Народы и личности в истории. том 1 Миронов В.Б 2000г. (стр. 57 из 151)

Слабая грамотность и равнодушие к науке не помешали ему стать адмиралом, национальным героем. Вовсе не обязательно быть отличником, чтобы храбро служить Отечеству! Юноша сразу проявил себя как волевой и смелый моряк. Во время экспедиции за Полярный круг он дерзко пошел на белого медведя (ему было 14 лет). Затем он перенес сильнейший приступ лихорадки, который чуть не отправил его на тот свет (в Индии). Одно время его посещали сомнения. Удастся ли карьера? Он вспоминал: «Сначала меня донимало чувство, что я ничего не добьюсь в своей профессии. Голова шла кругом от тех трудностей, которые мне придется преодолевать, интерес к службе почти пропал. Я не видел способа достижения своей цели. После долгих мрачных раздумий и даже желания выброситься за борт во мне вдруг зажглось пламя патриотизма: я представил себе, что мне покровительствует сам король и вся страна. «Ну что ж, – воскликнул я, – я стану героем, и Провидение поможет мне преодолеть любые опасности!» Оставим описание военных подвигов флотоводца военным историкам. В морском деле можно запросто запутаться (в мире пушек, кливеров, галсов). Расскажем историю романтичной любви Горацио к Эмме Гамильтон, женщине, чья красота порабощала мужчин.

Лорд Гамильтон, сочетавшийся впоследствии с ней браком, познакомился с 19-летней Эммой вскоре после смерти жены (1784). Эмма пользовалась шумной славой, выступая едва ли не главным действующим лицом «Храма здоровья», где заправлял врач-самозванец Д. Грэхем, лечивший от бесплодия и импотенции. Как происходило славное действо? Меж стеклянными столбами и магнитами на звездном ложе вольно восседали едва прикрытые одеждой молодые «жрицы», среди которых титул «Богини здоровья, красоты и мудрости» носила прелестная Эмма. Говорят, ее облик и возбуждающе откровенные красноречивые движения оказывали совершенно ошеломляющее воздействие на пуритан. Британцы, любя женщин и выпивку (понятные нам слабости), порой были готовы проявлять ненужный пуританизм там, где не требуется. К примеру, хотя Англия приютила великого Генделя, нашедшего тут свою славу (он «поставлял» оперы Георгу I, придворным композитором которого был), отношение к музыкальному искусству в XVIII в. оставалось сложным.

Дж. Казанова писал так о царивших в Лондоне нравах: «Это (парк Св. Джеймса) было единственное место, где разрешалось музицировать, так как парк находился под покровительством королевского дома. В других местах строжайше запрещалось давать концерты. По городу сновали шпионы, задачей которых было выискивание источников «музыкальных шумов», доносившихся из салонов. Если у них возникало малейшее подозрение, они прятались вблизи дома и при первой возможности проникали внутрь, чтобы арестовать непослушных христиан, позволивших себе воскресное музицирование». Однако посещение борделей не встречало возражений у властей или со стороны записных моралистов (власти и моралисты сами там бывали).

Итак, толпы возбужденных старых и юных развратников заполоняли собой «Храм». Среди них было немало морячков. Эмма развлекала гостей, танцуя на столе в обнаженном виде… Вскоре она стала содержанкой Ч. Гренвилла, с которым и прожила четыре года. В конце концов, тот уступил ее дядюшке, лорду Гамильтону, при условии, что тот сделает его наследником. В итоге стареющий дипломат женился-таки на девушке (невесте было 26 лет, ему – 71 год). Для людей, обладающих элементарным благонравием, такой поступок был бы чреват немалыми осложнениями. Даже Казанова заметил по поводу этого брака с явным сожалением: «Он (Гамильтон) был умным человеком, но кончил тем, что женился на молодой женщине, которая сумела его околдовать. Такая судьба часто ждет интеллектуала в старости. Женитьба – это всегда ошибка, а когда умственные и физические способности человека идут на убыль – это уже катастрофа». Чем меньше сил, тем громче зов искушения (и бес соблазна!).

Однако не будем святее папы – чрезмерными блюстителями нравственности.… Представим себе, что мог чувствовать опытный дипломат и старый «морской волк», увидев это чудо красы неземной! Добавим, что силу её обаяния испытали на себе Гете, писатель-романист Х. Уолпол, король Фердинанд, художник Ромни, да и многие другие. Что же касается мужа, искренне любившего Эмму, тот в шутку даже говорил, что Неаполь (где он был послом) – город, куда можно завлечь перспективой переспать с женой английского посла. Да, пожалуй, британец скорее готов уступить жену, чем самую малую крупицу счёта в банке.

