Всемирная история том 1. Древний мир Оскар Йегер 2001г. (стр. 23 из 163)
Реконструкция археологического ансамбля Дельф
Эти игры издавна были приняты Спартой под особое покровительство, и собственная слава Спарты возрастала вместе с блеском и значением этих священных игр в честь Зевса, которые весьма скоро приобрели значение празднества, общего для всех эллинов, съезжавшихся на эти игры из всех стран, из-за моря и со всех концов эллинского мира, чтобы участвовать в состязаниях за награды, выдаваемые каждый четвертый год, или только присутствовать при этих торжественных играх.
Борцы. Олимпийские игры. Античная скульптурная группа.
Бег.
Слева: эстафета с факелом (изображение на кувшине, IV в. до н. э.).
Справа и внизу: бегуны на короткие и длинные дистанции (изображение на панафинейской амфоре, VI в. до н. э.).
Таким образом, спартанское могущество несомненно служило как бы тормозом среди тревожной жизни греческого мира, составленного из множества мелких государств с их беспокойным населением, с их разнородными противоположностями и особенностями быта. Оно до некоторой степени обеспечивало только внешний порядок, но духовного влияния, в высшем значении этого слова, Спарта оказывать на Грецию не могла, т. к. в ее жизни и деятельности все было рассчитано только на поддержание уже существующего. Для этой цели, ради охранения Спарты от иноземного влияния, там были приняты самые радикальные меры: иностранцев прямо высылали из спартанских городов и из пределов государства, спартиатам путешествия за пределы Спарты разрешались только с дозволения правительства. Мало того, спартиатам было запрещено держать у себя серебряные деньги и для удовлетворения своих нужд предписывалось довольствоваться деньгами из железа, добываемого в Тайгете, т. е. такой монетой, которая могла иметь ценность лишь в Спарте. Духовный прогресс в Греции был создан другим городом Средней Греции, Афинами, которые вполне самостоятельно развили и выработали свой государственный строй на совершенно иных, противоположных началах.
Афины и Аттика
Город Афины возвысился в Аттике, в стране, представляющей наиболее выдающуюся к востоку часть Средней Греции. Эта страна не обширна по размерам, всего около 2,2 тыс. кв. км, и не весьма плодородна; между горами, не слишком богатыми лесом, тянутся равнины, не изобилующие орошением; среди растительности — шелковичное дерево, миндальное и лавровое; страна богата также фиговыми и оливковыми деревьями. Но чудное небо и близость моря придают аттическому ландшафту краски и свежесть, а за мысом Суний, далеко выдающейся юго-восточной оконечностью Аттики, начинается целый мир островов, которые тянутся в виде непрерывного ряда портов и гаваней почти до самого берега Малой Азии, облегчая отношения и торговлю. Аттика не привлекала к себе поселенцев извне, и впоследствии жители Аттики любили хвалиться тем, что они «сыны земли своей», никогда не покидавшие своих пепелищ. По некоторым древним преданиям и сказаниям (например, по мифу о юношах и девицах, приносимых в жертву Минотавру, жившему на о. Крит), есть основание предполагать, что финикийские фактории некогда были и в Аттике, и на прилегающих к ней островах, но недолго.
Древнейшая история Афин
И в Афинах история общественной жизни начинается с царей, которые собрали под своей властью небольшое аттическое государство и основали свою резиденцию в низовьях ручья Кефис — наибольшего в скудной водными источниками стране. Древние сказания восхваляют царя Тесея, которому приписывают многие важные заслуги по отношению к культуре страны. Не менее прославляют и последнего из потомков Тесея, царя Кодра, который пожертвовал жизнью за отечество и пал в битве с дорийцами, пытавшимися вторгнуться в Аттику через Истмийский перешеек.
Царская власть; высшие классы и народ
Всюду преобладавший аристократический элемент и в Аттике оказался настолько сильным, что без всякого насилия устранил царскую власть. Около 682 г. до н. э. во главе аттического государства стояло 9 архонтов (правителей), избираемых высшим сословием из высшего же сословия на один год. Это сословие — евпатриды (сыновья благородного отца) являются исключительными и единственными распорядителями судеб страны. Когда архонты отбывали свой год службы государству, они поступали в состав особого высшего совета — ареопага, в котором евпатриды (аристократы и по рождению, и по имуществу) сосредоточили всю свою силу.
Тезей, убивающий Минотавра. Изображение на архаической греческой печати VIII в. до н. э.
За спиной героя стоит Ариадна, Минотавр — чудовище-человекобык, рожден женой царя Миноса, помещен в лабиринт, построенный Дедалом на острове Крит. Считается, что легенда отражает зависимость Афин от Крита.
Богиня Афина, покровительница города Афины.
Изображение на призовой панафинейской амфоре V в. до н. э.
Но в этом аристократическом элементе на аттической почве было одно весьма существенное различие по сравнению с спартанской аристократией: низшие слои народа были одноплеменны с евпатридами. Евпатриды были люди богатые, крупные землевладельцы — «люди равнины» (педиеи), как их тогда называли — между ними и низшим классом существовала разница в имущественном отношении, в образовании, одним словом — различие и противоположность чисто социальные. Рядом с евпатридами — еще два класса в аттическом обществе — мелкие землевладельцы (диакрии), которые при общей бедности страны были сильно обременены долгами и потому попадали во все более и более тяжкую зависимость от богачей, и, наконец, прибрежные жители (паралии), люди, всюду по берегам занимавшиеся торговлей и мореходством.
Панафинеи. Центральный эпизод ежегодного праздника Афин.
