Кроме благотворительности, пермское Свято-Троицкое церковно-приходское попечительство занималось регулярной организацией народных чтений в собственном каменном двухэтажном здании вблизи Свято-Троицкого храма. По описанию можно представить обстановку в аудитории («большая икона Покрова Пресвятой Богородицы в ореховом киоте, эстрада, кафедра, экран, волшебный фонарь (пока чужой), достаточное количество скамеек»). Аудитория обогревалась калорифером, освещалась электричеством из 4 лампочек общей можностью примерно в 300 свечей. Действовала усовершенствованная вентиляция. В 1914 г. в числе лекторов были епархиальный миссионер, проповедник А. Г. Куляшев, преподаватель семинарии протоиерей Леонид Зубарев, настоятель Свято-Троицкой церкви протоиерей о. Евгений Будрин, протоиерей Алексей Стабников, священники о. Сергий Кудрявцев и о. Николай Ашихмин, воспитанники старших классов духовной семинарии и некоторые из светских лиц (И. В. Будрин, А. П. Шилов, И. Д. Петров, П. А. Федотов и др.). Ответственным за организацию чтений являлся заведующий школой священник о. Сергий Кудрявцев. В 1914 г. состоялось 24 чтения, на которых присутствовало от 200 до 400 человек.
Проповеди священников военных лет носили патриотический характер, в них говорилось о том, что для России это была война оборонительная, справедливая. По мнению некоторых современных историков, в 1914 г. Россия стала «жертвой агрессии и при всем желании не могла уклониться от этой войны» [Потатуров и др., 448—449 ].
А. Г. Коревановой запомнились слова архиерея, сказанные солдатам после молебна, организованного на Сенной площади Екатеринбурга:
«Вражеская сила напала на нас, чтобы отнять нашу землю, разрушить наши дома, наши храмы и осквернить нашу святую православную веру! Но Господь справедлив и велик, Он не допустит такого поношения, а тем, кто умрет за нашу святую родину, за царя и веру православную, тем уготовает Он жизнь бесконечную и венцы нетленные в лоне Авраамовом». ...Поп кончил свою проповедь и взмахнул в воздухе большим серебряным распятием. Раздалась команда, солдаты надели фуражки. Взяли ружья на плечо и, построившись повзводно, ударили все враз ногами о землю. Заиграла медная музыка, публика тоже надела шапки и, как с похорон, стала расходиться. Лица у всех были угрюмые. Позже я узнала от одного раненого солдата, что этот полк прямо из вагонов попал в сражение, и в первый же день почти целиком был уничтожен немцами [цит. по: Злоказов, Семенов, 585 ].
К повседневным заботам городских дум и управ прибавились новые направления деятельности, обусловленные нуждами военного времени. Так, в бюджете Перми появились новые расходы на расквартирование призванных на войну военнослужащих запаса, на помощь их семьям, на организацию санитарных отрядов для помощи и ухода за ранеными и больными воинами. Аналогичную работу вели городские власти Екатеринбурга. Семьям нижних чинов запаса и ратников ополчения, призванных по случаю войны на действительную службу, полагались пособия от казны. Обследованием личного состава таких семейств и выдачей пособий в городах должны были заниматься городские управы. Одним из основных направлений деятельности органов городского общественного управления во время войны стало материальное обеспечение семей, члены которых были призваны на военную службу [см.: Апкаримова].
Чрезвычайные обстоятельства, созданные войной, заставили и оренбургские городские власти позаботиться о семьях людей, ушедших на фронт. Местная городская дума приняла постановление об учреждении городского попечительства по призрению семейств нижних воинских чинов, призванных на фронт. В это же время в печати появился призыв оренбургского губернатора Н. А. Сухомлинова помочь семьям мобилизованных и всем миром посодействовать им в уборке хлеба [Губернаторы Оренбургского края, 331 ].
Недавно были опубликованы ценные документы и материалы по истории городского самоуправления Уфимской губернии в годы Первой мировой войны, позволяющие воссоздать комплексную картину деятельности органов городского самоуправления и выделить такие ведущие направления в их работе, как, например, обеспечение продовольственной безопасности населения путем организации городскими управами общественной продажи продуктов первой необходимости, централизованное снабжение горожан топливом, размещение беженцев. Значительный научный интерес представляет подборка документов, позволяющих говорить о том, что и в условиях военного времени городские власти заботились о социокультурной сфере, стараясь воплотить в жизнь даже те социально значимые проекты, которые были разработаны еще в довоенное время. Органами городского самоуправления принимались меры, направленные на развитие народного образования, увеличение числа культурных учреждений. Например, в 1915 г. было принято постановление Уфимской городской думы об открытии художественной галереи, пожертвованной М. В. Нестеровым и принятой в собственность города Уфы, в 1916 г. постановление об открытии новых начальных училищ с осени 1916 г. и др. [см.: Городское самоуправление Уфимской губернии…].
