Выступив с официальной инициативой, советская сторона фактически загоняла себя в угол.
13
Теперь, чтобы соблюсти хотя бы внешние «приличия» и свести к минимуму негативную международную реакцию на будущий договор, она должна была ограничивать давление на Финляндию, особенно если учесть, что письмо Сталина совпало по времени с коммунистическим путчем в Чехословакии, вызвавшим на Западе тревогу и возмущение.
Одержанная Паасикиви тактическая победа, однако, не вселяла в него уверенности в конечном исходе. В Хельсинки понимали, что отклонить предложение Сталина они не могут. Попытки финнов обратиться за поддержкой к Англии и США оказались безуспешными. Западные державы давно уже решили, что не смогут помочь Финляндии в случае ее конфликта с СССР.
Однако Паасикиви не собирался сдаваться.
В своем ответе Сталину от 9 марта, соглашаясь на переговоры в принципе, он упомянул о «сомнениях», высказанных депутатами сейма по поводу договора, о стремлении финского народа «оставаться в стороне от международных конфликтов» и выражал надежду, что содержание пакта будет «подвергнуто всестороннему свободному обсуждению и дополнению». Это был ясный намек на то, что финляндская сторона не примет автоматически проект договора, аналогичный советско-венгерскому или советско-румынскому, а будет биться за каждую статью, стремясь максимально ограничить свои обязательства.
Советское руководство вновь оказалось перед дилеммой - усилить давление или проявить гибкость. Москва избрала путь компромисса: все способы политического давления на Паасикиви уже были испробованы, а более радикальные варианты вроде угрозы военной интервенции вообще не упоминались ни в одном из доступных мне документов, вероятно, как результат уроков, извлеченных Сталиным и Молотовым из печального опыта «зимней войны». С этим был связан и другой важный выбор - отказ от попыток повторить в Финляндии «чехословацкий сценарий» и начало переориентации советского руководства с опоры на левых, показавших свою слабость и неэффективность, на «буржуазных» политиков.
14
В ходе переговоров, проходивших в Москве с 25 марта по 5 апреля 1948 года. Молотов предложил принять за основу финляндский проект и представил на обсуждение «минимальный» вариант советских поправок. Переговоры проходили достаточно гладко. В обмен на согласие с более точной и ограниченной финляндской формулировкой статьи о взаимной помощи и 10-летним сроком действия договора вместо предлагаемых советской делегацией 20 лет Молотов добился принятия важной с точки зрения Москвы статьи о консультациях в случае «угрозы агрессии». После этого он не стал возражать даже против включения в преамбулу важной с точки зрения финнов формулировки о стремлении Финляндии «оставаться в стороне от противоречий между интересами великих держав» - фактической декларации ее нейтралитета в «холодной войне».
Подписанный 6 апреля в Москве Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи стал основой отношений между двумя странами на весь период «холодной войны». Поступившись частично свободой действий во внешней политике, Финляндия отстояла свою независимость и общественное устройство, заняв на международной арене особое место не что среднее между положением союзника СССР и «благожелательного нейтрала». Однако события, связанные с договором 1948 года, имели и другие последствия, выходящие далеко за рамки советско-финляндских отношений. В конце февраля - начале марта 1948 года в Европе разразился кризис, в центре которого оказалась другая северная страна - Норвегия.
Являясь ближайшим соседом СССР, Норвегия традиционно поддерживала с ним ровные отношения. Единственным спорным вопросом между двумя странами стала попытка СССР в 1944 году добиться кондоминиума над принадлежащим Норвегии стратегически важным архипелагом Шпицберген в Северном Ледовитом океане.
Трансформировавшись в ходе длительных переговоров в более умеренный проект соглашения о совместной обороне островов, советские требования были окончательно отклонены норвежской стороной 15 февраля 1947 года.
15
Советский Союз, никогда не рассматривавший Норвегию частью своей сферы влияния, смирился с таким исходом: обострение обстановки могло лишь толкнуть норвежцев «в объятия» Англии и США. Тем не менее шпицбергенский вопрос вызвал немалую тревогу норвежских политиков. Это беспокойство в сочетании с общим обострением международной обстановки и еще свежей памятью о растоптанном в 1940 году нейтралитете страны все настойчивее побуждало Норвегию к поиску международных гарантий безопасности.
В начале 1948 года открылись два варианта решения этой проблемы. Первый, предлагаемый правительством Швеции, заключался в создании нейтрального военного блока Скандинавских стран. Второй - в присоединении к западному союзу. Оба варианта имели свои преимущества и недостатки. Норвежское правительство колебалось: ведя интенсивные консультации со шведами, оно одновременно обратилось к США с запросом: какой помощи можно от них ожидать в случае войны.
Ситуация неопределенности внезапно разрешилась кризисом в начале марта 1948 года. Не успел еще пройти шок, вызванный коммунистическим переворотом в Чехословакии и сталинским письмом о пакте взаимопомощи с Финляндией, как по Европе поползли слухи, что в ближайшее время такой же пакт будет предложен и Норвегии.
