V. Лодзинская операция
Во второй половине октября положение сторон на русском фронте было таково. На правом фланге продвигавшаяся в западном направлении 10-я армия вышла к границе с Восточной Пруссией, имея перед собой 8-ю германскую армию. Между Вислой и Пилицей наступали 2-я и 5-я армии, преследуя 9-ю германскую армию, которая сумела оторваться от русских войск и отойти к р. Варте, на участок Серадзъ, Ченстохов. Эти русские армии состовляли Северо-Западный фронт. Войска противника были объеденены во вновь образованный германский Восточный фронт, в командование которым 19 октября (1 ноября) вступил П. Гинденбург со своим начальником штаба Э. Людендорфом[86]. Общее соотношение сил на фронтах было в пользу русских. Однако состояние армий не позволяло предпринимать сколько-нибудь крупные военные операции. Войска нуждались в отдыхе. Соединения и части имели большой некомплект личного состава. Не хватало оружия и боеприпасов, обстановка требовала особой «осторожности и вдумчивости в принятии решений для продолжения борьбы с Центральными державами»[87]. Но русская Ставка переоценила победу, одержанную в Варшавско-Ивангородской операции. Быстрый отход германо-австрийцев она рассматривала как признак их полного поражения. Возникла мысль продолжить наступление с целью вторжения русских армий в пределы Германии.
20 октября (2 ноября) Ставка отдала директиву №5366, положившую начало выработке плана новой крупной стратегической операции на русском фронте[88]. Конечной целью, к достижению которой направлялись все усилия вооруженных сил, являлось вторжение в Германию. Главную массу войск предполагалось направить в промежуток между Вислой и Судетами. Это требовало постепенного выдвижения армии на соответствующий рубеж, коковым намечались линии Кола, Ченстохов, Освенцим. Одновременно требовалось прочно обеспечить их с флангов – со стороны Восточной Пруссии и Галиции. Этому верховный главнокомандующий придавал столь важное значение, что даже не считал возможным продвигать далее корпуса 2-й и 5-й армий до тех пор, пока не будет достигнуто более решительных результатов на Нижней Висле и Сане. Отсюда вытекали и ближайшие задачи фронтов. Северо-Западному фронту предстояло сломить сопротивление германцев в Восточной Пруссии, отбросить их за линию Мазурских озер, утвердиться на Нижней Висле. Задача Юго-Западного фронта заключалась в том, чтобы, действуя также наступательно, одержать победу над австрийцами в Галиции. Считалось крайне необходимым нажимом на оба фланга войск противника, находящихся южнее Вислы, затруднить их отход в западном направлении.
Наступление в Галиции со стороны Карпат должно было обеспечиваться выдвижением соответствующих сил на перевалы и попыткой двинуть конницу на Венгерскую равнину. Верховный главнокомандующий потребовал от фронтов проявить упорство и настойчивость, чтобы выполнить свои задачи возможно скорее, ибо всякая задержка в этом деле вела к невыгодной для русских «отсрочке дальнейшей операции на левом берегу Вислы»[89].
Директива Ставки обязывала главнокомандующих фронтами принять все меры к упрочению положения армий, развернутых на левом берегу Вислы, устройству их тыла, подвозу необходимых укомплектований и запасов. Особое внимание обращалось на возведение достаточного числа вполне обеспеченных переправ через Вислу и быстрейшее восстановление железных дорог. Ставилась задача достигнуть армиями обоих фронтов указанного им рубежа Унейов, Шадек, Ласк, Роспржа, Пжедборж, Андреев, р. Нида. Разграничительная линия между фронтами, установленная ранее до Пжедборжа, была продолжена на Новорадомск, Крейцбург. «Этот первый план Ставки был предварительной ориентировкой для подготовки к наступлению в пределы Германии»[90].
Фронты по-разному оценивали предположения Ставки относительно плана дальнейших действий. Генерал Рузский в своем докладе Янушкевичу от 23 октября (5 ноября) выразил согласие с основной идеей директивы, но сделал ряд дополнений[91]. Он считал целесообразным увеличить глубину операции, отнеся рубеж выхода войск к линии Познань, Нейсе. По его мнению, необходимо было также внести изменения в организацию стратегического руководства. По смыслу директивы Ставки армиям русского фронта надлежало действовать в трех группах и вести три взаимосвязанные операции — в Восточной Пруссии, на территории Западной Польши и в Галиции. Сообразно этому предлагалось образовать три командования. «... Правильная организация управления всеми нашими предстоящими операциями, — писал Н. В. Рузский, — требует трех самостоятельных начальников: одного для Восточной Пруссии, другого для центральной группы, имеющей целью действия в Завислинском районе, и третьего для Галицийской группы...»[92]. Все они должны быть подчинены верховному главнокомандующему.
