Следует особо отметить поездки в Орду русских иерархов. Такие путешествия предпринимались на много реже, чем княжеские и преследовали другие задачи. За сорокалетний период Великой Тишины известно три таких прецедента. Под 1333 годом Новгородская первая летопись сообщает о возвращении митрополита Феогноста из Константинополя и Орды, не указывая на причины его поездки.
В 1341 году умер хан Узбек и все князья в 1342 году отправились в Орду. Поехал туда и Феогност для подтверждения льгот, предоставленных русскому духовенству. «..И обадиша его Калантаи къ цесареви, ограбиша его, а самого яша и измучиша, а ркущи: «двай дань по летнюю, онъ ся в то не да, и положи посула 6 сот рублевъ и выиде на Русь здравъ».
Симеоновская летопись умалчивает об этом происшествии, отмечая лишь поездку митрополита. Из приведенного выше текста можно сделать вывод, что русское духовенство было освобождено от выплаты дани ханам, а также о большой заинтересованности русских митрополитов в сохранении капиталов внутри Северо-Восточной Руси.
Под 1357 годом в Симеоновской летописи содержится рассказ о поездке в Орду митрополита Алексия по просьбе царицы Тайдулы: исцелить ее глаза. Интересен сам факт того, что к русскому митрополиту обращается жена хана-мусульманина.
Из вышеизложенных фактов видно, что русские иерархи ездили в Орду как для подтверждения льготных грамот, так и для поддержания внешнеполитического спокойствия.
§1.2. Треугольник сил: Москва, Тверь и Орда
Выше были обрисованы политические контакты Северо-Восточной Руси с Ордой. Со второй трети 14 века начинаются постоянные контакты с формирующимся княжеством Литовским. В 1332 году состоялась свадьба Симеона Гордого с литовской княжной Августой (Анастасией) Гедеминовной.
Под 1335 годом Новгородская летопись сообщает о незначительных военных стычках между Литвой и Новоторжской волостью.
Интересно, что князь Александр Михайлович бежит в 1329 г. от преследования хана Узбека и русских князей именно в Литву. Там он мог находиться в относительной безопасности, вблизи от родного Тверского княжества. После стабилизации обстановки он приглашается псковичами к себе на княжение, причем Новгородская летопись употребляет выражение «из литовъскыя рукы». Ясно, что в Литве не без зависти смотрели на богатый Новгород. Об этом же свидетельствует та готовность, с которой литовский князь Наримонт соглашается на предложение новгородцев отдать ему в управление некоторые новгородские волости.
К 1348 году относится большая дипломатическая победа великого князя. Кнзяь Ольгерд обратился за военной помощью к хану Джанибеку. Узнав об этом, Симеон Гордый послал в Орду с обвинениями против Ольгерда своих бояр. Хан поверил Симеону и выдал ему литовских послов. Если можно так выразиться, Симеон убил сразу двух зайцев. С одной стороны он укрепил доверие к себе хана, признав русскую землю «царевым улусом», а с другой пресек возможные враждебные действия со стороны Литвы.
В 1349 году Ольгерд прислал Симеону богатые подарки с просьбой отпустить своих послов. Тогда же состоялись две свадьбы: между Любартом Волынским и ростовской княжной, а также между Ольгердом и Ульяной – дочерью Александра Михайловича Тверского.
В 1345 году литовский князь Евнутий был вынужден бежать из Литвы. Убежище он нашел в Москве, у князя Симеона, где принял крещение вместе со своей дружиной. Именно с начала 14 века начинается приезд в Москву неместных родов (не обязательно нерусских), что в дальнейшем привело к системе местничества (неместная знать вступала в конфликт с местными знатными фамилиями). Его корни нужно искать именно в этом периоде истории нашей страны.
Военная инициатива переходит к Литве в конце 1360-х годов, а именно во время междоусобия Тверских князей, когда князь Михаил Александрович призвал литовских наемников для борьбы с дядей и двоюродным братом.
Тогда кровопролития удалось избежать. В следующем 1368 году, который считается последним годом Великой Тишины, события получили иной оборот. По Симеоновской летописи, тверского князя Михаила заманили в Москву и там заточили. Узнав о приближении татарского посла Московский князь Дмитрий Иванович выпустил Михаила и тот в обиде удалился. Если описанные события достоверны, то московский князь совершил две большие ошибки: заключил тверского князя а затем выпустил его на свободу. Ясно представляя себе, что Михаил будет мстить, Дмитрий собрал войско и отправил его на Тверь. Михаил бежал в Литву. Вернулся он оттуда и литовским князем Ольгердом и его войском. На этом эпизоде заканчивается сорокалетний период относительного спокойствия Северо-Восточной Руси от иноземных набегов. Создается впечатление, что в один миг русские князья возвратились в начало 14 века с его княжескими усобицами, в которых принимали участие и внешние силы. Следует оговориться, что если явных иноземных вмешательств во время Великой Тишины действительно не было, то княжеские усобицы не прекращались.
