Впоследствии эти три принципа получили дополнение еще несколькими основополагающими консервативными идеями. Наиболее существенные из них таковы:
а) отрицание мелиоризма (желательности улучшения общества);
б) осторожное, преимущественно критическое отношение к социальным переменам;
в) критическое отношение к потенциальным возможностям совершенствования общества и человека с помощью политических и экономических средств;
г) вера в естественность и справедливость социальной иерархии в обществе (наличие в нем высших и низших социальных слоев);
д) нравственный абсолютизм, выражающийся в признании вечных истин, и неизменность нравственных ценностей;
е) прогресс и улучшение общественной жизни возможны, но бессмысленны. [3]
Последовательные сторонники консерватизма отрицают идею, согласно которой человеческая история представляет собой непреклонное совершенствование общественной жизни и в силу этого гораздо более критичны по отношению к социальным изменениям, чем представители иных идеологических доктрин. Иерархический характер общества, из которого проистекает социальное неравенство, считают они, является неизменной формой современного стратифицированного общества, вытекающей из его естественного происхождения.
Отвергая перспективы возникновения авторитарной тирании, они утверждают, что последняя может возникнуть в двух случаях: 1) правление толпы; 2) деспотизм, приведенный к власти в результате крушения хорошо организованной социальной иерархии.
Консерваторы отрицают не саму по себе идею социального равенства, а концепцию осуществления равенства в результате спланированных социальных действий, которые, по их утверждениям, «мешают естественным и желательным различиям между людьми. Функции государства и особенно правительства, по их мнению, следует ограничивать в использовании ими власти и сконцентрировать преимущественно на «роли охранника», являющегося «необходимым тормозом потенциального социального переворота (Д. Золл). Что же касается народной демократии, то она, считают консерваторы, «подрывает и ухудшает моральные ценности». [2]
Стабильность политического порядка, по убеждению сторонников консерватизма, обеспечивается постепенным реформизмом, в основе которого должен лежать компромисс. Именно компромисс, с их точки зрения, составляет единственную гарантию сохранения существующих экономических и политических отношений, а также, пусть и несовершенной, но все же реальной социальной гармонии различных социальных сил.
Консерватизм в современном мире
На рубеже 60-70-х гг. XX в. консерватизм стал выступать преимущественно в обличье неоконсерватизма. Его наиболее влиятельными выразителями являются Д. Мойнихэн, И. Кристол, Д. Белл, 3. Бжезинский, Н. Глэйзер, С.Хантингтон. Их нередко называют людьми, «меняющими американскую политику» и обеспечивающими ее «поворот вправо». В основном они экслибералы, обеспокоенные закатом традиционной власти и «избытком демократии», волной студенческих беспорядков в конце 60-х годов, упадком традиционных ценностей индустриальной цивилизации.
Существуют две основные трактовки неоконсерватизма:
1) как современного консерватизма, приспосабливающего традиционные для него ценности к нововведениям постиндустриальной эпохи;
2) как идеологического течения, обогащающегося новыми идеями и выводами в процессе соперничества с либерализмом и социал-демократизмом.
Помня исходный принцип неоконсерватизма, один из его основателей Д. Мойнихэн в 1976 г. утверждал: «Изменение курса во время шторма это способ удержать курс». Однако другой провозвестник этой идеологической доктрины П. Бергер добавил, что «современная американская идеология консерватизма является по своему воздействию на людей глубоко и безусловно либеральной». Такая оценка обусловлена тем существенным обстоятельством, что сам по себе либерализм содержит немало важных консервативных элементов. [5]
Одна из наиболее существенных особенностей неоконсерватизма заключается в том, что наиболее известные его представители (Д. Мойнихэн, И. Кристол, 3. Бжезинский, Д. Белл и др.) были или до сих пор являются ведущими экспертами правящих политических сил в США, Англии, Австралии, Японии. К числу неоконсерваторов принадлежат и такие влиятельные политические лидеры, как М. Тэтчер, Р.Никсон, Р. Рейган, Г. Коль, Дж. Буш-старший и Дж. Буш-младший.
Вторая важнейшая особенность этой идеологической доктрины проявляется в том, что, говоря словами П.Стейнфельса, «...неоконсерватизм стал прямым защитником интересов бизнеса. Излишне говорить, что бизнес, которому относительно долго не хватало идеологической поддержки от академических кругов, с энтузиазмом приветствовал неоконсерваторов». Поэтому, убежден П. Стейнфельс, «неоконсерватизм не завянет в поисках богатых патронов».
