26 апреля первая группа оперативников установила за Эйхманом наблюдение, 29 апреля Харель вылетел в Аргентину для руководства операцией на месте. Всего в операции было задействовано 30 человек, из них 12 были задействованы непосредственно в захвате и вывозе, а остальные — в поддержке и обеспечении.[20]
В Буэнос-Айресе сотрудники «Моссада» арендовали несколько домов и автомобилей, разработали систему связи, проработали мельчайшие детали будущей операции, включая запасные варианты и эвакуацию в случае провала. К моменту захвата в распоряжении группы было семь помещений, включая две городские квартиры, снятые за пару дней до проведения операции.
Первый срок проведения операции по захвату был назначен Харелем на 10 мая. Затем, с учётом замечаний оперативников, срок был перенесён на один день.
4. Захват
11 мая два автомобиля и семь человек ждали появления Эйхмана с работы. В восемь часов вечера прямо на улице Буэнос-Айреса Эйхман был схвачен группой агентов «Моссада».
4.1. Участники группы захвата
1-я машина:
· Рафи Эйтан — командир оперативной группы, в будущем руководитель израильской спецслужбы «Лакам».
· Цви Мальхин (Питер Малкин) — оперативный сотрудник, в будущем начальник оперативного отдела «Моссада».
· Цви Аарони — оперативный сотрудник, следователь Общей службы безопасности «Шабак», водитель первой машины.
· Авраам Шалом — заместитель командира оперативной группы, в будущем начальник Общей службы безопасности «Шабак».
2-я машина:
· Моше Тавор — оперативный сотрудник, водитель второй машины.
· Яаков Гат — старший оперативный сотрудник.
· «Врач» — сотрудник «Моссада».
4.2. Ход событий
Лично задержание Эйхмана осуществил Питер Малкин, известный впоследствии как «агент семь сорок»[21] и «человек, который поймал Эйхмана». Увидев Эйхмана, Малкин обратился к нему по-испански «Un momentito, señor!» («Минуточку, господин»), а затем, сдавив шею, приёмом «нельсон», повалил на землю.[22] Авраам Шалом выскочил из машины и схватил Эйхмана за ноги. Рафи Эйтан подбежал с другой стороны и втроём они втащили Эйхмана в машину.[19] На захват, по словам Малкина, понадобилось чуть более 20 секунд.[23] Никаких посторонних свидетелей поблизости не оказалось.
В автомобиле Эйхману заткнули в рот кляп, связали руки и ноги, надели темные очки и накрыли одеялом. Цви Аарони сказал по-немецки: «Сиди спокойно, или прикончим!». Эйхман не двигался. Обе машины поехали в одно из конспиративных помещений, арендованных «Моссадом».
5. Под охраной на вилле
Эйхман был доставлен на виллу, арендованную разведчиками в пригороде Буэнос-Айреса. Первым делом он был тщательно обыскан на предмет возможного оружия или яда для самоубийства, и осмотрен для обнаружения особых примет, присущих, согласно досье, Адольфу Эйхману. Затем Цви Аарони провёл первый допрос, позволивший со 100 % достоверностью установить личность Эйхмана. Пленный без запинки назвал свои номера в СС: 45326 и 63752, а также номер партийного билета НСДАП — 889895.[24] Эйхман сказал, что понял, кто его захватил и после непродолжительного запирательства назвал свое настоящее имя. 13 мая о захвате Эйхмана разведчики известили израильское правительство.
Для руководства дальнейшим ходом операции Харель развернул так называемый «мобильный штаб». Члены группы получили список кафе, где в определённый час проводились совещания. Таким образом каждая точка посещалась только один раз.[15]
На вилле Эйхман провёл девять дней под круглосуточной охраной. Большую часть дня Эйхман лежал прикованный к койке наручниками, в тёмных очках, чтобы не видеть лиц конвоиров. Один из охранников находился в комнате с Эйхманом, причём был обязан не спускать с него глаз. Второй находился в смежной комнате с открытой дверью. Охранникам Эйхмана было категорически запрещено с ним разговаривать, и Рафи Эйтан следил за неукоснительным выполнением приказа. На ночь выставляли охрану и во дворе. В комнате Эйхмана был установлен звонок тревоги для вызова охранником подмоги. Во дворе стояла машина, готовая к немедленному отъезду в случае опасности.
Из соображений безопасности вход в дом и выход из него были жёстко ограничены. Сам Иссер Харель посетил пленника только 15 мая. Он дал оперативникам новые инструкции с учётом того, что теперь было абсолютно точно известно, что пойман именно Эйхман. В случае, если в доме появится полиция, следовало любой ценой вывезти Эйхмана в другое место. Если бы такой возможности не было, то Рафи Эйтан должен был приковать себя наручниками к Эйхману, выбросить ключ и сообщить властям личность задержанного. Принадлежность к «Моссаду» должна была категорически отрицаться. Все, кого задержит полиция, должны были представиться израильскими добровольцами.
Все, кто тем или иным образом контактировали с Эйхманом во время его содержания на вилле, вынуждены были сдерживать и контролировать самих себя и друг друга чтобы не проявить агрессии в отношении Эйхмана. Харель пишет, что единственная женщина на вилле, готовившая еду, с трудом удержалась от того, чтобы не отравить пленника.
