При подготовке операции советским командованием в мае и июне 1943 г. была проведена огромная организационная работа, о чем свидетельствуют новые архивные данные. Восемнадцатого мая 1943 г. была издана директива Ставки ВГК № 30130 о недостатках в управлении войсками и мерах по их устранению, в которой обращалось внимание на необходимость улучшить координацию в командовании войсками на уровне армия — корпус. Усиливалась централизация командования и устанавливался иерархичный порядок подчинения и ответственности между командирами корпусов и командующими армиями [см.: ЦАМО РФ, ф. 148а, оп. 3763, д. 143, л. 149—150].
Двадцать третьего мая 1943 г. появился приказ Ставки ВГК о перевооружении стрелковых подразделений автоматами, о перевооружении в каждой стрелковой роте стрелковых дивизий и стрелковых бригад действующей армии всего личного состава одного стрелкового взвода путем замены винтовок автоматами. В остальных стрелковых подразделениях дополнительно вооружались автоматами только командиры отделений, взводов, рот и батальонов. Перевооружение требовалось произвести в первую очередь в стрелковых дивизиях и бригадах, находящихся в резерве армий, фронтов, Ставки [см.: ЦАМО РФ, ф. 148а, оп. 3763, д. 143, л. 152].
Семнадцатого июня 1943 г. был издан приказ начальника Генерального штаба об организационном укреплении стрелковых рот. Для это было необходимо: а) довести численность стрелковых рот в дивизиях, имеющих состав до 6 тыс. человек, до 80—90 бойцов и в дивизиях численностью 7 тыс. и выше — до 120—130 человек за счет возвращения в роты всех прикомандированных к штабам и тыловым учреждениям бойцов; б) организовать изучение и учет личного состава рот; немедленно завести списки и выдать красноармейские книжки; ежедневно проводить утреннюю и вечернюю поверки; на должности командиров рот подбирать лучший командный состав; в) улучшить качество отбора бойцов в стрелковые роты; г) повседневно совершенствовать боевую выучку стрелковых, пулеметных рот и батальонов; д) повысить требовательность командиров, поднять строевую службу и улучшить внешний вид бойцов и командиров; е) для повышения боевой подготовки командиров стрелковых рот и в целях обмена боевым опытом проводить при дивизиях краткосрочные сборы командиров стрелковых рот и батарей, а при полках — командиров взводов и младшего комсостава; ж) улучшить культурно-бытовое обслуживание стрелковых рот, батарей; обеспечить бойцам своевременную подачу горячей пищи; приблизить банно-прачечное обслуживание к войскам [см.: Там же, ф. 48а, оп. 3409, д. 15, л. 209—212].
Немецкая разведка установила знaчительное усиление на Kурском выступе обороны советских войск, ожидавших немецкого наступления. В одной из сводок разведывательного отдела Генерального штаба сухопутных войск вермахта от 2 мая 1943 г. говорится: «По некоторым новым… сообщениям, не исключено, что противник разгадал подготовку немецкого наступления…» (перевод наш. —Г. К.) [Heinrici, Hauck, 529]; 21 мая 1943 г. поступило новое сообщение из разведотдела Генштаба, в котором отмечалось: «...группировка вражеских сил характеризуется, c одной стороны, очевидным стремлением обеспечить достаточную подготовку контрмер против ожидаемого немецкого наступления… С другой стороны, все подготовительные мероприятия к наступлению были проведены таким образом, чтобы можно было бы через короткое время перейти самим в наступление…» [Мюллер-Гиллебранд, 382—383].
В связи с предложением В. Моделя и меморандумами военной разведки Гитлер приказал отложить наступление на середину июня. Падение Туниса в мае 1943 г. и усиление угрозы вторжения в Италию или на Балканы еще больше увеличили колебания в руководстве вермахта. Штаб Объединенного командования войсками (ОКВ) предложил вообще отказаться от операции [см.: КТВ OKW, 1622]. Под влиянием всех этих факторов Гитлер начал сомневаться в целесообразности ее проведения. Между тем уже в начале июня стало ясно, что Италия будет продолжать войну. Победа вермахта под Курском моглa, в частности, вдохнуть новые силы в союзников Германии [см.: Там же, 749—750].
Немецкое командование продолжало получать данные о подготовке советских войск к отражению удара. В Центральном архиве Министерства обороны РФ хранится документ советского командования за 20 июня 1943 г., в котором сообщается, что противник, имея все данные всех видов наблюдения, «без труда вскрывает как систему нашей обороны, так и группировку войск в оперативной глубине. Так за 16.06.1943 г. самолетами ближней разведки противника (по показаниям пленных летчиков) обнаружены на белгородском и харьковском направлениях позиции боевого охранения, окопные работы на 3-х участках и 2 противотанковых рва» [ЦАМО РФ, ф. 48а, оп. 3409, д. 15, л. 250].
