Цель любого научного исследования - предложить новое способ решения проблемы или ее новое видение. Однако придумать что-нибудь качественно новое удается очень немногим, удел большинства – «косметическая» доработка и шлифовка чужих мыслей и теорий. Хитрость и наука – вещи вполне совместимые. Один из примеров - так называемые «междисциплинарные исследования» или работа «на стыке» разных наук. Социолог предлагает рецепты оздоровления экономики, психолог ищет пути создания «общества будущего», математик создает новый, «хронологический подход» к истории человечества. То, что они предлагают, действительно обладает новизной, но лишь для представителей чуждых дисциплин, в область которые они столь отважно вторглись - не говоря уже о том, что методы, созданные в рамках определенной системы знаний, за ее пределами могут попросту не работать.
Литература, в отличие от науки, всегда обходилась без ссылок, цитат и комментариев. В глазах литературного сообщества каждое художественное произведение - уникальный творческий продукт. Глупо отрицать, что современные писатели используют достижения своих предшественников, - и в тоже время, принято считать, что в творческой сфере, в отличие от научной, наследие прошлого содержится как бы в «снятом» виде, преломленном через призму таланта автора.
То, чего сами создатели книг предпочитали не афишировать, делали за них литературоведы, - хотя и без них искушенный читатель прекрасно видел «строительные леса» творческого процесса - повторения, ссылки и библиографию.
Постмодернистская литература открыто взяла на вооружение научный подход, потеснив своим могучим плечом «тонкую красную линию» литературоведов. Творческие узы, связывающие писателя с коллегами по перу, «связь времен» и похожесть в литературе больше не является предметом негласного табу. Понятие «плагиат» безнадежно устарело - ведь постмодернизм провозгласил «смерть автора» как такого. Как утверждает Ролан Барт, современный текст создается и читается таким образом, что автор на всех его уровнях устраняется»; его место занимает совсем иная фигура - «скриптор», который «несет в себе не страсти, настроения, чувства или впечатления, а только такой необъятный словарь, из которого он черпает свое письмо, не знающее остановки; жизнь лишь подражает книге, а книга сама соткана из знаков, сама подражает чему-то уже забытому, и так до бесконечности».
Робинзон превратился в одного из любимых героев постмодернистской литературы. Новые робинзонады – прекрасный образчик того, как идеология гуманитарной науки, ее приемы и методы, овладевают сознанием художника.
Критика источника: «мистер Фо» Джозефа М. Кутзее. Робинзон в изображении Дефо – человек, не лишенный обычных слабостей. Робинзон – утрированная фигура, карикатура или, в терминах постмодернистской идеологии, симулякр (подобие) классического героя; некоторые проблески разума он проявляет разве что в изобретении причин своего бездействия. Пятница у Дефо – дитя природы, наивный дикарь, приобщаемый к цивилизации своим товарищем по несчастью. Робинзон из книги Кутзее вряд ли способен быть чьим-то наставником. Что, если восприимчивый туземец окажется способен постигнуть ценности европейской культуры, просто общаясь с ее представителем? Изобретательный автор предусмотрел и своевременно устранил такую возможность, лишив Пятницу языка, - и тонко намекнув при этом, что изуверская операция была проделана самим Робинзоном, желавшим иметь не собеседника, а бессловесного слугу.