Советские журналы того времени писали: «Члены нового иракского правительства являются представителями прогрессивных групп иракской национальной буржуазии, интеллигенции и прогрессивных элементов иракской национальной армии» [Мировое хозяйство…, 38]; «В лице этого правительства Ирак впервые получил демократическое, национальное правительство, пользующееся симпатией и поддержкой самых широких арабских народных масс, а также курдов, евреев и других национальных меньшинств. Это правительство имеет все данные для того, чтобы использовать в интересах народа и для прогресса страны тот статус независимости, который был формально установлен для Ирака в результате отмены британского мандата и заключения англо-иракского договора 1930 г.» [Революционный Восток, 87].
В опубликованном новым правительством обращении к народу переворот был назван «восстанием свободы против кошмара абсолютистского и тягостного правительства», концом «эпохи реакции и единоличного правления» и торжеством «идей прогресса». «Мы хотим, – говорилось в обращении, – создания демократического, здорового государства, и мы его создадим железной рукой и огненной решимостью» [цит. по: Мирский, 113–114].
Население Ирака приветствовало правительство Х. Сулеймана. Корреспондент английского еженедельника «Грэйт Бритн энд Ист» сообщал: «Кажется, все без исключения вне себя от радости, вызванной быстрыми и неожиданными событиями. Каждый, очевидно, надеется, что наступят лучшие времена, надеется на большую свободу, чем та, которой люди пользовались при режиме Хашими. Повсюду видны улыбающиеся лица, все громко, единодушно приветствуют офицеров, проходящих по улицам» [Great Britain…, 1936, № 1329, 643].
3 ноября 1936 г. в Багдаде состоялась грандиозная демонстрация, в которой участвовало свыше ста тысяч человек. Массовые демонстрации в поддержку правительства состоялись также в Неджефе, Кербеле, Казими и других местах. Демонстранты шли с национальными арабскими и красными знамёнами и плакатами под лозунгами: «Да здравствует король, армия и народное правительство!», «Наша революция – победа Ирака над политикой прошлого; она является революцией свободы против режима деспотизма», «Мы хотим действительно демократического правительства, и мы создадим его», «Мы просим наших братьев в арабских странах помочь нам укрепить наше правительство», «Смерть преступному фашизму!», «Рабочие поддерживают народное правительство и требуют восстановления профсоюзов» [см.: Мировое хозяйство…, 41; Революционный Восток, 87–88]. Каирская газета «Аль-Баляг» писала: «Сегодня в Ираке царствует мир, водворённый доверием и спокойствием, а не страхом. Народные массы показали свою радость стотысячной народной демонстрацией. Со всех концов страны прибыли делегации, чтобы участвовать в этом народном проявлении радости, которой Ирак не знал во всей своей истории» [цит. по: Мировое хозяйство…, 40–41].
Первоначальная реакция правительства Великобритании на события в Ираке была выражена в выступлении министра иностранных дел А. Идена в палате общин 4 ноября 1936 г. В нём Иден, в частности, заявил: «Отставка конституционным образом сформированного правительства в Ираке вследствие насильственной акции, совершённой военными лидерами, является таким событием, которое, естественно, вызвало озабоченность правительства Его Величества». «В настоящий момент можно считать, что работа, проделанная в Ираке англичанами и королём Фейсалом, пропала даром», – комментировал события журнал «Грэйт Бритн энд Ист» [Great Britain, 1936, № 1329, 643].
Как пишет Г. Мирский, «факт свершения переворота, явившегося для правящих кругов Англии полной неожиданностью, не мог не вызвать в Лондоне крайнего неудовольствия. Невозможно было более сомневаться, что английский посол в Ираке уже не в состоянии, как это бывало в мандатный период, держать в своих руках все нити политической жизни страны. Переворот 29 октября продемонстрировал перед всем миром явное ослабление английского господства в Ираке» [Мирский, 116].
Британское правительство было особенно обеспокоено тем, что в состав правительства «социальных реформ» вошли три представителя группы «Ахали». В частности, о Джафаре Абу-т-Тиммане еженедельник «Грэйт Бритн энд Ист» в специальной статье, посвящённой событиям в Ираке, писал: «Этот араб в прошлом был очень критически настроен к англо-иракским отношениям, он выступал против почти каждого соглашения, которое заключалось» [Great Britain, 1936, № 1329, 643]. В целом у британских властей имелись серьёзные основания для беспокойства в случае реального ослабления английского влияния в Ираке, ведь, как указывал тот же еженедельник, «четвёртая часть всей потребляемой Великобританией нефти поступала из Ирака!» [Ibid.].