Третья отличительная особенность неоконсерватизма заключается в том, что его ведущие представители являются активными поборниками сциентистско-технократического направления социальной философии. Д. Белл, в частности, утверждает, что основным инструментом оптимизации современного капитализма и превращения его в постиндустриальное (информационное) общество является новейшая технология. В отличие от индустриального общества в постиндустриальную эпоху, считает Д. Белл, именно научное знание и его воплощение в технологиях выступают основными источниками богатства и власти, а поэтому решающим средством управления становятся уже не машинные, а интеллектуальные технологии и телекоммуникационные системы.
Четвертая особенность неоконсерватизма в том, что в отличие от своих предшественников, являвшихся открытыми противниками прогресса, современные неоконсерваторы превратились в поборников неотвратимости социально-экономических перемен и инициаторов инноваций, но не «методами толпы снизу», а неспешными изменениями, проводимыми «сверху».
Пятая особенность неоконсервативной идеологии в том, что ее последователи по-новому сконструировали теоретическую модель взаимодействий между индивидом и обществом, гражданином и государством. Индивид должен рассчитывать на собственные силы и локальную солидарность сограждан (в отличие от того, что утверждают поборники либерализма), а не надеяться на поддержку государства, государство же призвано сохранять целостность общества и обеспечивать необходимые гражданину жизненные условия на основе незыблемого правопорядка и стабильности существующей экономической и политической системы.
Шестая особенность рассматриваемой идеологической доктрины заключается в обосновании тезиса, согласно которому в условиях углубляющейся глобализации мира, сопровождающейся ростом социальной нестабильности и неустойчивости, лучшими и наиболее эффективными средствами искоренения всяких нестабильностей выступают рыночная система и основанные на идеологии неоконсерватизма принципы порядка и устойчивости, активно внедряемые в жизнь современного общества. [3]
Поборники неоконсерватизма выступают за ограничение вмешательства государства в рыночную экономику, считая, что государство обязано поддерживать частную инициативу, а не ограничивать ее. В социальной политике они придерживаются трех основных принципов: а) принципа солидарности, основанного на единстве труда и капитала; б) принципа справедливости справедливое распределение доходов, справедливая зарплата, справедливая налоговая политика и т.п.; в) принципа субсидиарности содействие людям в их самопомощи и в развитии частной инициативы. В идеологическом плане они признают приоритетность принципов свободы над принципом равенства, утверждают, что равенство может существовать только как равенство возможностей, но не как равенство условий и результатов. В политической сфере неоконсерваторы строго придерживаются тезиса: демократия должна быть вертикальной, а вершину ее составляет политическая и экономическая элита.
Заключение
Все сказанное позволяет сделать вывод, что политика представляет собой арену столкновения различных идеологических систем, идеологических течений и направлений. Однако констатация этого факта сама по себе еще мало что объясняет. Дело в том, что при всей его верности знаменитая формула «политика есть искусство возможного» сохраняет правомерность и в современных условиях. С одной стороны, «искусство возможного» ставит определенные пределы идеологизации политики, с другой стороны, идеология, в свою очередь, определяет возможные пределы, за которые та или иная политическая партия или правительство при проведении своего политического курса может выйти без ущерба основополагающим принципам своего политического кредо.
Поэтому высказываемые у нас часто доводы и рассуждения относительно необходимости отказа от идеологии в пользу деидеологизации как непременного условия строительства демократического государства лишены каких бы то ни было серьезных оснований, поскольку в современном мире политика как арена столкновения различных конфликтующих интересов немыслима без идеологии. Речь в данном случае должна идти, как представляется, не о деидеологизации, а об утверждении плюрализма идейно-политических течений, подходов, методологических принципов, их сосуществования, терпимости друг к другу и открытости в отношении друг друга. А это в свою очередь предполагает, что, хотя научный подход и отвергает идеологию в качестве инструмента или исходной посылки исследования, необходимость изучения самой идеологии как неотъемлемого элемента мира политического не отпадает.
Еще Ф.Ницше предупреждал, что XX в. станет веком борьбы различных сил за мировое господство, осуществляемой именем философских принципов. Предупреждение Ницше оказалось пророческим с той лишь разницей, что все многообразие и сложность мировоззренческого начала были заменены идеологическим измерением, идеологические принципы взяли верх над философскими, в том числе политико-философскими. Это проявилось, в частности, в выдвижении множества проектов, идей, программ, учений, предлагавшихся в качестве руководства к поискам переустройства существующей и создания новой, более совершенной общественно-политической системы. При этом сама политико-философская мысль оказалась политизированной и идеологизированной, подчиненной императивам системного конфликта. [3]