Юридически говоря, в монгольский период Русь не имела независимого правительства. Великий хан Монголии и Китая считался сюзереном всех русских земель и, как мы знаем, временами действительно вмешивался в русские дела. В практических делах, однако, золотоордынский хан являлся высшим правителем Руси — ее «царем», как называют его русские летописи. Ни один русский князь не имел права управлять своей землей без необходимого ярлыка на власть от хана.
Таковы были юридические аспекты ситуации. Фактически же, как видно из истории русско-монгольских отношений, внутренняя политическая жизнь Руси никогда не прекращалась, а только была ограничена и деформирована монгольским правлением. С распадом Монгольской империи и ослаблением самой Золотой Орды собственные политические силы Руси вышли из-под монгольской надстройки и начали набирать все больше и больше силы. Традиционные взаимоотношения этих сил, однако, были совершенно разрушены монгольским нашествием, а относительное значение и сама природа каждого из трех элементов власти претерпели коренные изменения. Здесь, как и в сфере национальной экономики, уменьшение роли городов являлось фактом первостепенной важности.[29]
С политической точки зрения, разрушение в монгольский период большинства крупных городов Руси нанесло сокрушительный удар городским демократическим институтам, в киевский период процветавшим по всей Руси (и продолжавшим процветать в монгольский период в Новгороде и Пскове). Более того, только от населения городов, избежавших разрушения или восстановленных, исходила известная нам решительная оппозиция монгольскому правлению в течение его первого столетия. В то время как князьям и боярам удалось приспособиться к требованиям завоевателей, горожане, особенно ремесленники, жившие под постоянной угрозой призыва, вскипали негодованием при каждом очередном ограничении, вводимом новыми правителями. Поэтому монголы, со своей стороны, были полны решимости подавить сопротивление городов и ликвидировать вече как политический институт. Для этого они склонили к сотрудничеству русских князей, которые и сами опасались революционных тенденций вече в Ростове, а также и в некоторых других городах.
Совместными усилиями монголы и князья предотвратили общее распространение городских волнений во второй половине тринадцатого века и подавляли отдельные изолированные восстания, разгоравшиеся время от времени в Ростове и других городах. Власть вече, таким образом, резко сократилась, а к середине четырнадцатого века оно прекратило нормальную деятельность в большинстве городов Восточной Руси и не может рассматриваться как элемент правления. Когда в семидесятых годах четырнадцатого века русские князья начали оказывать монголам сопротивление, по крайней мере одна из причин трений с вече исчезла. Как в случае с арестом послов Мамая в Нижнем Новгороде в 1374 году, антимонгольские действия вече этого города одобрял местный князь. В целом, однако, и князья, и бояре продолжали испытывать подозрения по поводу мятежного духа вече. Хотя они и просили горожан поддержать их в борьбе против монголов, но при этом имели в виду сохранить бразды правления в своих руках. Таким образом, вече как постоянный элемент управления было уничтожено. Как мы видели, князьям удалось даже избавиться от тысяцких, представляющих интересы народа в их администрациях; в 1375 году эта должность была ликвидирована. Однако искоренить вече было не так легко. Запрещенное в обычное время, оно снова собиралось, как только князья и бояре оказывались неспособными руководить. Временный захват власти населением Москвы во время нашествия Тохтамыша — типичный пример возрождения вече в кризисной ситуации, даже если это возрождение и не длилось долго в каждом конкретном случае.[30]
Другим важным следствием упадка городов для социальной и политической жизни был рост относительного значения в русской политической структуре крупных земельных поместий. В двенадцатом веке и князья, и бояре владели большими земельными поместьями, от которых они получали значительные доходы. Политическая жизнь, однако, все-таки концентрировалась вокруг городов, а большинство князей больше интересовались политикой, чем хозяйством. В монгольский период ситуация изменилась. С ограничением их политических прав монголами, князьям ничего не оставалось, как уделять больше времени руководству своими владениями. С упадком городов на первый план вышли сельское хозяйство и другие отрасли, использующие естественные ресурсы земли и лесов. В результате в Московии великокняжеские владения превратились в главную основу и экономической силы, и администрации великого князя. Земельные поместья не только являлись одним из основных источников его дохода, но также стали ядром его владений в административном смысле. Вся концепция княжеской власти была теперь изменена наследственными традициями.
Боярское землевладение в этот период тоже стабильно увеличивалось. В целом можно сказать, что в монгольский период бояре имели большее влияние на государственные дела, чем прежде. Раньше только галицким боярам удавалось выйти на доминирующие позиции в политической жизни; в первой половине четырнадцатого века их политические аппетиты скорее возросли, чем сократились, а, как мы знаем, конфликт бояр с последним галицким князем, Юрием II, ускорил его падение и открыл путь литовскому и вскоре польскому господству.