Берг сообщил о своей беседе с известным советским дипломатом, бывшим послом в Норвегии и Швеции А. М. Коллонтай, которая напомнила ему о проходивших в конце 20-х - начале 30-х годов советско-норвежских переговорах о заключении пакта о ненападении, что, по мнению Берга, содержало скрытый намек на повторение этой ситуации. 6 марта сообщение о том, что «следом за Финляндией наступит очередь Норвегии», поступило в Осло из Варшавы. И, наконец, днем ранее аналогичная информация была получена в Вашингтоне от американской миссии в Хельсинки и немедленно передана норвежцам.
Советские документы из архива МИД РФ показывают, что эти слухи имели под собой основания - советская дипломатия в тот период не имела подобных планов в отношении Норвегии.
16
Годом ранее в аппарате МИД действительно возник проект договора о «дружбе и союзе» с Норвегией против «германской агрессии», который рассматривался как альтернатива сорванному соглашению о Шпицбергене, однако и он не получил одобрения руководства.
В более спокойной обстановке полемическая ремарка Коллонтай и другие, основанные на довольно сомнительных источниках сообщения вряд ли вызвали бы особое беспокойство. Однако в накаленной до предела атмосфере марта 1948 года реакция норвежского правительства была мгновенной. 8 марта министр иностранных дел Ланге сообщил американскому послу, что Норвегия ответит отказом на советское предложение о пакте взаимопомощи, и осведомился о возможной военной помощи США. В тот же день он обратился с аналогичным запросом к послу Великобритании.
Для сторонников военного союза западных стран в Англии и США наступил решающий момент - просьба Норвегии о помощи как бы подталкивала к немедленным действиям.
11 марта 3. Бевин направляет госсекретарю США Дж. Маршаллу меморандум, предлагая немедленно заключить «Атлантический пакт взаимопомощи, в котором могли бы участвовать США, Соединенное Королевство, Канада, Ирландия, Исландия, Норвегия, Дания, Португалия, Франция». Уже на следующий день Маршалл ответил согласием, а на состоявшейся 22 марта - 1 апреля 1948 года Вашингтонской конференции представителей США, Великобритании и Канады был выработан предварительный проект Атлантического пакта, который в дальнейшем лег в основу договора о создании НАТО. Норвегия в тот момент еще не сделала окончательного выбора, по-прежнему предпочитая союз Скандинавских стран, но с его привязкой к Атлантической системе безопасности.
Когда же стало ясно, что Швеция не пойдет на это условие, дорожа своим традиционным нейтралитетом, норвежское правительство 4 апреля 1949 года формально присоединилось к НАТО. Впрочем, оно оговорило для себя особый статус, отказавшись размещать на своей территории иностранные базы и войска в мирное время.
17
Так, «ложная тревога» в марте 1948 года стала непредвиденным и нежелательным для Кремля результатом его действий в отношении Финляндии, продиктованных интересами безопасности СССР, как их понимали Сталин и Молотов. Но «холодная война» уже диктовала собственную логику событий.
В итоге, этот военный блок оказался одной из самых существенных и влиятельных организацией в мире, без его участия не обходился (да и не обходится) ни один спорный вопрос в Европе. На сегодняшний день будущее у этого блока, скорее всего, выглядит оптимистично. По крайней мере, пока расширение на восток происходит успешно, и Россия ничего не может с этим поделать.
18
3.Театры военных действий «холодной войны»
В чем же выражалась «холодная война»? Первое, и едва ли не самое наглядное ее выражение, - это Гонка вооружений.
3.1 Гонка вооружений.
Начало ее было связано с атомным оружием. Как известно, в 1945 г. США оказались единственной ядерной державой в мире. В ходе войны с Японией они взорвали атомные бомбы над японскими городами Хиросимой и Нагасаки.
Стратегическое превосходство привело к тому, что американские военные стали строить различные планы превентивного удара по СССР. Но американская монополия на ядерное оружие сохранялась только четыре года. В 1949 г. СССР провел испытания своей первой атомной бомбы. Это событие стало настоящим потрясением для западного мира и важной вехой «холодной войны». В ходе дальнейших форсированных разработок в СССР вскоре было создано ядерное, а затем и термоядерное оружие. Воевать стало очень опасно для всех, и чревато очень дурными последствиями. Накопленный за годы «холодной войны» ядерный потенциал был огромен, но гигантские запасы губительного оружия пользы не приносили, а затраты на их производство и хранение росли. Если раньше говорили «мы вас можем уничтожить, а вы нас – нет», то теперь формулировка изменилась. Стали говорить «вы нас 38 раз уничтожить можете, а мы вас - 64!» Споры бесплодные, особенно, учитывая, что, если бы началась война, и один из противников применил бы ядерное оружие, очень скоро ничего не осталось бы не только от него, но и от всей планеты.