По поручению Х. Сулеймана 5 ноября 1936 г. по багдадскому радио выступил Абу-т-Тимман с заявлением о политике нового иракского правительства: «Правительство решило выделить средства для нужд земледелия. Оно предполагает распределить необрабатываемые государственные земли… среди граждан страны, основываясь на общественных интересах... Оно намеревается открыть новые дороги, улучшить систему орошения, поощрять сельское хозяйство, торговлю и промышленность, поднять уровень здравоохранения и осуществить другие жизненно важные мероприятия, необходимые для счастья и благосостояния всего народа» [цит. по: Мирский, 114].
На следующий день министр иностранных дел Наджи аль-Асиль, излагая основные направления внешней политики нового правительства, заявил корреспонденту английской «Таймс», что Ирак будет продолжать развивать дружественные отношения и сотрудничество с Великобританией, укреплять дружбу с Турцией, стремиться к урегулированию разногласий с Ираном с целью создания основы для ирано-иракской дружбы и развивать отношения с Саудовской Аравией на базе недавно заключённого договора о «братстве и союзе» [см: Кузьмин, 131].
Стремление нового правительства Ирака к сохранению и развитию дружественных отношений с Англией и Турцией не осталось незамеченным в Лондоне. В частности, еженедельник «Грэйт Бритн энд Ист» писал по этому поводу: «Как генерал Бакр Сидки, человек, который “сделал” новый кабинет, так и Хикмет Сулейман, новый премьер, являются убеждёнными поклонниками Турции и Ататюрка. Таковы же и англичане. А Турция находится сейчас в очень дружественных отношениях с Великобританией. Поэтому те, кто был склонен мрачно смотреть на совершённый в Багдаде переворот, должны принять во внимание этот факт и его возможные последствия». Тем более что правительство Х. Сулеймана, как подчёркивал журнал, «уже выразило желание сотрудничать с англичанами» [Great Britain, 1936, № 1329, 637, 643]. «Будем надеяться на лучшее, – призывал этот же еженедельник, – поскольку новое правительство Ирака уже дало все необходимые гарантии по тем вопросам, которые вызывали тревогу, таким, например, как сохранение сотрудничества с Великобританией» [Great Britain, 1936, № 1331, 710].
9 декабря 1936 г. правительство Х. Сулеймана опубликовало официальную программу своей деятельности. Задачи правительства в области внутренней политики заключались в следующем: укрепить армию, которая стала бы армией национальной защиты; разрешить создание рабочих профсоюзов и ремесленных организаций; разрешить выход всех ранее запрещённых газет; объявить амнистию всем политическим заключённым; разрешить свободу собраний, печати и организаций; улучшить положение крестьянства путём раздачи государственных земель; усилить развитие национальной промышленности и сельского хозяйства [Мировое хозяйство…, 39].
Внешнеполитическая часть программы констатировала намерение правительства укрепить дух сотрудничества с Англией, развивать политические, экономические и культурные связи с братскими арабскими и соседними мусульманскими странами. Особо было выделено намерение правительства превратить заключённые соглашения с Саудовской Аравией в настоящий «договор о союзе» и подписать запланированный «пакт о ненападении» с Турцией, Ираном и Афганистаном [см.: Кузьмин, 136; Федченко, 66].
Показателем укрепления доверия официального Лондона к правительству Х. Сулеймана явилось заключение 14 декабря 1936 г. ирако-палестинского таможенного соглашения, по которому английские власти подмандатной Палестины предоставили Ираку широкий круг льгот, призванных облегчить экспортно-импортные операции Ирака через палестинский порт Хайфу и его торговлю с Палестиной. Соглашение было оформлено в виде обмена нотами между британским послом в Багдаде Керром и министром иностранных дел Ирака Наджи аль-Асилем [см.: Кузьмин, 137]. В английской печати соглашение оценивалось как «явный дипломатический успех правительства Хикмета Сулеймана» [Great Britain, 1937, № 1346, 363].
Даже о министре финансов в правительстве «социальных реформ» Джафаре Абу-т-Тиммане английская пресса стала писать иначе. В специальной статье, посвящённой Абу-т-Тимману, он уже характеризовался как государственный деятель, который «никогда не проявлял недостатка уважения к британским интересам в Ираке» и который выступил в пользу «сохранения в неизменном виде англо-иракского договора» [Ibid., 1936, № 1336, 924].
Возвращаясь к правительственной программе, следует отметить, что в действительности ни Х. Сулейман, ни Б. Сидки серьёзно не помышляли об её осуществлении и думали лишь о том, как установить в стране личную диктатуру. При этом Б. Сидки рассчитывал достичь поставленной цели путём физической расправы со своими политическими противниками, а Х. Сулейман искал соглашения с ними. Декларированную правительством программу оба лидера рассматривали как политический манёвр, эффективное средство для завоевания симпатий народа, уступку общественному мнению и своим временным коллегам – ахалистам [см.: Федченко, 66; Новейшая история арабских стран Азии, 281].