Народы и личности в истории. том 1 Миронов В.Б 2000г. (стр. 6 из 151)
Чего же больше в их «неравном браке»? Частичный ответ можно найти в труде выдающегося австро-американского экономиста, лауреата Нобелевской премии Ф. А. Хайека («Пагубная самонадеянность»). Прочитав сей труд, лучше понимаешь, почему на протяжении истории иные «торговцы», вдруг, становились объектом презрения, осуждения, а порой и открытой ненависти со стороны сограждан. Считалось издавна, что человек, покупавший товар у труженика задешево и продававший его втридорога, как бы заведомо бесчестен. В этом действе многими виделось нечто от жульнических «фокусов» картежного шулера… Поведение многих купцов (а тем паче господ ростовщиков) противоречило обычаям взаимности, столь распространенным в первобытных малых группах. Одним словом, «враждебность по отношению к торговцам, особенно со стороны грамотеев, стара как мир» (Э. Хоффер).
Лонкитес. Портрет Луи Боумистера в роли Шейлока.
Надо же признать, что и всякое творчество, включая деятельность ученого, инженера, писателя, художника, педагога, врача, артиста, в конечном счёте, предполагает некоторым образом «продажу» своего «товара» зрителю, пациенту, слушателю, читателю. Но тут, ведь, и разница весьма существенная: последние продают свой «товар», а не чужой. Вспомним и о том, что Гермес, один из древнейших богов Греции (Меркурий – у римлян) выполнял роль не только покровителя торговли, но покровителя юношества и образования (статуи его обычно ставились в палестрах и гимнасиях).
Дело не столько в факте торговли, сколь в характере отношений между людьми. Торговля дело прибыльное, но, увы, не всегда почтенное. Говорят же на Руси: не обманешь – не продашь. По этой самой причине и у большинства народов к торговле отношение крайне двойственное. Умные, образованные люди понимают характер взаимодействия таких «субстанций». Поэтому истинные творцы мира часто выступают строгими оппонентами и критиками торгашеского круга. Класс тружеников как бы противостоит классу торговцев. Хотя, разумеется, сам не может обойтись без денег и торговли. Ведь что ни говори, а «и музе нужен и завтрак, и обед, и ужин». В конце концов, разве не нашему великому А. С. Пушкину принадлежат лаконичные афоризмы: «Наш век – торгаш», но и тут же: «Без денег и свободы нет»?!
На полюсе делячества и бизнеса концентрировались и аккумулировались далеко не самые лучшие людские качества (алчность, зависть, подлость, корыстолюбие). Чистоган разъедает душу, как ржавчина, что порой одолевает даже сталь… «Корыстолюбие отнимает у людей самые заветные чувства – любовь к отечеству, любовь семейную, любовь к добродетели и чистоте», – восклицал некогда римский историк Саллюстий. Не случайно в последующую эпоху само имя иудея Шейлока стало нарицательным (в негативном смысле). Можно отмести критику «торговой цивилизации», отнеся ее на счет людских пристрастий и антипатий (зависть, лень, невежество и т. д.). Но ведь не только темные и невежественные люди относились с неприязнью и подозрением к торговцам. Купцов презирали Платон с Аристотелем. Да и в средние века в их адрес, надо признать, не слагали хвалебных сонетов. В Японии до конца XIX в. те, кто делали деньги, были практически кастой неприкасаемых… О скаредных и безжалостных богачах писал с убийственным сарказмом и наш Пушкин… В «Скупом рыцаре» его герой-ростовщик, глядя на сокрытое в своих подвалах золото, молвит:
…Кажется, не много,
А скольких человеческих забот,
Обманов, слез, молений и проклятий
Оно тяжеловесный представитель!..
Да, если бы все слезы, кровь и пот,
Пролитые за все, что здесь хранится,
Из недр земных все выступили вдруг,
То был бы вновь потоп – я захлебнулся б
В моих подвалах верных…
От ученых вправе ожидать, возможно, менее поэтических, но безусловно более толковых и ясных разъяснений по поводу этих фактов остракизма целого сословия, нежели нелепые упоминания о «колдовстве» и тому подобной чуши. Если принять во внимание серьезность обвинения, окажется, что в ходе процесса обмена на одном полюсе общественного бытия собран физический (интеллектуальный) труд и его плоды, добытые потом и кровью, а на другом – капитал и особого рода «умения». Как только в конкуренцию введён элемент «скрытого» и «невидимого» знания (у большинства его нет), чувство товарищества и ощущение того, что игра ведётся честно, естественно, исчезают. Новая эра внесла существенные перемены в отношения людей, процессы обмена и производства. Возросло значение знаний и информации.[28]
Новые времена бесспорно придали коммерции вполне почтенный облик, сделав занятие ею достаточно массовым явлением… Когда же с торговцев сняли их родовое проклятие, общество заметно преобразилось… Ещё раз отметим тесную взаимосвязь главных элементов цивилизации. Переход к системе национальных государств от очаговых полисов и империй вызвал у массы людей невиданную активность, способствуя развитию их знаний, ремесел и торговли.
