Быт и нравы русских женщин в XVI- XVII веках (стр. 1 из 3)

МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

СУРГУТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

КАФЕДРА ИСТОРИИ

РЕФЕРАТ ПО ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ

НА ТЕМУ:

«БЫТ И НРАВЫ РУССКИХ ЖЕНЩИН

В XVI- XVII ВЕКАХ»

Выполнила:студентка III курса

ГФ (история)

Трекулова Ольга

Проверила:Агаркова Анна

Брониславовна

Сургут-2000 г.

СОДЕРЖАНИЕ:

I. ВВЕДЕНИЕ.

II. БЫТ ЗАМУЖНЕЙ ЖЕНЩИНЫ

1. Положение в семье

2. Праздники

3. Одежда

III. РУССКИЕ ЦАРИЦЫ

1. Царские свадьбы

2. Жены Ивана Грозного

3. Двор царицы

IV. ВЫВОД

I. ВВЕДЕНИЕ.

Несмотря на то, что уже в X в. (со времен Ольги) Русь узнала и, можно сказать, признала деятельность женщины-правительницы, в отечественной истории не было подобных примеров вплоть до XVIII в.. На протяжении многих веков русская женщина практически всегда находилась в тени мужчины. Возможно, именно по этой причине сегодня нам приходится говорить о скудности источников, которые помогли бы составить ясную картину жизни, быта и нравов женщины на Руси.

Если обратиться к восточнославянской мифологии, то уже там можно обнаружить некоторые противоречия, касающиеся женщины и отношения к ней. Так с Мокошью – единственным женским божеством в языческом пантеоне было связано не только благополучие девичьих судеб, но и плодородность земли и хороший урожай. «Мать – сыра земля» - постоянный эпитет высшего женского начала. C другой стороны, малочисленные женские образы связаны с мокрым, темным, плохим, то есть они соотнесены с проявлением негативных качеств (например русалки, завлекавшие своим пением прохожих, которые могли упасть в воду и утонуть).

В одном из старинных поучений приведен следующий отзыв о прекрасном поле: «Что есть жена? Сеть утворена прельщающи человека во властех светлым лицем убо и высокими очима намизающи, ногами играющи, делы убивающи. Многы бы уязвивши низложи, темже в доброти женстей мнози прельщаются и от того любы яко очень возгорается… Что есть жена? святым обложница, покоище змиино, диавол увет, без цвета болезнь, поднечающая сковрада, спасаемым соблазн, безисцельная злоба, купница бесовская».[1]

О женщине и ее положении в русском обществе повествуют многочисленные воспоминания иностранцев (некоторые из них будут приведены в работе), которые появляются на Руси с конца XV в.. Но многие исследователи считают, что на утверждения о более высоком положении западноевропейской женщины по сравнению с «задворницей-московиткой», определенную роль оказало влияние предвзятых взглядов иностранных путешественников, имевших целью противопоставить свою «развитую» и «культурную» страну варварской Руси.[2]

В отечественной и зарубежной историографии бытует точка зрения, что в «истории русской женщины» эпохи средневековья имеется существенный рубеж – XVI в., после которого наступает «регрессивный период» в социальном статусе русской женщины. Его возникновению предшествует, по мнению Н. Колльман, появление «теремной системы». Она считает, что затворничество было следствием «укрепления царской автократии и боярской элиты», так как позволяло им «осуществлять контроль за политическими связями крупных родов и семей» (ограничивать круг знакомств, выдавать замуж в соответствии с задачами династических и политических связей и т.п.).1

У большинства же наших современников нормы поведения, семейных устоев, морали в XVI-XVII вв. ассоциируется с таким понятием, как «Домострой».

«Домострой» - это домоводство, собрание полезных советов, поучений в духе христианской морали. Что касается семейных отношений, то «Домострой» предписывает главе семьи наказывать детей и жену в случае непослушания: жену не рекомендовалось бить палкой, кулаком «ни по уху ни по виденью, чтобы она не оглохла и не ослепла, а только за великое и страшное ослушание… соимя рубашку плеткою вежливенько побить…». Причем «побить не перед людьми, наедине поучити».2

Так как же и чем жили русские женщины в период затворничества и господства правил «Домостроя»?

II. БЫТ ЗАМУЖНЕЙ ЖЕНЩИНЫ.

1. Положение в семье.

Дочерей отцы держали в строгости. До замужества мужчина должен был быть неизвестен девицам. Матери или няньки (в богатых семьях) обучали девочек шитью и различным домашним занятиям. Чем знатнее был род, тем больше строгости присутствовало в воспитании.

Если в крестьянском быту женщина и находилась под гнетом тяжелых работ, если на нее, как на рабочую лошадь и взваливали все, что было потруднее, то по крайней мере не держали взаперти.

В семьях же знатных девицы, погребенные в своих теремах, не смея показываться на свет, без надежды кого-нибудь полюбить, они день и ночь и всегда в молитве пребывали и лица свои умывали слезами.3

Выдавая замуж девушку, не спрашивали о ее желании. Она сама не знала, за кого идет, не видела своего жениха до замужества. Сделавшись женою, она не смела никуда выйти из дома без позволения мужа, даже если шла в церковь, и тогда обязана была спрашиваться.