Понимая всю пагубность начинаемой авантюры, начальник отдела «Иностранные армии Востока» оперативного управления Генерального штаба полковник Р. Гелен 3 июля 1943 г. подготовил доклад «Оценка предполагаемых действий противника при проведении операции “Цитадель”», в котором прогнозировалось следующее развитие событий в ходе немецкого наступления:
«…2) В полосе группы армий “Юг” следует ожидать, что готовящиеся операции противника против южного фланга и центра группы армий будут проводиться вскоре после начала немецкого наступления в целях отвлечения наших сил от района Курска. Следует считаться с возможностью его наступательных действий с целью охвата 6-й и 1-й танковой армии — в направлении на Донбасс, а также с ударом из района Купянска в направлении Харькова, чтобы глубоко вклиниться во фланг наступающих немецких войск.
3) В полосе группы армий “Центр” противник, по-видимому, может нанести удары сильными оперативными резервами, которыe пока обнаружены не полностью, из района Тула — Калуга — Сухиничи — Плавск по 2-й танковой армии, чтобы отвлечь наши наступающие войска. Исходя из его оценки, мы предполагаем, что удары будут нанесены по восточному и северо-восточному флангу армии в направлении на Орел с целью выхода в тыл наступающим немецким войскам…» [Гелен, 92—93].
Гитлер уверял, что разведка дает сильно преувеличенное представление о советской обороне и что наступление нужно проводить по плану. Восемнадцатого июня фюрер окончательно решился на развертывание наступательной операции, хотя и признал обоснованность выраженных штабом оперативного руководства ОКВ опасений [см.: KTB OKW, 749—750]. Незадолго до начала операции Цейтцлер обратился к командующим группами армий «Юг» и «Центр» с предложением высказать свои соображения относительно перспектив операции «Цитадель». Манштейн считал операцию трудной, но обещающей успех [см.: Манштейн]. Клюге полагал, что ее проведение является единственно верным решением в создавшейся обстановке [см.: Совершенно секретно … , 497]. Однако, предвидя возможность провала «Цитадели», начальник оперативного отдела штаба ОКВ дал армейской пропаганде указание изображать ее как наступление с ограниченными целями [см.: Неinriсi, Наuсk, 537].
Итак, и советская, и немецкая разведки задолго до начала сражения вскрыли приготовления сторон, практически все знали о намерениях друг друга. Каких-то особых сюрпризов и неразгаданных загадок для противников почти не оставалось. Здесь было немного искусства импровизации, изящества, неожиданных ходовпротивников, особенно с немецкой стороны. Все приготовления разгадывались, и противники заранее предпринимали соответствующие меры. В такой ситуации каждая сторона рассчитывала исключительно на свою силу и мощь.
Основные немецкие силы перешли в наступление 5 июля 1943 г. [см.: ЦАМО РФ, ф. 203, оп. 2843, д. 431, л. 14]. Результаты начального этапа Курской битвы всем хорошо известны: советские войска сумели выдержать первоначальный натиск, и немецкое наступление затормозилось на оперативном уровне. Однако после «казуса» под Прохоровкой 10 июля советское командование 12 июля приказало войскам Брянского, а 15 июля — Центрального и левого крыла Западного фронтов начать отвлекающую контрнаступательную операцию «Кутузов» на Орловском выступе во фланг и тыл 9-й немецкой армии.
Тринадцатого июля в разгар сражения Гитлер вызвал командующих группами армий «Юг» и «Центр» и приказал прекратить операцию «Цитадель» в связи с высадкой союзников на Сицилии и опасностью потери Италии. Тем времнем 3 августа началась Белгородско-Харьковская контрнаступательная операция советских войск силами Воронежского и Степного фронтов при содействии Юго-Западного фронта против северного фланга немецкой группы армий «А» и южного фланга группы армий «Юг» (операция «Полководец Румянцев»). Результаты контрнаступательных операций советских войск под Курском впечатляющи. Пятого августа были взяты Белгород и Орел.
Однако победа не была легкой. В ходе всех трех этапов Курской битвы общие пoтери Красной армии составили более 860 тыс. человек, в том числе около 255 тыс. убитыми; 6 060 танков и САУ, 5 240 орудий и минометов, 1 630 боевых самолетов [см.: Гриф секретности снят … , 188, 190, 370]. Общие потери вермахта в ходе Курской битвы составили около 500 тыс. солдат и офицеров; 1, 5 тыс. танков, 3 тыс. орудий и миномeтов, 3, 7 тыс. боевых самолетов [см.: История Второй мировой войны, 178]. Хотя все три этапа Курской стратегической операции в смысле потерь дорого обошлись и советской, и немецкой стороне, первая могла их себе позволить, а вторая — нет.