Однако то, что казалось прогрессивным в эпоху Дефо, - отношение к пятницам с позиций «строго, но доброго старшего брата» в наше время выглядит ужасающе неполиткорректным. Для современного правозащитника глобализм, попытка навязать другим людям ценности европейской цивилизации – еще одна форма возрождения колониализма. Культуры, обычаи и верования разных народов самоценны. Любой, даже самый дремучий пятница достоин большего, чем школьная парта, розги и добрые советы Робинзона, - он сам способен многому научить последнего.
Роман Дефо – психологический роман. Жизнь – игра, и люди в ней актеры, говорил соотечественник Дефо. Может быть, ситуация, когда исчезает не только публика в зрительном зале, но и сам зал, и не перед кем больше разыгрывать роли сможет лучше понять подлинную сущность человека? Кто же он все-таки такой – царь природы или животное, руководствующее инстинктами – самосохранения, размножения, развлечения? Что если актерство неотделимо от самой личности цивилизованного человека, и те игры, которым предаются люди в обществе себе подобных, просто сменят форму, превратившись в какой-нибудь другой вид лицедейства – перед самим собой, богом, или теми же людьми, превратившимися в образы и воспоминания?
Дневники Робинзона – не более чем сон, порождение фантазии. Герой – обычный человек, который не хочет больше жить прежней жизнью; однако изменить ее он тоже не может. Единственный возможный выход - «внутренняя эмиграция», погружение в мир грез и фантазий. Робинзон-мечтатель создает в своем воображении необитаемый остров, на котором ощущает себя полным владыкой. Со временем власть без подданных надоедает ему; он начинает постепенно заселять остров, придумывая сначала кровожадных дикарей, потом Пятницу, корабль, и весь окружающий мир.
Это – только некоторые из толкований романа Дефо, - не говоря уже о том, что каждая эпоха заново открывает для себя историю Робинзона.
Так о чем же рассказывает эта простая и наивная книга, и почему существует так много ее интерпретаций?
Ответ очевиден. Простота романа – видимость, иллюзия. Европеец Дефо написал своего «Робинзона Крузо» не буквами, а восточными иероглифами. Эти иероглифы скрывают какой-то иной, скрытый сюжет. Может быть, именно поэтому многим кажется, что история, рассказанная Дефо - чистый лист, на котором каждый желающий может попробовать написать свою собственную историю.
Робинзон на острове постмодернизма.
***
Многие литературоведы видят в «Робинзоне Крузо» прообраз современного европейского романа. Как бы разнообразны и многочисленны ни были источники "Робинзона Крузо", - писал литературовед А. Чамеев, - и по форме, и по содержанию роман представлял собой явление глубоко новаторское. Дефо создал оригинальное художественное произведение, сочетавшее в себе авантюрное начало с мнимой документальностью, традиции мемуарного жанра с чертами философской притчи.
Любовь читателей к неувядающему творению Дефо, похоже, разделяют его коллеги по творческому цеху; наверное, ни одно литературное произведение не породило столько подражаний и римейков, как «Робинзон Крузо».
Слово А.Генису: «История Робинзона всегда составляла непреодолимый соблазн для плагиатора. С тех пор как почти три века назад на свет появился бессмертный роман Даниеля Дефо, бесчисленные авторы использовали необитаемый остров как полигон для мысленных экспериментов. Каждый из них обновлял ситуацию, вставляя в исходное уравнение - человек наедине с природой - тот смысл, что соответствовал философии своей эпохи».
Каждая эпоха по-своему пересказывала историю, рожденную гением Дефо. 19-ый век породил моду на «коллективные» робинзонады. Все-таки рассказ про одинокого человека на одиноком острове – это очень грустная история. Литература должна нести жизнеутверждающее начало – и вот на смену герою-одиночке приходит крепкая семья швейцарских робинзонов и трудовой коллектив робинзонов-янки, с энтузиазмом внедряющих бизнес-проект построения светлого технического будущего на уединенном «Таинственном острове».
Раздумья о смысле жизни и разумности устройства мироздания остались в далеком прошлом; сообщество островитян поглощено совсем другими проблемами. Если им и нужна идеология, то гораздо более конкретная и практичная - например, психология семьи или социология рабочей бригады.
Двадцатый век – век рождения «антиутопий», начало которым положило легендарное крушение «Титаника». Новая эпоха выкрасила коллективные робинзонады в черный цвет. Сказание о Робинзоне вернулась к своей исходной точке – печальной истории призрака острова Лопеса, пересказанной в жанре фильма ужасов.