В отличие от Галиции, где бояре постоянно и сознательно находились в оппозиции к князю, боярство Восточной Руси было готово поддержать возвышение великого княжества, советниками правителя которого они являлись, особенно поскольку это возвышение было выгодно им самим и как классу, и как отдельным личностям. Когда стало ясно, что московские князья лидируют в борьбе за власть среди русских правителей, все больше бояр предлагало свои услуги князю московскому. Поддерживая возвышение Москвы, бояре, сознательно и не осознавая того, способствовали объединению Руси. Во многих случаях им удавалось убедить бояр из других княжеств признать главенство московского князя. В качестве стимула таким внешним сторонникам возвышения Москвы обещали места при дворе, что означало принятие в правящие круги московского боярства.
Что касается системы налогообложения, то страна была обложена колоссальной данью - «выходом». Кроме этого осуществлялись и экстренные выплаты - «запросы». Огромные богатства уходили на подарки хану, его родичам и послам, на взятки придворным и подкуп ордынских чиновников.
Для раскладки дани все население было переписано. Единицей обложения было признано хозяйство (дом, семейство). Тех, кто не в состоянии был платить, уводили в рабство. От обязанности платить дань избавлены были лишь духовенство и церковные люди. Золотоордынские ханы выдавали митрополитам особые ярлыки, подтверждавшие за Русской церковью свободу от дани и других повинностей. Первоначально дань собиралась под надзором особых ханских чиновников - баскаков, но с XIV в. право сбора «выхода» со всей Руси стали передавать ее князьям.
Необходимость уплаты дани легла тяжким бременем на экономику Руси, привела к обогащению верхушки общества и обнищанию простого народа. Именно в период татарского ига некоторые князья сколачивают большие состояния на торговле и сборе дани, а другие князья и целые города разоряются, не сумев приспособиться к новой жизни.
Новгород не был завоеван татарами, однако татарские баскаки в 1257 г. были посланы в Новгород, как на территорию, принадлежащую к Владимиро-Суздальскому княжеству. Новгородцы подняли восстание, которое подавил Александр Невский, заставивший новгородцев платить дань. Это объяснялось необходимостью собрать деньги для выплаты дани, которые в условиях натурального хозяйства мог дать только торговый Новгород.
Тамга теперь определенно приняла форму таможенных пошлин на импортируемые товары; кроме этого, существовали местные таможенные пошлины, или мыт, который взимался мытниками. Платы и сборы разного рода — большей частью, вероятно, установленные монголами — тоже собирались на каждой стадии траспортирования товаров; также существовали налоги на продажу скота и лошадей, такие, как привязное, или сбор за привязывание скота, роговое, или налог на рога, пятно за клеймение лошадей, собираемое пятенщиками, гостиная пошлина за право иметь склады, торговая пошлина за право устраивать рынки,поворотная - таможенная пошлина, взимавшаяся с иногородних купцов и торговцев за привоз товаров на Гостиный двор, явка – пошлина за предъявленный в таможне товар.[31]
Помимо дани, население Руси должно было выполнять ряд натуральных повинностей. Видное место среди них занимал «ям». Русь была включена в общую систему путей сообщения Монгольской империи, заимствованную из Китая. Через определенные расстояния на проезжих путях устанавливались конюшни и постоялые дворы. Служило там, отрабатывая повинность, окрестное население, оно же поставляло лошадей. Такой пункт назывался «ям», а его служители – «ямчи». Их задачей было обеспечивать безостановочное передвижение ханских гонцов, послов и чиновников.
Все собранные деньги хранились в великокняжеской казне и управлялись казначеем. Тот факт, что оба русских термина заимствованы из тюркского, ясно указывает на то, что сам институт был создан по монгольскому образцу.
Другим важным источником великокняжеского дохода были судебные пошлины. Этим занимался вирник – служилый человек, являвшийся сборщиком даней и судебных пошлин.Вирник мог оставаться в городе или волости, куда он прибывал для сбора вир, не более одной недели, чтобы пребывание его не было слишком обременительно для жителей, которые обязаны были его содержать. В судопроизводстве только наиболее важные дела рассматривались лично великим князем. Большинство преступлений и дел находились в компетенции его наместников. Важнейшим из них являлся большой наместник Москвы. Был также наместник в каждом значительном городе и волостель в каждом сельском районе. Все они имели помощников — иногда собственных рабов — известных как тиуны (судьи) и доводчики (докладчики). Человек, неудовлетворенный решением младших судей, мог обратиться к вышестоящим (волостелям и наместникам), а затем, если возникала необходимость, к великим князьям. В действительности последняя процедура была не из легких из-за расстояний и расходов, связанных с появлением при княжеском дворе.