§1.3. Отношения между князьями
По теме междукняжеских отношений в этот период издано огромное количество литературы, поэтому отметим лишь самое важное, основные моменты, которые прослеживаются по нашим источникам.
Князья в Орде рисковали расстаться как со своим имуществом, так и с жизнью. Причиной опалы со стороны хана могли служить и личная неприязнь, и интриги других князей. Так в Новгородской летописи под 1331 годом читаем: «Ходи князь Великый Иван в Орду; его же думою приславше татарове, позваша Александра и Василья Давыдовица Ярославского и всех князии в Орду». Далее говориться о том, что князь Иван Калита пытался захватить князя Василия Ярославского по дороге в Орду, но не смог этого сделать. Скорее всего в этом тексте отразилось отрицательное отношение новгородцев к Ивану Калите из-за его экономической политики. Но вот другой случай из жизни муромского князя. В 1355-м году князь Феодор Глебович с помощью военной силы отнял Муромское княжество у Юрия Ярославича (возродившего этот далекий край) и отправился в Орду за ярлыком. Вслед за ним поехал и Юрий, но похоже денег оказалось больше у Феодора: Юрия выдали Феодору и он вскоре скончался в заключении.
Сам собой напрашивается вывод: русские князья использовали авторитет Золотой Орды в своих целях, направляя ее силу в нужное им русло.
Сразу же бросается в глаза, что в своих конфликтах князья Северо-Восточной Руси с 1328 года (Федорчюкова рать) не обращались за военной помощью к татаро-монгольским ханам. Во многом это было связано с падением роли Твери и доминированием в данном регионе московских князей. Кроме этого мы видим и рост сознательности князей – все споры переносятся с русских территорий в Сарай, из физической сферы в сферу политическую. Можно хотя бы вспомнить события 1339 года (убийство князя Александра Тверского) или 1360-1364 годов, когда в Орде шла борьба с переменным успехом за Великое княжение между Дмитрием Ивановичем Московским и Дмитрием Константиновичем Суздальским.
Начало и конец Великой Тишины охарактеризовались активными междукняжескими конфликтами, тогда как период примерно с 1339 года по 1359 год знаменателен ярко выраженной политической однополярностью. После смерти в 1359 году Великого князя Ивана II, Великое княжение получил Дмитрий Суздальский, но по причине постоянных смут в Орде не смог его долго удерживать. Междоусобия в Суздальской земле отвлекли его от Великого княжения, которое он отдал за военную помощь Дмитрию Московскому.
Подводя краткий итог нельзя не отметить, что эгоцентричная политика Москвы была, безусловно, благом, о чем свидетельствуют выше приведенные факты.
§1.4. Сбор дани
Обратимся к данническим отношения русских князей по отношению к Золото-Ордынским ханам. В наших источниках всего три раза упоминается сбор дани великим князем с подвластных ему территорий: первый случай связан с требованием Ивана Калиты у новгородцев «Серебра Закамского» в 1332 году. Как известно, Новгородская республика платила в виде выхода в Орду так называемый «Черный бор» – дань, собираемая раз в восемь лет с Торжка. «Закамское Серебро» новгородцы раньше собирали в свою казну и поэтому очень удивились такому требованию. Самая естественная реакция – отказ. Иван Калита вряд ли ожидал моментального согласия. Его действия: взятие Торжка, Бежецкого верха; в следующем году, закрепление в Торжке «со всеми князи низовскими». Далее новгородцы попытались откупиться 500 рублями, но когда не подействовало и это, пригласили литовского князя Наримонта для управления некоторыми обширными новгородскими волостями. Это на Калиту подействовало и он пошел на мировую.
Подобная ситуация повторилась в 1339 году, правда здесь уже новгородский летописец приводит аргументацию Ивана Калиты: « А еще даите ми запросъ цесаревъ, чого у мене цесарь запрошалъ». После отказа новгородцев следует очередной разрыв, но Калита не успевает предпринять сколько-нибудь значительные действия – в 1340 году он умирает.
Третий эпизод относится к началу правления князя Симеона. Его можно рассматривать и как продолжение конфликта, начатого при Иване Калите. Симеон начал активно собирать деньги с Торжка, на что новгородцы возроптали: «еще не сед у нас на княжении, а уже бояре твои деют силно». Не дождавшись помощи от Новгорода, жители Торжка признали притязания Симеона Гордого. Под угрозой применения силы пошли на мировую и новгородцы: «А князю даша боръ по волости, а на новоторжцех 1000 рублевъ». Не понятно, что означает 1000 рублей с новоторжцев – контрибуция или «черный бор», но как бы то ни было, цифра значительная по тем временам.