По законам приличия считалось предосудительным вести разговор с женщиной на улице. В Москве, замечает один путешественник, никто не унизится, чтоб преклонить колено перед женщиною и воскрутить пред нею фимиам.1

Женщине не предоставлялось права свободного знакомства по сердцу и нраву, а если дозволялось некоторого рода обращение с теми, с кем мужу угодно было позволить, но и тогда ее связывали наставления и замечания: что говорить, о чем умолчать, что спросить, чего не слышать.

Встречалось, что муж приставлял к жене «шпионов» из служанок и холопов, а те, желая угодить хозяину, нередко перетолковывали ему все в другую сторону. Очень часто бывало, что муж по наговору любимого холопа бил свою жену из оного только подозрения. Специально для таких случаев у мужа висела плеть, исключительно для жены и называлась дураком. За ничтожную вину глава семейства таскал жену за волосы, раздевал донага и сек дураком до крови – это называлось учить жену. Иногда вместо плети использовались розги, и жену секли, как маленького ребенка.

Привыкшие к рабству, которое им суждено было влачить от пеленок и до могилы, русские женщины понятия не имели о возможности иметь другие права и верили, что они в самом деле рождены для того, чтоб мужья их били, и сами побои были признаком любви.

Иностранцы рассказывали следующий любопытный анекдот, переходящий из уст в уста в различных вариациях. Какой-то итальянец женился на русской и жил с нею несколько лет мирно и согласно, никогда не бивши ее и не бранивши. Однажды она говорит ему: «За что ты меня не любишь?» «Я люблю тебя», - сказал муж и поцеловал ее. «Ты ничем не доказал мне этого», - сказала жена. «Чем же тебе доказать?» - спрашивал он. Жена отвечала: «Ты меня ни разу не бил». «Я этого не знал, - говорил муж, но если побои нужны, чтоб доказать тебе мою любовь, то за этим дело не станет». Скоро после того он побил ее плетью и в самом деле заметил, что после того жена стала к нему любезнее и услужливее. Он поколотил ее и в другой раз, что она после того несколько времени пролежала в постели, но однако не роптала и не жаловалась. Наконец, в третий раз он поколотил ее дубиною так сильно, что она после того через несколько дней умерла. Ее родные подали на мужа жалобу; но судьи, узнавшие все обстоятельства дела, сказали, что она сама виновата в своей смерти; муж не знал, что у русских побои значат любовь, и хотел доказать, что любит сильнее, чем все русские; он не только из любви бил жену, но и до смерти убил.1

Женщины говорили: «Кто кого любит, тот того лупит, коли муж не бьет, значит, не любит», «Не верь коню в поле, а жене на воле». Последняя пословица показывает, что неволя считалась принадлежностью женского существа.2

В домашнем быту женщина не обладала какой-либо властью, даже в ведении хозяйства. Она не смела ни послать в подарок чего-нибудь другим, ни принять от другого, не смела даже сама без дозволения мужа съесть или выпить.

Редко дозволялось матери иметь влияние на детей своих, начиная с того, что знатной женщине считалось неприличным кормить грудью детей, которых поэтому отдавали кормилицам. Впоследствии мать имела над детьми надзора менее, чем няньки и дьяки, которые воспитывали господских детей под властью отца семейства.

Положение жены всегда было хуже, если у нее не было детей, но оно делалось в высшей степени ужасно, когда муж, наскучив ею, заводил себе на стороне любовницу. Тут не было конца придиркам, потасовкам, побоям; нередко в таком случае муж заколачивал жену до смерти и оставался без наказания, потому что жена умирала медленно, и нельзя было сказать, что он ее убил, а бить ее, хоть по десять раз на день, не считалось дурным делом. Случалось, что муж, таким образом вынуждал жену вступить в монастырь. Несчастная, чтобы избежать побоев, решалась на добровольное заключение, тем более, что в монастыре у нее было больше свободы, чем у мужа. Если жена упрямилась, муж мог нанять двух-трех лжесвидетелей, которые обвиняли ее в прелюбодеянии и тогда жену насильно запирали в монастырь.

Иногда жена, бойкая от природы, возражала мужу на побои бранью, часто неприличного содержания. Были примеры, когда жены отравляли своих мужей. Правда, за это их ждало суровое наказание: преступниц закапывали живыми в землю, оставляя снаружи голову, и держали в таком положении до смерти, им не давали есть и пить, и сторожа стояли при них, не допуская, чтобы кто-нибудь покормил женщину. Прохожим разрешалось бросать деньги, но эти деньги употреблялись на гроб для осужденной или на свечи для умилостивления Божьего гнева к ее грешной душе. Смертную казнь могли заменить на вечное заточение. Н.Костомаров приводит описание одного случая, когда двух женщин за отравление своих мужей держали трое суток по шею в земле, но так как они просились в монастырь, то их откопали и отдали в монастырь, приказав держать их порознь в уединении и в кандалах.