Петр менял административную структуру управления, вводя модель регулярного государства, и одновременно устанавливал вместо византийского строя церковной империи (православного царства) строй римской светской империи (не царства и не православного). Патриарх, мешавший монарху быть абсолютным владыкой, должен был уйти. Петр хорошо помнил борьбу, какую вел его отец с патриархом Никоном. По мнению императора, каждый гвардейский офицер мог руководить церковью. Петр мог сказать — государство — это я — с еще большим основанием, чем Людовик XIV, ибо русский царь мог добавить: церковь — это тоже я. «Петр, — писал Георгий Вернадский, объясняя смысл церковной реформы, — по всему своему душевному укладу был типично русским человеком, но по своему религиозному мировоззрению он не был типично русским царем»74.
Важным документом, регулирующим систему управления, была Табель о рангах, введенная в 1722 г. Использовав имевшиеся у него расписания чинов «самодержавных» королевств — Франции, Пруссии, Швеции и других, Петр составил ступенчатую систему чинов государственной службы: военной, гражданской, придворной. Табель о рангах предусматривала 14 «классов» (рангов) и возможность продвижения по иерархической лестнице в зависимости от способностей, знаний и усердия. Не порода, происхождение, но таланты и работоспособность открывали путь «вверх». Первый офицерский чин (или 9-й класс гражданского чина) получал личное дворянство, 6-й класс военного чина (и 4-й класс гражданской службы) — потомственное дворянство.
Дворянство перестало быть закрытой кастой — доступ в него стал возможен представителям «подлых сословий». Борьба с местничеством, начатая еще Иваном Грозным, завершилась полной победой царской власти. Особые личные права и преимущества связывались не с происхождением и не с должностью, но с чином. Табель о рангах просуществовала в России до 1917 г. Государство, пользуясь «расписанием» Петра, имело возможность регулировать не только состав администрации, но и место каждого чиновника на социальной лестнице. Регулировались также детали повседневной жизни. Первые пять чинов имели право приобретать для мундиров материал не дороже 4 рублей за аршин, следующие три — не дороже 3 рублей, остальные — не дороже 2 рублей.
Реформа (или революция) не оставляет без внимания никого. Дворянство — правящий слой государства — получает новое наименование, заимствованное в польском языке, — шляхетство. Новое слово не переносит на русскую почву польское содержание, дворянство не обретает широчайших прав польской шляхты, оно строжайшим образом «регулируется». Петр сохранил прежний срок начала службы для дворян — с 15 лет — и оставил ее бессрочной до 55 лет, но приказал, чтобы дети дворян обучались (до начала службы) арифметике и основам геометрии, до овладения необходимыми знаниями не разрешалось жениться. 15-летние шляхтичи начинали службу солдатами. Тех, кто «с фундамента солдатского дела не знает», не производили в офицеры. Молодежь знатных и богатых фамилий записывалась для службы в столичные гвардейские полки, победнее и похудороднее служили в армейских.
В 1714 г. Петр подписывает указ о единонаследии, запрещающий раздел недвижимости (вотчин, поместий, дворов). Завещатель передавал по духовной свои владения одному из сыновей, по своему выбору. Это, подчеркивает Василий Ключевский, не был закон о «майорате», какие действовали в Западной Европе. Земля (и другое имущество) не переходила автоматически к старшему сыну: владелец выбирал своего наследника. Петр стремился избежать дробления владений, что вело к обнищанию дворянства — основного служилого слоя. Окончательно ликвидировалось различие между вотчиной и поместьем, что создавало новый вид землевладения: «наследственного, неделимого и вечно-обязанного»75.
Введение в 1714 г. подушной подати — налога с каждой «души» — стало очередным шагом в окончательном закабалении крестьян. Поскольку население старалось всеми способами избежать уплаты подати, была введена круговая порука — помещики были объявлены ответственными за ее сбор. Это усилило зависимость крестьян. К тому же, «регулируя», упрощая существовавшие отношения, очередной указ уравнял всех крестьян, ликвидировав разницу между холопом и крестьянами, не составлявшими собственности господ. Из прикрепленных к земле земледельцев крестьяне превратились в рабов. В это время складывается крепостное право, которое будет существовать до 1861 г. Оно принимает формы, вызывающие недовольство императора, в указе 1721 г. он запрещает продажу крестьян врознь, «как скотов», разделяя семьи. Указ остался на бумаге.
Тысячами крестьяне употреблялись для строительства верфей в Воронеже, Азове, Архангельске, на сооружении «парадиза» — Петербурга. Свидетельства иностранцев говорят о гибели от голода и болезней при строительстве таганрогской гавани 300 тыс. человек. Еще больше погибло при строительстве Петербурга.
Война дала толчок к развитию промышленности, начало которой было положено в XVII в. Постепенно возникает продуманная система меркантилизма, принятая в это время на Западе. Петр преследует три главные цели: поощрение горной промышленности, разрабатывающей русские минеральные богатства; регулирование внешней торговли на началах торгового баланса; поощрение местной заводской индустрии. «Русская предприимчивость не оправдала ожидания преобразователя, — пишет В. Ключевский, — приходилось указами предписывать капиталистам строить фабрики, составлять компании... Так заведение фабрики или образование компании становилось службой по наряду, своего рода повинностью, а фабрика и компания получали характер государственного учреждения».
