Сблизившись с «Ахали», Х. Сулейман выступил в печати с резкой критикой существовавшего режима, высказываясь за прогресс и реформы. Г. Мирский считает, что за этими общими либеральными принципами могли скрываться какие угодно взгляды. Подобная неопределённость давала Хикмету широкое поле для манёвра и сближения с различными политическими течениями. Широта его взглядов часто переходила в беспринципность, его склонность к решительным действиям граничила с авантюризмом, его попытки опереться на максимально широкие слои общества приводили к демагогии, а стремление найти политических союзников превращались в циничную неразборчивость в средствах для захвата власти [см.: Мирский, 109]. В итоге группа «Ахали», хотя и не без колебаний, дала согласие поддержать военный переворот и участвовать в нём.
Необходимо также обратить внимание на ситуацию в Ираке и те условия, при которых стало возможным совершение государственного переворота. После внезапной смерти в 1933 г. умудрённого опытом короля Фейсала на престол вступил его молодой сын Гази. Это событие показало, что английское влияние в Ираке стало терять свою силу. Дело в том, что сыновья правителей восточных стран, как правило, посылались для получения образования в Англию; нормальный курс обучения составляли Итон или Харроу, а затем – Оксфорд или Кембридж. Предполагалось, что британское воспитание автоматически создаст восточный вариант английского джентльмена, который будет поступать если не точно так, как англичанин, то по крайней мере так, как хотелось бы англичанину. Но Гази не оправдал ожиданий англичан. Он вернулся в Ирак после пребывания в аристократических домах и учебных заведениях Англии полный явной неприязни ко всему английскому (за исключением, возможно, английских женщин), и в этом отношении он не отличался от всего молодого поколения арабов. Вступление Гази на престол способствовало усилению среди верхушки иракского общества отвращения ко всему английскому [см.: Кимхе, 45–46]. Дж. Ленцовский добавляет, что 21-летний король Гази был неопытным и отчасти безответственным юношей, чьи интересы больше тяготели к автогонкам, чем к государственным делам. При нем страна снова стала государством политической нестабильности с постоянными перестановками в кабинете и возобновившимися волнениями племён и национальных меньшинств [см.: Lenczowski, 270].
В эти же годы в молодой иракской армии, созданной и обученной англичанами, также ширилось недовольство, главная причина которого состояла в том, что правительство слишком часто использовало армию для подавления восстаний племён [см.: Аль-Иди, 355]. Х. Сулейман в одном из своих интервью дал следующую оценку недовольства армии и её готовности поддержать борьбу против правительства Хашими: «...Как бы велики ни были преданность и дисциплина среди солдат, от них нельзя было требовать, чтобы они убивали своих братьев, отцов, детей и жен, разрушали свои дома и сжигали свои деревни. Подавление восстаний встало армии поперёк горла… Армия тоже из народа и для народа. Солдаты – братья для миллионов угнетённых и подавленных. Большинство офицеров чувствовало весь гнёт и протестовало против подавления свободы. Потому-то мы и прибегли к армии» [Мировое хозяйство…, 37–38].
В глазах солдат правительство, заставлявшее их то и дело воевать с народом, не могло пользоваться популярностью. Выступление против такого правительства было бы встречено в армии с энтузиазмом. Но одно дело общее настроение, царившее в армии, и другое – позиция командования армии и сотрудничавших с ним политических деятелей. Что касается низших офицеров, то, будучи в основном выходцами из мелкобуржуазной среды, они разделяли оппозиционные взгляды в отношении режима Хашими [см.: Мирский, 107–108]. Высшие офицеры тоже оказались в числе тех, кто мог выступить против правительства, но по совершенно другим мотивам. Дело в том, что «успехи» иракских войск в действиях против ассирийцев, курдов и восставших арабских племён Среднего Евфрата вскружили головы некоторым генералам. В армейских кругах был популярен пример Реза-шаха Пехлеви – в прошлом военного, ставшего шахом и неограниченным властелином Ирана. Он возбуждал зависть многих высших офицеров иракской армии, порождая в них тайные надежды [см.: Оганесян, 262].
Итак, союз двух разнородных элементов – мелкобуржуазной интеллигенции, представленной группой «Ахали», и армейского офицерства – стали олицетворять личные связи руководителей этих сил – Х. Сулеймана и Б. Сидки.
Бакр Сидки, курд по национальности, служил в турецкой кавалерии, затем окончил штабной колледж в Стамбуле и во время Первой мировой войны служил в главном штабе турецких вооружённых сил, а также участвовал в Галлиполийской операции. После кратковременной службы в сирийской армии Фейсала он стал офицером иракской армии. Бакр продолжил своё военное образование в Индии и Англии. За руководство операциями по расправе с айсорами (ассирийцами) в 1933 г. он получил от короля Гази титул паши, а за подавление восстания племён в 1936 г. был произведён в генерал-майоры [см.: Мирский, 109–110]. Человек сильного характера, властный и решительный, в то же время жестокий и ограниченный, Бакр стремился к диктатуре и мечтал стать иракским Реза [см.: Оганесян, 262]. Понимая, что для управления страной невозможно обойтись без гражданских лиц, он, задумав переворот, вступил в союз с Х. Сулейманом. Подробности этого союза неизвестны, так же как неизвестны детали заговора и подготовки к перевороту. К осени 1936 г. всё было готово для свержения Ясина аль-Хашими, который ни о чём не догадывался.