Торжественная процессия с жертвенными животными поднималась на Акрополь к статуе Афины. Девушки в новых одеждах, которые ткали несколько месяцев, возлагали на алтарь ветви священной оливы. После жертвоприношений праздник заканчивался музыкальными и атлетическими состязаниями, победители в которых награждались оливковыми ветками и роскошными амфорами с оливковым маслом. Изображение на призовой панафинейской амфоре VI в. до н. э.
Следовательно, здесь встречаются совсем иные общественные условия, иные потребности, нежели в Спарте; насущнейшей потребностью среди зарождающейся демократии здесь была потребность в писаном законе, который устранил бы произвол сильных и богатых. Попытка основать тиранию, столь обыкновенная в это время, вызванная отчасти личным честолюбием, отчасти желанием удовлетворить потребность массы, в Афинах не удалась. Килон, зять мегарского тирана Феагена, захватил было афинский Акрополь (628 г. до н. э.). Но аристократическая партия взяла верх в борьбе: приверженцы Килона должны были искать спасения у подножия алтарей, сдались на обманчивые обещания и были перебиты.
Килон и Драконт
Около 620 г. до н. э. наблюдается первая попытка установления правильного законодательства в лице Драконта. Кажется, он уже установил разделение граждан по имуществу, приписываемое Солону: действительным правом гражданства пользовался каждый, кто был в состоянии добыть себе полное вооружение, и эти граждане избирали архонтов и прочие должностные лица, для которых существовал определенный ценз, имущественная квалификация. Совет, состоявший из 401 избранного по жребию сочлена, был представителем всех граждан, за отсутствие в заседаниях совета назначался денежный штраф. Однако это общественное устройство ни к чему не привело, оно не улучшило положения низших классов, не дало правильного решения социальной задачи, которая была положена в основу аттического общественного устройства. Отношения между бедными и богатыми не улучшились; гнет высших классов, кажется, еще более усилился вследствие попыток установления тирании, сделанной вышеупомянутым Килоном. Во многих местах были видны каменные столбы, на которых было написано, сколько тот или другой двор мелких землевладельцев должен был такому-то богачу, который, следовательно, имел возможность продать его в близком будущем, и весьма многие из граждан Аттики были проданы за это время в рабство на чужбину, в уплату долгов своим кредиторам.
Солон
Разумеется, такие печальные условия общественной жизни в стране малоплодородной и не густо населенной, при полной возможности выселения в соседние страны, должны были ощутимей всего сказываться на высшем сословии… И вот из самого сословия евпатридов выискался наконец замечательный человек — Солон, сын Эксекестида, потомок царя Кодра, который нашел возможность вернуть благосостояние своей родине, сняв с порабощенного аттического населения тяжкий гнет неоплатного долга. С нравственным лицом этого великого человека несколько ближе можно ознакомиться по дошедшим в отрывках нескольким его стихотворениям. Дух истинного мудреца и вполне правдивого человека выказывается в этих стихотворениях! Не без некоторого юмора он говорит в них, что ему приходилось, как волку между собаками, прокладывать себе путь, не уклоняясь ни в ту, ни в другую сторону и никого не слушая, чтобы прийти к разумному выводу. По этим стихотворениям можно даже проследить переходы в настроении его души. Почти не уклоняясь ни в сторону оптимизма, ни в сторону пессимизма, он всюду выказывает свойственное грекам равновесие духа и, перебирая все возрасты человека и все занятия, сопряженные с его различными положениями, строго для каждого определяет границы доступного и возможного. Собственности он придает цену, как и наслаждениям любовью и вином в пору и вовремя, но с отвращением говорит о ненасытной алчности в обладании. В одном из стихотворений он высказывает желание, чтобы смерть его не осталась неоплаканной. Два личных качества Солона особенно ярко выступают в этих стихотворных отрывках: сильно и ясно высказывающееся чувство правоты (право — божество Солона!) и не менее сильный, прекрасный афинский патриотизм. Читая эти стихотворения, можно подумать, что он провидит великое будущее своей родной страны: «По воле Зевса и по мысли бессмертных богов, наш город еще не погиб!» — так начинается одно из солоновских стихотворений. «Дочь Всемогущего, высокоумная Паллада-Афина, простирает над нами свою руку, нас защищающую!» Надо полагать, что зло, за исправление которого принялся Солон, давно уже было сознаваемо многими, поэтому он, едва приступив к своим законодательным реформам, сразу увидел около себя кружок людей, готовых ему помогать и сочувствовать. Солон, родившийся в 639 г. до н. э., приобрел популярность среди своих сограждан весьма важным патриотическим подвигом: он возвратил афинянам остров Саламин, заграждавший выходы из афинских гаваней и по вине правителей отнятый у афинян мегарцами. В 594 г. он был избран в архонты и показал себя практическим государственным деятелем: он сумел избавить государство от страшного вреда, который наносила непосильная задолженность граждан и все ее последствия. Полнейшая амнистия для всех должников, подпавших атимии, т. е. лишению гражданских прав, выкуп и возвращение проданных на чужбину должников, сложение долгов, облегчение их уплаты и новые упорядоченные правила залогодательства — вот что составило часть законодательства Солона, за которой и до позднейшего времени сохранилось название «великого облегчения» (сисахфии). Остальная часть касалась будущего устройства тех же отношений между бедным и богатым классом: воспрещала займы, обеспечиваемые личностью самого должника, и таким образом уничтожала рабство за долги. Это было прочным исцелением страшного общественного недуга, и в последующей истории Аттики нет ни одного такого случая, когда бы спокойствие страны нарушалось какими бы то ни было экономическими смутами, столь обычными в других странах.