Хуже одиночества, как известно, только плохие соседи. Именно их, выселив доброго Пятницу, подселили на необитаемый остров моряка из Йорка авторы «черных робинзонад». Самое известное произведение в таком жанре - роман «Повелитель мух» Уильяма Голдинга, удостоенный Нобелевской премии.
Группа английских школьников попадает на необитаемый остров – но не для того, чтобы построить там цивилизацию, а чтобы доказать ее невозможность. Быстро одичав, дети превращаются в некое подобие дикого племени и начинают жестокую войну друг с другом. Похожая история положена и в основу повести фантаста Лукьяненко «Рыцари сорока островов» – с той только разницей, что подростки не сами впадают в дикость, а принуждаются к беспощадной борьбе за выживание злыми пришельцами (фантастика, однако!).
Современные литераторы не верят, подобно мыслителям эпохи просвещения в идеалы «естественного человека». Необитаемый остров в их произведениях, – не то место, где человек может найти путь к богу, возвыситься духовно или научиться полезным ремеслам. Не верят они и в саму цивилизацию. Варварство, в которое впадают люди, оказавшиеся за ее обочиной, символизирует для них не возврат к первобытным инстинктам, а скорее гримасу, если не подлинное лицо потерявшего идеалы и насквозь прогнившего общества.
Модернистские эксперименты с коллективными робинзонадами сменили произведения постмодернистского образца. Постмодернистская литература пришла к выводу, что образ Робинзона, белого человека на зеленом острове, исчерпал себя. Наступила очередь его спутника Пятницы, корабля, на котором он терпит крушение и самого острова.
В романе «Дефо» корабль олицетворял связь Робинзона с цивилизацией. В романе Умберто Эко «Остров накануне» главный герой - это сам корабль, символ создавшей его цивилизации. Время действия книги – 1643г. Судно, на котором совершает загадочное путешествие французский дворянин Роберт де Ла Грив, попадает в шторм и терпит крушение в далеких тропических морях. Роберту везет – плотик, на котором он пытается спастись, выносит в тихую заводь близ берегов неведомого острова. Однако герой обретает не сам остров, а всего лишь новый корабль, севший на мель неподалеку от него.
Роберт – не моряк из Йорка, а сухопутный житель, к тому же аристократ. Он не только не умеет плавать, но даже не способен соорудить какое-нибудь средство, позволившее бы добраться до берега – может быть, просто не хочет задуматься на столь приземленную тему. Остров для него так же далек, как и американский континент для Робинзона.
Герой Эко остается жить на корабле – хотя с таким же успехом Эко мог бы запереть его в библиотеке (что он, собственно и делает) и, отказавшись от каких-либо практических действий, отдается на волю фантазий и воспоминаний.
«Остров накануне» патриарха постмодернизма - это тургеневское «накануне», которому уже не нужен сам остров.
Постмодернизм, как писал с пафосом некий критик – это аристократка и проститутка в одном лице, ее свойства – элитарность и доступность одновременно. Необитаемый остров - всего лишь способ рассказать другим о предметах, которые интересны самому автору, используя для этого интересную и понятную среднему читателю форму. Рассказ о средневековье («Имя розы») стал детективом, повествование об «эпохе барокко» - робинзонадой. Приведем для примера названия некоторых глав книги: «Карта страны нежного»; «Трактат о боевой науке»; «Занимательная техника»; «О происхождении романов»; «Монолог о множественности миров». Наверное, в представлении автора необитаемый остров – самое удобное место для размышления о подобных предметах.
Странный Робинзон без острова находит и своего странного пятницу. Пятница в романе Дефо был дикарем и язычником, пятница Умберто Эко - преподобный Каспар, иезуит и профессор математики, который и снарядил этот странный корабль с какими-то загадочными научными целями.
Впрочем, нашему Робинзону Пятница не очень-то и нужен, поэтому Эко, предоставив иезуиту возможность высказаться по всем вопросам, которые входили в кругозор образованного человека 17-го столетия, тотчас же отправляет его в дорогу. Постмодернистская литература не то чтобы не любит простых решений – скорее она их просто не знает. Единственный способ, которым дряхлый иезуит эпохи барокко может добраться если не до острова, то вообще куда-нибудь – это, конечно же, собственноручно изготовленный прообраз водолазного костюма.
В финале романа герой, после долгих колебаний, принимает решение отправиться на остров. На корабле есть все для жизни, и похоже, он никогда бы не отважился на дерзкое путешествие, если бы не уверовал, что на острове его ждет возлюбленная, существующая только в его мечтах. Читатель так и остается в неведении, чем закончится эта попытка, однако огорчаться не стоит – наверняка мы уже знаем этот финал, а если и нет, что же - прочтем в следующем постмодернистском романе.