Нельсон, бороздивший моря и океаны, сражавшийся против французов везде, где только можно, как-то оказался в Неаполе. К тому времени он уже был женат на Фанни Нисбет. Его друзья-моряки не одобряли женитьбы, говоря: «Когда такой офицер вступает в брак, это потеря для всей нации». В яростных морских битвах с испанцами и французами адмирал, наряду с рукой, лишился и глаза. Но это не помешало ему обратить единственное пылающее страстью око на Эмму. Их встреча произошла в Неаполе (1798). Нельсону тогда было 40 лет. Он в зените славы. В восторге от оказанного приема он пишет своей жене о леди Гамильтон («Это одна из самых лучших женщин в мире»). Отношения адмирала и леди Гамильтон долгое время были скорее чисто платоническими, что свидетельствует о романтическом характере их чувств (хотя оба и не были новичками в любви). Наконец, о долгожданный и сладостный миг, они перешли тонкую грань платонической любви и стали возлюбленными. Это была любовь, принесшая Нельсону двойню от божественной Эммы (выжила лишь дочь Горация). В письме к любимой он говорил: «Ты знаешь, дорогая Эмма, нет в мире ничего такого, что я не отдал бы за возможность совместной жизни и ради того чтобы наше дорогое дитя было с нами». В Англии они прекрасно ладили в поместье сэра Уильяма в Мертоне. В ходе Трафальгарского сражения Нельсон был смертельно ранен. Последними его словами стала просьба: «Помните, я оставляю леди Гамильтон и мою дочь Горацию на попечение моей страны». Что же Британия? Она, не единожды превозносившая героя на словах, воздвигшая ему памятник, тотчас же забыла о предсмертной просьбе героя. Такова суть Британской империи, как вообще почти всякой империи. У них нет сердца.

Раненный в сражении при Трафальгаре Нельсон на палубе «Виктори».

Слава участника 124 сражений, победителя при Абукире, перечеркнувшего планы Бонапарта захвата Индии и превратившего Средиземное море почти что в «английское озеро», героя Трафальгара, до сих пор живет в сердцах англичан. Вблизи испанского мыса Трафальгар (1805), английский флот под командованием Нельсона нанес сокрушительное поражение объединенным флотам Франции и Испании. Нельсон в парадном мундире, словно предчувствуя роковой для него итог битвы Перед битвой он передал всем офицерам и матросам сигнал: «Англия верит, что каждый исполнит свой долг». Началась битва, продолжавшаяся более трех часов. Победа англичан была полной и сокрушительной, но славный адмирал Нельсон пал от пули, перебившей ему позвоночник. Итог битвы таков: отныне Англия властвовала на море, и все планы вторжения Наполеона на остров были окончательно перечеркнуты.^[282]

Великий Нельсон как воин и гражданин куда значительнее, чем Веллингтон. Это обстоятельство признавал и Байрон в своем «Дневнике»: «Нельсон был героем, а тот, другой – всего лишь капралом, разделившим с пруссаками и испанцами удачу, которой он не заслуживал. Он даже – но я так ненавижу этого дурака, что лучше умолкну… Негодяй Веллингтон – любимое детище Фортуны, но ей не удастся прилизать его так, чтобы получилось нечто приличное; если он проживет дольше, его разобьют – это несомненно. Никогда еще Победа не проливалась на столь бесплодную почву, как эта навозная куча тирании, где вызревают одни лишь гадючьи яйца».^[283]

Как видим, для создания могучей и громадной империи, каковой и стали Британская и Российская империи, надо немало энергии, мужества, отваги, предприимчивости. Британцы это понимали – и следовали этим курсом. Поэтому они никому не позволяли разрушать памятников империи (как писал Байрон: «Ты топчешь прах империи – смотри!»), поныне сохраняя память о деяниях тех лет.

Наиболее колоритной и яркой фигурой конца XIX в. стал Сесил Родс (1853–1902). Слава его когда-то была столь велика, что его имя было присвоено двум странам (Южной и Северной Родезии). Пресса называла его «строителем империи», «африканским Наполеоном» и даже «отцом Британской империи». Обратимся к книге А. Давидсона об этом оригинальном «образчике» системы. При описании этой личности обычно используется два цвета. Один из них белый-белый. В таких картинах он предстает в образе великого героя, патриота, гения, чуть ли ни архангела (Твен так и скажет, что для одной части мира он был «архангелом с крыльями»). Другие предпочитали видеть в нем лишь выжигу, циничного дельца, авантюриста, почти что «дьявола с рогами». Однако те и другие отдавали должное его исключительной энергии, решимости, уменью сделать «при помощи денег все, что только можно сделать за деньги».

История превращения сына простого викария (отнюдь не аристократа) в премьер-министра, миллионера, создателя известной алмазной компании «Де Бирс» интересна и поучительна. Родители Родса дали жизнь двенадцати сыновьям и дочерям (двое из них умерли еще в детстве). Сесил Родс не отличался крепким здоровьем (страдал чахоткой, болезнью сердца). Образование юноши ограничилось местной гимназией. В школе он увлекался историей и географией, неплохо знал Библию, зачитывался Гомером и Плутархом, Аристотелем и Платоном. В поздние годы он не расставался и с «Мыслями» римского императора Марка Аврелия. У отца денег на привилегированные Итон и Харроу не было. Это глубоко уязвляло юношу. Как бы там ни было, а этот «империалист» до конца дней своих относился к системе образования с глубочайшим пиететом. В статье из российского журнала «Нива» (1902) о нем пишут: «Все свое колоссальное состояние в 150 миллионов рублей он завещал на английские школы и университеты, или, как он выразился, на «поднятие уровня умственного развития Британской империи». Вот с чем пожелал Родс перед смертью связать свое имя, и в светлом ореоле этого неслыханного пожертвования на истинно добрые дела должны померкнуть все черные тени его прошлого».^[284] А «черные тени прошлого», конечно же, были, и в избытке.