В октябре 1936 г. начальник иракского генерального штаба генерал Таха аль-Хашими находился в отпуске в Турции. Его замещал Бакр Сидки, командовавший 2-й дивизией. 23 октября Бакр посвятил в свои планы командира 1-й дивизии Абд аль-Лятифа Нури и заручился его поддержкой. О заговоре был уже осведомлён ряд высших офицеров, в том числе командующий военно-воздушными силами Мухаммед Али Джавад, согласившийся предоставить в распоряжение Бакра несколько самолётов. Решено было объединить две дивизии и создать Силы национальной реформы под командованием Б. Сидки.
27 октября Бакр Сидки и Абд аль-Лятиф Нури подписали письмо королю с требованием отставки кабинета Я. аль-Хашими и назначения премьером Х. Сулеймана. Были также отпечатаны прокламации к населению. Оба текста составили лидеры «Аль-Ахали» Д. Абу-т-Тимман, К. Чадерчи и М. Хадир. На другой день, прибыв в Багдад, Абд аль-Лятиф передал письмо Хикмету для вручения королю. Ночью Силы национальной реформы вошли в город Бакуба и оттуда утром 29 октября начали поход на Багдад [см.: Оганесян, 264]. В 8 часов над столицей появилось пять самолётов, сбрасывающих листовки антиправительственного содержания. В листовках, подписанных «командующим силами Национальной реформы» Бакром Сидки, выдвигалось требование королю назначить новое правительство, «составленное из искренних и преданных сынов народа во главе с Хикметом Сулейманом, который пользуется всеобщим уважением народа» [Революционный Восток, 86]. Вскоре в королевский дворец явился Х. Сулейман и вручил ультимативное письмо начальнику королевской канцелярии. В письме говорилось, что если в течение трёх часов после получения письма Х. Сулейман не будет назначен премьер-министром, Багдад будет подвергнут бомбардировке. По истечении срока ультиматума самолёты сбросили на Багдад четыре бомбы, разорвавшиеся перед зданиями правительства, парламента и около дома Я. аль-Хашими. К этому времени король уже принял отставку правительства Хашими и назначил Х. Сулеймана премьером.
29 октября в 5 часов вечера Силы национальной реформы вступили в Багдад. Переворот был успешно завершён. В ходе этих событий по приказу Б. Сидки верные ему офицеры застрелили министра обороны в правительстве аль-Хашими генерала Джафара аль-Аскари. На другой день глава свергнутого правительства Ясин аль-Хашими и Рашид Али аль-Гайлани были высланы в Сирию. Многократный министр прежних правительств Ирака Нури Саид скрылся в британском посольстве, а затем на английском военном самолёте был переправлен в Египет [см., например: Революционный Восток, 86–87; Коммунистический Интернационал, 94–95; Мировое хозяйство…, 30; Оганесян, 265–266; Федченко, 66].
Итак, успешно завершившийся военный переворот привёл к власти новый кабинет, за которым в литературе закрепилось название правительства социальных реформ. В составе этого правительства, сформированного Х. Сулейманом, группа «Ахали» была представлена тремя министрами: Д. Абу-т-Тимман стал министром финансов, К. Чадерчи – министром экономики и хозяйственных работ, Юсуф Изз эд-Дин Ибрахим – министром просвещения. Портфель министра иностранных дел был вручен профессиональному дипломату Наджи аль-Асилю. Абд аль-Лятиф Нури стал министром обороны. На пост министра юстиции был назначен Салих Джабур – шиит, бывший мутасарриф провинции Кербела. Х. Сулейман, кроме поста главы правительства, занял пост министра внутренних дел. Б. Сидки в состав правительства не вошёл, а занял пост начальника генерального штаба иракской армии [см.: Мировое хозяйство…, 38; Оганесян, 266; Мирский, 112; Аль-Иди, 357].
Таким образом, в новом руководстве были представлены обе группировки, союз которых создал базу для переворота. Ключевые позиции, дававшие возможность в случае необходимости нарушить баланс между этими двумя силами в пользу какой-либо из них, закрепил за собой Х. Сулейман. Б. Сидки, оставаясь формально на втором плане, фактически обладал решающим влиянием на государственные дела, так как он олицетворял армию, осуществившую переворот и не намеревавшуюся уступать всю власть политикам. По оценке А. Федченко, Бакр Сидки, «заняв пост начальника генерального штаба, фактически сосредоточил в своих руках всю полноту власти в стране» [Федченко, 66].