В те же годы, после смерти короля Иштвана I началась смута в Венгрии. Сначала Ярослав поддерживал в притязаниях на престол племянника Иштвана Абу Шамуэля, захватившего престол в 1041 и погибшего в 1044 году. А в 1046 году уже другой племянник Иштвана, Андрей, долгое время живший на Руси и уже женатый на дочери Ярослава Анастасии при помощи Ярославовых ратей захватил венгерский престол. Поддержит Ярослав Андрея и в 1051 году во время его войны с Германией.
Отношения с Германией также были важным направлением дипломатии Ярослава, впрочем, чего-то существенного, кажется, они не принесли. Германия вступала в те или иные соглашения или связи с Ярославом тогда, когда ей это было выгодно, и незамедлительно их разрывала, когда помощь Руси ей уже была не нужна. Так было в течение всего периода княжения Ярослава, при трёх германских императорах - Генрихе II, Конраде II и Генрихе III. Русь в Германии знали, но приобрести сколько-нибудь значительный вес она там не смогла.
Около 1048 - 1051 годов был заключён франко-русский союз, собственно говоря, представлявший собой брак французского короля Генриха I и дочери киевского князя знаменитой Анны Ярославны, королевы Франции.
Южное направление внешней политики Ярослава Мудрого было не так разнообразно, однако не менее важно. Именно при Ярославе была, наконец, решена давняя проблема «степи». После поражения, нанесённого в 1036 году под стенами Киева печенегам, печенежская угроза перестала существовать. Часть их, кажется, признала власть Ярослава, часть ушла в Византию. На южных рубежах Руси надолго утвердился мир, продолжавшийся до 1054 года, года смерти великого киевского князя и появления у русских границ новой опасности - половцев.
Что же касается отношений с Византией, традиционным южным партнёром Руси, то в правление Ярослава они были сложными и полными скрытой конфронтации, лишь однажды вылившейся в открытое столкновение - в последнем походе руссов на Царьград в 1043 году. До 1036 года, года смерти князя Мстислава Владимировича, князя Тьмутороканского и Черниговского, преимущественно и общавшегося с Византией, Ярослав, долгое время князь новгородский, гораздо более ориентированный на Европу, нежели чем на Византию, совершенно не поддерживал никаких отношений с Византийской империей, считая это направление внешней политики приоритетным. Да и во внешней политике Византии Русь в этот период роли не играла. Византия была занята борьбой с болгарами, завершившейся в 1018 году полным поражением последних; затем, после смерти в 1025 году Василия II погрузилась в пучину мятежей, восстаний, войн и императорской чехарды (за 18 лет после этого, до 1043 года, сменилось 5 императоров - Константин VIII, Роман III, Михаил IV, Михаил V и Константин IX Мономах)[36]. После всплеска отношений в конце Х века, что было вызвано энергичной политикой князя Владимира, Византия активно с Русью не взаимодействовала (торговые отношения, всегда активные, в счёт не идут). Поэтому в высшей степени непонятными остаются причины так называемого «византийского похода» князя Владимира Ярославича, сына Ярослава и его дружины на Константинополь в 1043 году.
Истинные причины «византийского похода» не ясны до сих пор, являясь одним из самых больших белых пятен на истории правления Ярослава Мудрого. Впрочем, большинство исследователей склонны трактовать их следующим образом:
Дружина Владимира Ярославича была помощью византийскому басилевсу в его борьбе с очередным мятежником, знаменитейшим и популярнейшим полководцем Империи Георгием Маниаком, восстание которого, ввиду его популярности, грозило потрясти основы трона нового императора Константина IX Мономаха. Впрочем, когда Владимир с дружиной уже был на Дунае, восстание было подавлено, и Константин отказался от его помощи. Владимир (а ещё больше его дружина, недовольная этим), потребовали обещанного вознаграждения (за беспокойство). Константин якобы отказал. Дружина ответила походом на Константинополь[37] (отчётливая аналогия с ситуацией 987-989 годов, когда Василию II и Константину VIII в подавлении мятежа Варды Фоки и Варды Склира помогал дед Владимира Ярославича Владимир Святой, тоже не получивший вознаграждения).
Поход закончился более чем неудачно. Русский флот был разгромлен в виду Константинополя, сам Владимир чуть не погиб. Уцелевшие корабли с Владимиром ушли обратно в устье Днепра, а часть дружины, оказавшаяся на европейском берегу и добиравшаяся до Руси пешком, была вырезана византийцами у Варны. Лишь немногим, в том числе воеводе Вышате, сохранили жизнь.
И что же? Отношения с Византией были разорваны, русы совершили новый поход, чтобы отомстить? Ярослав принялся улаживать отношения, направляя послов с дарами к басилевсу? Не случилось ничего. А уже в 1046 году или около того состоялась свадьба четвёртого сыны Ярослава Всеволода и дочери Константина Мономаха Марии (?) - брак, давший Руси Владимира Мономаха.
