Государство обогащалось также за счет продажи должностей, иногда и перепродажей — когда владельцам дворянских патентов заново предлагалось купить их должность. В ряде стран начались гонения на евреев: их вынуждали покидать места постоянного проживания, отбирали имущество; затем в виде большой милости, а на самом деле с целью прибрать к рукам их капиталы, многим разрешали вернуться.
Как видим, государство активно вмешивалось в экономическую жизнь, причем на первых порах такое вмешательство приносило заметные плоды. Давайте познакомимся с результатами меркантильной экономической политики (на примере Франции и Пруссии), а также с людьми, чьи имена навсегда вошли в историю "золотого века" абсолютизма.
Своим расцветом французский абсолютизм был во многом обязан Жану Батисту Кольберу — генералу-контролеру финансов в 1666—1683 гг. Выходец из провинциальной буржуазной семьи, Кольбер сумел продвинуться по службе благодаря личным способностям и безукоризненной честности. При нем благоустраивались проезжие дороги, углублялись русла рек, осушались болота, строились каналы и порты. Кольбер оказывал государственную помощь крестьянам, упорядочил взимание с них налогов, выписывал из-за границы улучшенные породы скота, всячески поощрял ведение лесного хозяйства. При Кольбере во Франции началась добыча каменного угля, развивались металлургия, производство фарфора, гобеленов, зеркал; безопасными стали дороги.
Тяжелое наследие досталось Фридриху Вильгельму Прусскому (1620—1688) из династии Гогенцоллернов: страна, разоренная Тридцатилетней войной, напоминала огромную кровоточащую рану. Но уже в конце XVII в. Пруссия очень внушительно заявила о себе. Фридрих Вильгельм, правивший в 1640—1688 гг. и известный под именем Великого курфюрста, сумел не только покончить с вассальной зависимостью от Польши, но и существенно увеличить размеры Пруссии. На опустевшие после войны земли он пригласил 200 тысяч французов-гугенотов, спасавшихся от преследований; по его приказу строились новые дороги, прокладывались каналы, создавался флот. Будучи образованным человеком. Великий курфюрст открыл много школ. Берлин, который в годы Тридцатилетней войны был заштатным гарнизонным городком, стал при нем значительным культурным центром. Университет и публичная библиотека, издательства, типографии и книжные магазины приумножали славу прусской столицы и самого курфюрста.
И во Франции, и в Пруссии уже действовала государственная почта и осуществлялись пассажирские перевозки между городами.
Но к середине XVIII в. меркантилизм уже не столько ускорял, сколько тормозил развитие экономики. Чтобы как можно меньше покупать за границей, государства стремились производить самостоятельно буквально всё. Такая экономика напоминала огромное натуральное хозяйство. Огражденные от конкуренции местные владельцы мануфактур не имели стимула к улучшению качества и снижению стоимости своих товаров. Буржуазия испытывала все больше неудобств от того, что государство принуждало ее производить лишь выгодные казне товары, в определенных количествах и по определенным ценам.
Меркантилизм неизбежно должен был уступить место свободной торговле, при которой государство уже не должно было в той же степени, что и раньше, вмешиваться в экономику.
// Мишина И.А., Жарова Л.Н. Становление современной цивилизации
(XVII – XVIII вв.). М., 1995. С. 72 – 86.