Хотя проблема оптимизации расходной структуры городских бюджетов оставалась острой, городские власти старались находить средства на социальные нужды, вызванные войной. Например, на заседаниях Кунгурской городской думы 10 и 11 сентября 1914 г. было принято решение о выделении сумм из городских капиталов на выдачу пособий семьям запасных военнослужащих, мобилизованных на фронт; о вступлении во всероссийский городской союз помощи больным воинам; об обложении владельцев недвижимости в пределах города в пользу Красного Креста. Гласные решили вступить во Всероссийский городской союз помощи раненым воинам и внести в него 1 тыс. руб. и, кроме того, такую же сумму выделить местному лазарету Красного Креста [Зауральский край, № 212, 4 ].
На съезде уральских городских голов, который проходил 28 августа 1914 г. под председательством пермского городского головы П. А. Рябинина, присутствовали из Пермской губернии городские головы Екатеринбурга, Оханска, Верхотурья, Чердыни, Соликамска, Осы, Ирбита, Камышлова, Кунгура и Шадринска и из Вятской — Глазова и Сарапула. На этом съезде, в частности, выяснилась «степень участия органов городского управления Урала в деле содержания госпиталей», анализировалась финансовая политика городских властей. Участники съезда признали желательным создание подвижного госпиталя на 50—100 мест. Предлагалось, что госпиталь будет оборудован комитетом Красного Креста, а содержаться во время войны будет из средств городских бюджетов. В ходе съезда выяснилась степень участия местных органов власти в Московском союзе эвакуации раненых [см.: ГАСО, ф. 386, оп.1, д. 7, л. 11—24 об., 60—60 об., 73, 152 ].
Патриотическое воодушевление пробуждало общественную самодеятельность. В годы войны активную деятельность вели сословные (в частности, мещанские) самоуправляющиеся корпорации, проявлявшие заботу о социальной защите своих членов. Так, Кунгурское мещанское общество 28 июля 1914 г. постановило выделить одну тысяыу рублей из продовольственного капитала на выдачу пособий семьям призванных на войну нижних чинов из местных мещан. Местная городская дума одобрила постановление мещанского общества [см.: Там же, л. 11—24 об., 60—60 об., 73, 152 ].
Екатеринбургское мещанское общество также «стремилось прийти на помощь семьям запасных нижних чинов и ратников ополчения и раненых воинов», постановив на собрании 11 августа 1914 г. ассигновать первоначально этой тысячи рублей из мещанского запасного капитала и избрало особый комитет для сбора пожертвований, распределения и выдачи пособий. Тогда же мещане решили отправить через губернатора обращение к императору с выражением верноподданнических чувств. Однако прошло два месяца, но избранный комитет не был утвержден начальством. Мещанская управа склонялась к тому, чтобы изменить постановление собрания от 11 августа 1914 г. о выделении 1 тыс. руб. на пособия семьям мобилизованных и упразднить избранный тогда же комитет. Вместо этого, считали члены управы, лучше было бы обложить мещан особым сбором на нужды войны. Управа предусмотрела два возможных варианта: обложить членов мещанского общества, плательщиков общественных повинностей (по разрядам) в 10, 15 и 25 коп. (в совокупности сумма сбора составила бы 1 тыс. руб.) или всех поровну по 50 коп. (тогда общая сумма достигла бы примерно 3 тыс. руб.).
Эти предложения содержались в докладе управы, рассмотренном на собрании Екатеринбургского мещанского общества, которое состоялось 19 октября 1914 г. под председательством Н. И. Козлова. Собрание мещан решило отменить постановление предыдущего собрания и обложить особым сбором на нужды войны всех платежеспособных членов мещанского общества (по 50 коп. с каждого). В случае утверждения приговора собрания губернатором предполагалось, не дожидаясь поступления всей суммы этого сбора, ассигновать «500 руб. на военно-санитарные нужды в распоряжение Его Императорского Величества, 100 руб. правительству Бельгии, 100 руб. правительству Черногории, 100 руб. правительству Сербии, 25 руб. в распоряжение Императорского Российского пожарного общества также на нужды войны, 200 руб. в распоряжение екатеринбургского городского комитета для выдачи пособий семьям ушедших на войну, 300 руб. на содержание двух коек для раненых в екатеринбургском лазарете уральских горных заводов, 100 руб. на покупку чая, сахара и табака для действующей армии, 25 руб. на ясли для солдатских семейств в Екатеринбурге и 50 руб. на канцелярские, типографские и другие расходы по сбору 50?коп. обложения». Эти 1 500 руб. предполагалось покрыть из запасного капитала общества. Предполагалось, что после поступления первой половины суммы деньги снова будут распределены на нужды войны, а средства, заимствованные из запасного капитала, восполнятся после поступления второй половины суммы. Мещанское общество решило просить губернатора взяться за отправку по назначению ассигнованных им сумм. Для организации сбора в помощь управе собрание избрало всех лиц, ранее избранных в комитет, и несколько новых человек [см.: ГАСО, ф. 386, оп. 1, д. 7, л. 11—24 об., 60—60 об., 73, 152 ]. Губернатор одобрил начинания екатеринбургских мещан.