Как расценивать подобную перемену? Это ещё одно проявление необъяснимой черты характера Ярослава - извлекать победу даже из поражения. Скорее всего, какие-то переговоры между Ярославом и Мономахом всё же велись в эти годы. Представив поход 43-го года как недоразумение, Ярославу, видимо, удалось добиться примирения, скреплённого очередным брачным союзом. Вероятно, и Мономаху в те годы было не до конфронтации с Русью (ему требовалось укрепить свою власть в самой империи), поэтому мир и союз без взаимных претензий вполне устраивал и того и другого. Так или иначе, даже не имея сведений о закулисных переговорах или иных мероприятиях князя Ярослава, мы видим, что в 1046 году Вышата уже отпущен на родину, а в 1047 году русские наёмники участвовали в подавлении очередного мятежа в Империи, мятежа Льва Торника, племянника Константина IX. Ярослав вновь сумел добиться своего - а к тому же ещё и породниться с византийскими императорами[38].
Впрочем, не всё так просто. Это военное столкновение, хоть и было, как утверждают историки, недоразумением, было лишь частью скрытого противостояния Ярослава и Империи. Ярко эта скрытая конфронтация проявится в церковной политике Ярослава. Этот вопрос относится к внутренней политике и будет освещён в своём месте.
Внешнюю же политику Ярослава логически следует завершить рассмотрением вопроса о целостности Руси и процесс собирания государства после смерти Владимира. Начатый Ярославом ещё войной со Святополком, этот процесс он продолжился позже. Второй крупный его успех на этом поприще - присоединение после смерти Мстислава его отчины (Левобережной Руси вместе с Тьмутороканским княжеством). Так в очередной раз сокрушительное поражение Ярослава (когда он был вынужден половину свой державы отдать брату) обернулось победой, причём даже с отчётливым приростом - если считать таковым Тьмутороканское княжество.
Воспользовавшись смутами в польском королевстве, Ярослав в 1030-31 возвращает Руси так называемые Червенские города, в своё время приграничные с Польшей и оставшиеся в её составе после окончания войны со Святополком (в бытность Святополка киевским князем в 1018 году его покровитель Болеслав вытребовал эту территорию себе). Напомню - ещё в 1017 году Ярослав ходил к Берестью, одному из Червенских городов, опасаясь его присоединения к Польше.
Последним актом восстановления государства в прежних границах (хотя нет, уже в расширенных - с учётом присоединений в Прибалтике, в Польше (там Ярослав взял чуть больше, чем только Червенские города), в земле ятвягов) стало заточение Ярославом своего брата Судислава, княжившего в Пскове.
Напомню - особо близких отношений между братьями Владимировичами не было. Отчасти поэтому и стало возможно убийство Святополком Бориса, Глеба и Святослава. Поэтому стала возможна война Ярослава со Святополком и Мстиславом. Именно поэтому Ярослав с достаточной лёгкостью заточил Судислава, правившего в Пскове, и посадил его в «поруб». Фигура Судислава достаточно интересна сама по себе - интересна своей инертностью и неинициативностью. Все годы войны Ярослава со Святополком и позже, до 1036 года, Судислав совершенно спокойно и незаметно правил во Пскове, куда в своё время его направил ещё Владимир. Правил настолько незаметно, что Ярослав, так или иначе привлекая псковичей в свои действия, даже не считался с ним. Лишь в 1036 году Ярослав обращает на него внимание. После смерти Мстислава Судислав оставался последним из братьев Ярослава, не реально, но хотя бы даже и гипотетически, но угрожавшим его, Ярослава, самовластию как претендент на наследие своего отца Владимира. Ярослав не стал рассматривать даже гипотетическую возможность распадения государства и новой междоусобной войны. Всё прошло совершенно без сопротивления. Судислав оставался в «порубе» до 1059 года (!), пережив, таким образом, Ярослава и будучи освобождён Ярославичами, которые постригли его в монахи. Умер он в 1063 году[39].
Итак, Русь ещё полузамкнутая, Русь, только начинающая утверждаться на большой международной арене, Русь, пока ещё мало знакомая Европе - и Русь сильная, заставляющая считаться с собой и Европу, и Византию, Русь, уже хорошо известная - своим подчас решающим влиянием. Начало процесса - и его блистательное продолжение, более того - его апогей, если судить по дальнейшей истории русско-европейских отношений. Эпоха Владимира - и эпоха Ярослава. Эпоха зачинателя - и эпоха не менее достойного продолжателя. Именно при Ярославе Русь достигла небывалых внешнеполитических высот, тех, о которых, видимо, мечтал его отец князь Владимир, вошла в европейскую международную систему государств, сделала то, для чего Владимир и принимал христианство. Заслуга Ярослава в этом огромнейшая. Вышеописанными примерами это доказывается со всей бесспорностью.