Однако Петр II быстро охладел к своему опекуну. Полное подчинение Меншикову очень раздражало самолюбивого императора. Он любил погулять, страстно увлекался охотой, но каждый раз должен был получать разрешение у светлейшего князя. Меншиков же часто отказывал ему в этом.
За потребительскими делами Александр Данилович упустил один пустяк, - забыл заниматься воспитанием будущего зятя. Он только требовал у Петра полной отчетности в намерениях и желаниях, заставлял учиться, не пускал на охоту, и стал неприятен императору. Зато Петины детские прихоти вполне удовлетворялись бароном Андреем Ивановичем Остерманом и хорошенькой 17-летней тетей Елизаветой Петровной. Нечаянно императору стало известно, что милейший Андрей Иванович подавал императрице Екатерине проект о женитьбе Петра на Елизавете, этим примирялись все партии, но задвигался Меншиков. Теперь, поглядывая на румяную и улыбчивую Лизу, Петр горько вздыхал о своей несчастной судьбе, затравленно вздрагивал при упоминании "скучной и противной Меншиковой".
Тем временем Долгорукий старался устроить брак императора уже со своей сестрой, и это отчасти ему удалось. Княжна Екатерина Алексеевна, по словам К. Манштейна, «не будучи совершенной красавицей, была все же очень хорошей девушкой... Сверх того, она не была лишена ни ума, ни образования»[16]. Государь часто ездил в имения своего любимца на охоту, там ему и представили Екатерину, в которую Петр II влюбился после первого же знакомства и сразу решил жениться.
Детский роман с Елизаветой приобрел опасные очертания. Елизавета вдруг наотрез отказывается от сватовства прославленного Прусского дома и получения Курляндии в приданое. Опытные царедворцы ждут немедленного и неотвратимого выпада светлейшего, но выпада нет. Князь болен, харкает кровью, пишет наставительное завещание юному императору о судьбе "недостроенной машины" - Российской Империи.
Роковую роль в резком охлаждении Императора к "тестю" сыграла опасная болезнь покровителя, во время которой Государь Петр II почувствовал себя совершенно свободным и независимым. У него появились новые учителя и друзья, не любившие Меншикова и настроенные решительно против его всевластия. Вероятно, в эти дни Государь много узнал о дурных деяниях Меншикова, а также почувствовал силу Самодержавной власти и ненужность опеки над собой[17].
После выздоровления Меншикова отрок-Император дал понять ему, что время его покровительства прошло. Впрочем, упоенный властью Меншиков часто сам провоцировал гнев Государя, позволяя по отношению к нему бестактные поступки.
К тому же Меншикова подводит базовый инстинкт, - он нечаянно ворует прямо в дворцовом коридоре 9000 рублей, подаренных Петру цехом каменщиков. Петр устраивает скандал, начинает ощущать себя главной персоной, дерзит, ходит гордо. Говорить о свадьбе императора с Меншиковой при дворе становится дурным тоном. Свадьбу не отменяют, Петр просто "не намерен жениться ранее 25 лет". Он забирает свои вещи из дома Меншикова для украшения своего нового дворца, избегает встреч с диктатором. Зреет заговор. Детский двор Петра, эти несовершеннолетние сестры и тетки оказываются хитрыми бестиями, они четко ведут дело к изгнанию и разорению обер-вора.
Петр предупредил гвардию и Верховный Тайный Совет, что впредь они должны подчиняться только его личным указаниям. Император запретил допускать во дворец самого Меншикова и членов его семьи. Так, в одночасье закатилась звезда Светлейшего Князя. Ему "вспомнили" и его участие в деле несчастного Царевича Алексея, и жестокие меры по охране Августейшей бабушки Императора, Царицы Евдокии Лопухиной (1669-1731), и многое другое. И хотя не все обвинения были подтверждены, А. Д. Меншикову приписали государственную измену.
В сентябре Меншиков со своим семейством отправился в любимый им Ораниенбаум, где устроил пышное празднество. И здесь он совершил роковую ошибку: во время обряда освящения храма занял царское место. Об этом, конечно, доложили Петру.
Грубым промахом временщика тотчас воспользовалась оппозиция[18]. Ранним утром 8 сентября 1727 года к президенту Военной коллегии, генералиссимусу, светлейшему князю Александру Даниловичу Меншикову, нареченному тестю императора, явился генерал Салтыков и вручил ему царский указ о домашнем аресте. Стража тут же окружила дворец опального вельможи. Падение было таким внезапным, что князь растерялся. Более того, во время чтения рескрипта Меншикову стало дурно, и лекарь, боясь апоплексического удара, пустил ему кровь. В этот серый осенний день завершилась головокружительная карьера бывшего любимца Петра Великого.