К этому следует добавить, что положение «заводских» крестьян, насильно приписанных к шахтам, фабрикам, заводам, было еще тяжелее, чем положение крепостных земледельцев.
Результаты были внушительными. Василий Ключевский, видевший обе стороны преобразовательной деятельности Петра, перечислял достижения: «... у России не было регулярной армии — он сформировал ее; не было флота — он построил его...; была слаба промышленность добывающая и почти отсутствовала обрабатывающая — после него осталось более 200 фабрик и заводов...76. Успехи были настолько очевидными, что, подводя итоги первой пятилетки, Сталин взял в качестве модели для своего доклада текст Ключевского и перечислял свои достижения: «У нас не было черной металлургии... У нас она есть теперь. У нас не было тракторной промышленности. У нас она есть теперь...»77. И т.д.
Значительные изменения произошли в области культуры. Для Петра культура была синонимом просвещения. В свою очередь просвещение он понимал, как приобретение полезных знаний, что означало для него — технических в первую очередь. Владимир Вейдле называет Петра «первым технократом новых времен». Открываются школы, где обучают арифметике и геометрии, но, кроме того — специальные школы: инженерные, артиллерийские, морские, медицинская. Впервые в России появляются светские школы. До сих пор образованием ведала церковь. В 1703 г. появляются первые светские публикации: газета «Ведомости», печатавшая техническую информацию и указы, и «Арифметика» Леонтия Магницкого, популярнейшая книга своего времени, содержавшая, кроме арифметических правил, много полезных сведений, касавшихся практической жизни.
Культурные преобразования затронули образ жизни русских людей петровского времени. Исчезла борода, изменился костюм, утверждались новые правила поведения. Бестселлер эпохи — «Юности честное зерцало, или показания к житейскому обхождению»78 — разошедшийся за два года (1717—1718) в 189 экземплярах (успех исключительный): учил молодых дворян, как сидеть за столом, ходить, обходиться с ножом, вилкой, тарелкой, носовым платком, шляпой, а также преподавал правила светского поведения в обществе и при дворе. На заглавном листе книги было сказано: «Напечатается повелением царского величества».
«Зерцало» — указания, содержавшиеся в книге, — дает представление о своих читателях и определяет тем самым границы распространения новой культуры: двор, высшее чиновничество, столичное и отчасти провинциальное дворянство. Новая культура становится социальным признаком привилегированного сословия.
В процессе «культурной революции» приходит в движение русский язык. Появление новых понятий, впечатлений, терминов влечет за собой нашествие иностранных слов: более 3 тыс. слов — латинских, немецких, датских, английских, шведских, французских, польских — влилось в русский язык. Пройдет несколько десятилетий, пока язык переварит их, пока литература не создаст современный русский язык.
Культура, просвещение менялись, как и все другие области жизни страны, по инициативе Петра и носили, как выразился в 1899 г. Александр Кизеветтер, «принудительный, террористический характер»79. В 1956 г. Владимир Вейдле использует образ, связанный со сталинской культурной революцией, говоря о том, что Петр посылал Россию, как «выдвиженца на рабфак, в представляющуюся его трезвому, слишком трезвому уму, бездушную, уже почти «американскую» (т.е. исключительно технически промышленную) Европу80.
Преобразования Петра, как бы их не называть — реформой или революцией — вызывали сопротивление большинства общества, рождали оппозицию. Восстания в Астрахани, на Дону, в других районах страны убедительно свидетельствовали о недовольстве. Оно было связано не только с тяжестью жизни, но и с ощущением угрозы вере, которая определяла уклад жизни, поведение. Преобразования Петра, которые будут названы его сторонниками «победой разума», воспринимались большинством жителей страны, как потеря души. Подушная подать — всеобщий налог, введенный царем, превращал душу в налоговую единицу.
Оппозиция Петру складывалась из трех частей. Прежде всего — социальная. Подавление восстаний нанесло ей тяжелый удар, но не изменило отношения подавляющего большинства населения к царю и его нововведениям. Второй оплот оппозиции — духовенство, раскольничье в особенности, но так же часть официальной церкви. Раскол по своему происхождению, по внутренней логике своего развития был явлением чисто религиозным, не имевшим характера социального. По происхождению и по логике своего развития он приобретает характер националистической реакции, становится источником русского национализма. Учителя «старого обряда» не звали к порыву — спасению души путем личного усилия, они пугали страшной опасностью погубить душу по чужой, иноземной, вине. Все враждебное вере становилось враждебным нации, антинациональность служила главным доказательством антирелигиозности нововведений. «Раскол, — писал Павел Милюков, — был борьбой за формы национальной религии, потревоженные греческой и киевской грамматикой»81. Третий элемент оппозиции — остатки титулованной аристократии, «родословные люди». Идейным центром, вокруг которого объединялись все элементы оппозиции, был царевич Алексей.