Соображения командования Юго-Западного фронта относительно военных действий на предстоящий период были изложены в записке генерала М. В. Алексеева от 21 октября (3 ноября)[93]. Ее автор писал, что в соответствии с выработанным планом вся военная мощь Германии обращена исключительно на запад, против Франции и Англии. Защиту своих интересов ста русском фронте, говорилось в записке, германская стратегия возложила всецело на австрийскую армию[94]. Последняя обеспечивала пути на Будапешт и Вену. Одновременно она прикрывала и пути на Берлин, где были сосредоточены все руководящие нити политики и стратегии противников России. Отсюда, как считал Алексеев, не одержав победы над австрийцами, нельзя рассчитывать на смелость и быстроту наших операций на Берлин[95]. Он предлагал основную массу русских вооруженных сил направить на разгром австро-венгерской армии, а Галицию признать главным театром военных действий. Соответственно этому надлежало произвести перераспределение войск.
Силы русских на западной границе исчислялись тогда в 37 корпусов. Из них 16 корпусов Ставка предназначала для главной операции, а остальные распределяла поровну для действий на флангах стратегического фронта. Алексеев считал такую группировку не отвечающей обстановке. Направление четверти всех сил в Восточную Пруссию, т. е. туда, где не решалась участь войны, было, по его мнению, недальновидным. Это лишало главный театр нескольких корпусов. Сам результат борьбы в том районе не мог отразиться существенным образом на важнейших операциях. Наоборот, выделение такого же количества сил в Галицию, где предстояла длительная борьба с главной массой противника, было явно недостаточно. Предложение Алексеева сводилось к следующему: 1) оставить для обеспечения правого фланга в 10-й и 1-й армиях не более 6 корпусов; 2) 2-ю армию выдвинуть к западу, в сторону границы, доведя ее состав до 10 корпусов за счет войск восточнопрусской группировки и гарнизона Варшавы (27-й корпус); 3) остальные силы — не менее 21 корпуса — сосредоточить для проведения операции в Галиции. Требовалось 5-ю, 4-ю и 9-ю армии с занимаемой линии расположения повернуть к югу и направить за Вислу, во фланг и тыл войск противника с задачей нанести им вторичное поражение в таком размере, чтобы на последующее время армия Австро-Венгрии не являлась сколько-нибудь «сильной и существенной помехой на пути достижения основной цели воины»[96].
Генерал Н. И. Иванов 23 октября (5 ноября) представил записку Алексеева верховному главнокомандующему. Одновременно он доложил, что вполне разделяет высказанные в ней взгляды, ибо до тех пор, пока австрийские армии не будут разбиты, они всегда будут иметь возможность устроиться за Карпатами и к западу от Кракова, а затем, пользуясь хорошо развитой сетью железных дорог, угрожать на реках Варте, Одере и западнее Одера левому флангу и тылу русских армий, которые предполагалось направить против Германии[97]. Развивая мысль Алексеева о невозможности выполнить те обязанности, которые Ставка возлагала на войска Юго-Западного фронта, Иванов писал: «Прочное удержание в наших руках части Галиции и Северной Буковины, или по крайней мере района Черновиц, ближайшее обложение Перемышля и Кракова, обеспечение всех этих операций со стороны длинной линии Карпат и, наконец, обеспечение фланга и тыла наших армий, наступающих на запад в пределы Германии, представляется непосильной задачей для ослабленных 10 корпусов 3-й, 8-й и 11-й армий, которые ныне действуют в Галиции, задачей непосильной до тех пор, пока не разбиты австрийские армии»[98]. Суммируя сказанное в записке Алексеева и свои собственные предположения, Иванов приходил к таким выводам: 1) одновременно преследовать две одинаково важные цели, а именно — наступать на Берлин и вместе с тем вести военные действия в Галиции против австрийской армии — войска фронта не в состоянии; 2) прежде чем проводить решительную операцию в пределах Германии, нужно «окончательно расшатать и разбить австрийскую армию»; 3) для выполнения этой задачи расположенных в Галиции десяти сильно ослабленных корпусов недостаточно; 4) необходимо дополнительно направить в Галицию, на Верхнюю Вислу (западнее устья Дунайца) еще 9-ю, 4-ю и 5-ю армии, обеспечив Среднюю Вислу 1-й и 2-й армиями[99]. Ставка отклонила предложения главнокомандующих фронтами и потребовала проводить в жизнь идею, изложенную в директиве от 20 октября (2 ноября). Сама она продолжала совершенствовать план операции, уточняя и конкретизируя задачи фронтов. Оценивая обстановку, сложившуюся к концу октября (началу ноября), Ставка полагала, что главные силы германцев сосредоточиваются на направлении Велюнь, Ченстохов. Что касается группировки австрийских войск, то она представлялась еще в недостаточной степени выясненной. Считалось, что австро-венгерские войска раскололись на две большие группы, из которых одна отходила на Краков по обоим берегам Вислы, другая — из района Перемышля на запад и частью на юго-запад. В Карпатах противник переходил к обороне, а местами даже отступал[100]. Такая довольно неопределенная обстановка вынуждала Ставку повременить с переходом в наступление[101]. Но она отнюдь не намеревалась откладывать начало операции на неопределенный срок. Ее беспокоило то, что потеря соприкосновения с противником могла привести к нежелательным последствиям. Отойдя на свою территорию и пользуясь хорошо развитой сетью железных дорог, он имел возможность «легко менять группировку своих сил, создавая на желательных направлениях выгодную для себя обстановку»[102]. Одновременно стали поступать сведения о перевозке подкреплений с французского фронта. Это заставляло торопиться с началом общего наступления.