В это же время продолжались интенсивные допросы Эйхмана. Харель утверждает, что разведчикам удалось получить добровольное письменное признание Эйхмана в совершённых преступлениях и согласие на то, чтобы его судили в Израиле.
6. Вывоз в Израиль
19 мая самолёт «Эль-Аль» прилетел в аэропорт Буэнос-Айреса. Израильтяне приняли повышенные меры безопасности, но так, чтобы этого никто не заметил. К обеду 20 мая Харель перенёс мобильный штаб прямо в аэропорт, где в большом столпотворении за одним из столиков в кафе отдавал приказы своим людям до конца операции.
Вечером 20 мая Эйхмана накачали наркотиками и переодели в форму израильского лётчика. Затем его доставили в аэропорт и предъявили аргентинским пограничникам паспорт на имя пилота Рафаэля Арнона. До этого с участием Арнона была организована фиктивная автоавария, а 20 мая он был выписан из больницы с указанием, что «…пациент может перенести полет под наблюдением врача». Пограничники пропустили израильтян, а Эйхман не мог протестовать, не понимая, что с ним происходит. В полночь самолёт «Эль-Аль» с Эйхманом на борту вылетел в Израиль.
После исчезновения Эйхмана около 300 нацистов из немецкой общины в течение недели обшаривали Буэнос-Айрес в его поисках, а их агентура пыталась контролировать вокзалы, морские порты и аэродромы. Тем не менее, им так и не удалось ничего обнаружить. Ни аргентинская полиция, ни родственники Эйхмана не смогли установить его местонахождение.[24]
7. Суд и казнь
Эйхман во время судебного процесса в Иерусалиме
В Иерусалиме Эйхман был передан полиции. На заседании Кнессета 22 мая премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион объявил, что «Адольф Эйхман находится в Израиле и в скором времени будет отдан под суд». Был начат судебный процесс, в ходе которого выступило множество свидетелей, переживших Холокост. В результате молодое поколение израильтян впервые получило возможность соприкоснуться с этими страницами совсем недавней еврейской истории.
15 декабря 1961 Эйхману зачитали смертный приговор, признав его виновным в преступлениях против еврейского народа, против человечества и военным преступником.[3]
Эйхман был повешен в ночь с 31 мая на 1 июня 1962 в тюрьме города Рамле. Следует отметить, что в 1954 году Кнессет отменил смертную казнь за обычные преступления, оставив возможность её применения лишь в исключительных случаях, таких как преступления военного времени и участие в геноциде.[25] Казнь Эйхмана стала единственным применением этого закона на практике и второй (и последней) смертной казнью по приговору суда за всю историю Израиля.[26] После повешения тело Эйхмана было сожжено, а пепел развеян над Средиземным морем за пределами территориальных вод Израиля.[27]
8. Международная реакция
После того как стало известно о том, что Эйхман находится в Израиле, аргентинское правительство обвинило Израиль в незаконном похищении. 8 июня 1960 года Аргентина официально потребовала возврата Эйхмана, а 15 июня подала жалобу на действия Израиля в ООН.[28] В жалобе говорилось, что эти действия — «грубое нарушение прав суверенитета, создающее опасную атмосферу для сохранения мира во всем мире».[29]
Для обсуждения этого инцидента в ООН было созвано специальное совещание. Министр иностранных дел Израиля Голда Меир принесла Аргентине официальные извинения за нарушения закона, заявив, однако, что в данном случае они были оправданы.[29] Согласно официальной версии, Эйхмана похитили некие «еврейские добровольцы», не состоящие на государственной службе.[30] Доказать причастность к этому делу израильской разведки аргентинским спецслужбам так и не удалось. Однако Резолюция № 138[31] Совета Безопасности ООН от 23 июня 1960 года содержала указание на то, что израильское правительство по меньшей мере знало о плане похищения Эйхмана в Аргентине и дало согласие на его реализацию.[32]
Ещё одним следствием похищения Эйхмана стала массовая паника среди нацистов, укрывавшихся в Аргентине. В частности, после исчезновения Эйхмана сбежал в Парагвай, а затем в Бразилию один из наиболее жестоких мучителей узников Освенцима Йозеф Менгеле по прозвищу «Ангел смерти».[33][34][35][36] По утверждениям Рафи Эйтана и ещё одного из ветеранов «Моссада» Алекса Меллера, они выследили Менгеле в Буэнос-Айресе, но захватывать его одновременно с Эйхманом или сразу же после захвата Эйхмана было слишком рискованно.[37][38]
Арабская пресса, сочувствовавшая нацистам, открыто выражала свою поддержку Эйхману. В частности, англоязычная иорданская газета «Джерузалем Таймс» 24 апреля 1961 года поместила письмо, в котором утверждалось, что через Эйхмана «на человечество снизошло благословение» и выражалась уверенность, что «суд когда-нибудь завершится ликвидацией оставшихся шести миллионов, чтобы отомстить за твою кровь».[39][40]