После чтения указа императора жена и дети Меншикова бросились к Петру II умолять о прощении, но их к нему не допустили. Письма светлейшего к императору возвращались нераспечатанными.
Верховный Тайный Совет принял ряд срочных мер, направленных на свержение всесильного временщика (кстати, наказание осуществлялось без обвинения и суда, это «верховники» сделают позже). Указом императора от 9 сентября Меншиков был лишен чинов, орденов, должностей и ссылался в свое имение Раненбург в Рязанской губернии.
Арест и ссылка Меншикова
Ссылка в Раненбург
Рано утром 11 сентября 1727 года из северной столицы вышел огромный обоз, состоявший из 4 карет, 150 повозок, 11 фургонов и 147 слуг. Сосланный князь имел неосторожность обставить свой отъезд такой роскошью и торжественностью, что раздразнил своих врагов и оскорбил монарха. В Твери обоз догнали посланные из столицы чиновники, отобрали все имущество и в рогожных кибитках отправили Меншикова в Раненбург на допросы и суд. Из-за плохих дорог и длительных стоянок опального временщика доставили в его имение лишь 3 ноября. Здесь Меншиковых охраняла команда из 180 солдат при 75 пушках.
Пока Меншиков находился в Раненбурге под арестом, в Петербурге шло следствие о его преступлениях — государственных и уголовных.
24 марта 1728 года возле Спасских ворот Кремля было найдено подметное письмо, адресованное лично императору Петру II. В нем высказывалось неудовольствие по поводу ссылки князя Меншикова в Раненбург, осуждались поступки молодого монарха и давался совет вернуть изгнаннику бразды правления[19].
Трудно предположить, что это сделал умный и опытный Меншиков, но, как бы там ни было, подметным письмом воспользовались и особым указом Верховного Тайного Совета от 9 апреля все несметные богатства Меншикова были конфискованы. В том же постановлении за своеволие, хищения и посягательство на престол его осудили на вечную ссылку в Сибирь. Город Березов, находившийся к северу от Тобольска, определили местом дальнейшего проживания князя и его семейства. Тем самым была окончательно решена судьба этого необыкновенного человека.
16 апреля 1728 года бывший первый сановник России выехал из Раненбурга в рогожной кибитке в далекую сибирскую ссылку. Рядом с ним сидела несчастная, верная спутница его жизни княгиня Дарья Михайловна. Она уже не видела, что происходит вокруг нее: слезы лишили ее зрения. На другой телеге везли их четырнадцатилетнего сына Александра, бывшего кавалера ордена св. Андрея Первозванного и камергера императорского двора. За ним ехали княжны Мария и Александра. Семь месяцев назад они блистали в царских покоях, окруженные толпой придворных, а теперь — на Большой Рязанской дороге в кибитке с солдатами!
21 апреля ссыльные находились уже в Переяславле-Рязанском, оттуда на следующий день на судах отправились до Соликамска, 5 мая они приплыли в Нижний Новгород. В двенадцати верстах от Казани караван ссыльных был вынужден остановиться: больная княгиня Дарья Михайловна не могла дальше двигаться. Любимица Петра и Екатерины не вынесла тяжелого удара судьбы и скончалась в сорок четыре года в крестьянской избе, на руках своего семейства. Ее похоронили в деревне Услони, возле сельской церкви.
Похоронив жену, Меншиков продолжил со своими детьми тяжелый путь. 17 июля семейство Меншикова привезли в Березов и поместили в одну из казарм местного острога, построенного для содержания государственных преступников.
В своем несчастье Меншиков, на удивление всем, проявлял необыкновенную твердость духа. Отчужденный от всего мира, среди ледяных пустынь Сибири, бывший генералиссимус не роптал на свою судьбу и всячески ободрял детей. На крутом берегу реки Сосьва с помощью своих слуг он построил дом и церковь, закупив материал на собственные деньги.
Дни бывшего повелителя России тихо проходили в укромной хижине в суровом краю. Создавалось впечатление, что судьба-злодейка прекратила свои испытания. Но вдруг неожиданный удар поразил его: заболела оспой и через неделю умерла в возрасте 18 лет любимая старшая дочь княжна Мария Александровна.