Путешествия раздвинули границы мира, предоставив промышленникам и торговцам новые рынки для сбыта их продукции. Развитие мореплавания, навигация и картография сделали путешествия и вояжи менее опасными и более прибыльными. Коммерция и транспорт открывали новые возможности для продаж редких или даже уникальных для данной местности изделий ремесленников, предметов искусства, продукции новейших технологий.
Значение коммерции постоянно возрастало. В нее были включены элементы новых знаний и навыков, но этим дело далеко не исчерпывалось… Математик и философ А. Н. Уайтхед пишет: «…Коммерция не терпит застоя. Она соединяет группы людей с разными образами жизни, различной технологией и различными типами мышления. Если бы не Коммерция, морской компас со всей теорией, которая им подразумевалась, никогда не достигли бы берегов Атлантики, а книгопечатание не распространилось бы от Пекина до Каира. Распространение Коммерции в средневековой и современной Европе в первую очередь обязано великим дорогам, унаследованным от Римской империи, развитию навигации, позволившей нанести на карту побережье с удобными местами для гаваней, и чувству единства, культивируемому католической Церковью и христианской этикой… Преимущество Коммерции заключено в ее тесной связи с технологией. Коммерция вызывает к жизни такие новые формы опыта, которые открывают новые возможности в производстве. Кроме того, европейская технология имела еще и другой источник. Искусство ясного мышления, критика предпосылок, абстрактные гипотезы, дедуктивное рассуждение – это все великое искусство зародилось у греков и было унаследовано Европой. Как и другие изобретения человечества, это искусство часто использовалось во вред людям. Но его воздействие на интеллектуальные способности можно сравнить только с укрощением огня и использованием железа и стали для изготовления клинков Дамаска и Толедо. Теперь человечество имело не только физическое, но и интеллектуальное оружие». Дело теперь за малым: применять его нужно с умом и толком, не теряя достоинств ума и сердца.[29]
Все активнее осваивается земное пространство, выступая в ранге действующего лица истории. Становятся более доступными земли Европы, Америки, Сибири, Африки, Австралии. Европейцы исследуют и покоряют Американский континент. Морские путешествия все интенсивнее и продолжительнее. Совершенствуются давние дороги из Китая и Индии в Средиземноморье и обратно, а также знаменитый путь «из варяг в греки». Торговая сеть приобретает экуменический характер. Создание каналов и дорог заметно удешевило движение людей и товаров. Освоение новых земель и их использование под сельское хозяйство создавало в ряде стран определенный «избыток» продуктов питания. Возникала возможность задействовать более обширные и плодородные пространства (с помощью новой техники и технологии). В хозяйственно-промышленный оборот эффективнее вовлекается столь мощный «работник» как матушка-природа. Все подготовлено к мощной экспансии техники, науки, промышленного производства, культуры, образования. Особая роль в повороте ума от теории к практике принадлежала Ф. Бэкону. В книге «Мысли и заключения» (1607 г.) он писал: «Есть, вероятно, люди, уши которых воспринимают как резкий диссонанс мои частые и восторженные упоминания о практических делах. Такие люди безнадежно влюблены в созерцание и преданы ему. Пусть они сами разбираются в том, насколько они ещё враги своих собственных стремлений. В естественной философии практические результаты – не только средство улучшения благосостояния, но и гаранты истинности… Науку также должно подтверждать делом. Наука без дел мертва, и именно в свидетельствах дел, а не логикой или даже наблюдениями открывается и устанавливается истина».[30] Таким образом наиважнейшим девизом Нового времени становится крылатая фраза: «Res non verba!» («Дела, не слова!»).
Новое время открыло и ларец изобретений. Появление прототипов новых машин можно отследить и в давние времена (Герон Александрийский создал «автоматизированной верфи». Однако если говорить о технике как о широком явлении, то культура изобретения машин и инструментов стала обретать научно-прагматическую заданность и четкую конструкторскую обусловленность с великого Леонардо да Винчи. Человеческий ум стал распространяться не только вширь и вглубь, но и ввысь. Немецкий ученый И. Кеплер (1571–1630), вдохновленный плутарховым «Ликом Луны», высказывает фантастическую идею высадки на Луне в 1609 г. Англичанин Дж. Уилкинс (из Кембриджа) завершает в 1638 г. книгу, содержащую идею путешествия на Луну, в которой есть предвидение появления фонографа, а также «небесной колесницы» (прообраза «Шаттла»), других изобретений.[31]