Народы и личности в истории. том 3 Миронов В.Б 2001г. (стр. 99 из 173)
Слепая, безоглядная поддержка всех империй не наш идеал. Англия не раз демонстрировала крайнее пренебрежение и величайшую жестокость к народам Индии, Африки. В примечании к книге Д. Рида «Спор о Сионе» сказано: «Англо-бурская война известна и своими темными пятнами, на английской стороне. Чтобы взять врага измором, англичане выжигали поля и массами убивали скот в бурских селениях, а чтобы принудить буров к сдаче, сажали их жен и детей в лагеря, где они умирали с голоду. Таким образом, концлагеря для заключения людей, за которыми не было никакой вины, – изобретение не только не немецкое, но даже и не советское, а английское. Английские солдаты и, в особенности, их офицеры вероятно вели себя в соответствии со спортивным духом, присущим английской нации, но приказы сажать женщин и детей в концлагеря приходили из Лондона, а об их источнике наверное и у Дугласа Рида было бы свое мнение».[431] Увы, не всегда земли туземцев посещали светлые, мудрые Ливингстоны и Швейцеры. Чаще было иначе. Вспомним рассказ Дж. Конрада «Аванпост прогресса». Там описывается пребывание двух белых служащих на торговой станции, в некой затерянной в джунглях «дикой стране». Как все это в действительности далеко от того, о чем пишут газеты метрополии в тематике «Наша колониальная экспансия» (пышные и громкие фразы «о святости просветительной работы», о заслугах тех, кто «несет свет, веру и коммерцию в темные уголки земли»). Но пароход в эти места приходил раз в шесть месяцев. И вот мы видим, как эти вполне приличные и цивилизованные люди («два славных парня» уже не первой молодости) не сумели вынести «бремени белых». Однажды между ними возникла пустяковая ссора. Один убивает другого, а затем сам кончает жизнь самоубийством.[432] Да, это имело место. Но не только Запад влиял на Восток, а и Восток оказывал воздействие на западную культуру. Стоит вспомнить хотя бы повальное увлечение европейцев китайским, индийским и японским стилями в XIX веке. Или как не сказать о Киплинге, чьи лучшие произведения – «Книга джунглей» и роман «Ким» – принадлежат к индо-английскому культурному наследию. «Ким» появился на свет в 1900 году. Индийский критик Нирад Чаудхири справедливо называл эту книгу «лучшим рассказом об Индии – по-английски». Писатель постиг в ней истинный дух страны, проникая в ее тайны с восхищением и любовью. Иные назвают его роман «Ким» (рассказ о судьбе индийского мальчика) самым колдовским творением Киплинга, а юного героя – «Ариелем Киплингского индийского волшебного царства». В романе Киплинг предстал неоромантиком. Бремя белого человека превращается у него в воздушное покрывало грез. Так он воплощал мечту о создании колониальной «Человеческой комедии». Но реальные деяния и преступления колониалистов Европы и США могут дать более достоверный и актуальный материал для страниц «Человеческой трагедии».[433]
И все-таки нельзя не воздать должное воле, упорству и талантам, с которыми Британия осуществляла мировую экспансию и колонизацию! Примером такой колонизации стала Австралия… В Юго-Восточной Азии, словно золотое руно в водах голубого океана, лежит Австралия – «Южный материк». Его открыли голландцы, стремясь обрести новые районы скупки пряностей, жемчужных ловлей, найти месторождения золота или алмазов. В ноябре 1605 г. из Бантама (западная Ява) на компанейском корабле «Дейфкен» («Голубок») к Южному материку был послан Виллем Янезон (Янц). Этот голландский Ясон и положил начало более тщательному его исследованию. Голландские капитаны (а также испанец Торрес) станут открывать один за другим большие участки северного, западного и южного побережий Австралии, поторая получит в XVIII веке название «Новой Голландии», нанеся на карту 3,5 тысяч километров береговой линии Австралии. Исследование продолжат англичане (Д. Кук), которые и колонизируют южный материк.[434]
Глашатаем правления «высших рас» стал французский социолог Г. Лебон (1841–1931). В «Психологии народов и масс» (1894) он развенчал ум, отдав пальму первенства характеру, воле, силе и прочим качествам. Сравнивая римлян времен упадка, имевших довольно утонченный ум, он объяснил их крах потерей прежних качеств характера (энергии, упорства, жертвенности, уважения к законам, мужества). Благодаря характеру англичане держат во власти 250 миллионов индусов, из которых многие по крайней мере «равны им по уму, а некоторые неизмеримо превосходят их эстетическим вкусом и глубиной философских воззрений». Лебон высмеял и надежды прогрессистов путем просвещения исправить законы природы и приравнять «мозги негров из Мартиники, Гваделупы и Сенегала, мозги арабов из Алжира и, наконец, мозги азиатов» к европейским. Подобные усилия он считал химерой. Задолго до него французский философ А. де Гобино в труде «Опыт о неравенстве человеческих рас» (1853, 1855) поставил вопросы упадка и гибели цивилизации в прямую зависимость от расового фактора. Он видел в смешении рас одну из причин неизбежной гибели в будущем всей цивилизации. Хотя в начале эволюционного витка такое смешение казалось благотворным. Историю восхождения народов он представлял в виде иерархической лестницы, в которой на самых верхних ступенях расположена «белая», затем – «желтая», а еще ниже – «черная» расы.
Расстрел сипаев
Проблема рас, их место в шеренге цивилизации волновали многих ученых. Л. И. Мечников признавал наличие известных расовых различий между племенами: «Почему в различные исторические периоды наблюдается перемещение ролей между народами? В самом деле, в ту эпоху, когда, например, кушиты зажгли в нижней Халдее и в северной Индии тот великий культурный светильник, который в течение тысячелетий, переходя из рук в руки, и доныне освещает путь человечеству, современные им социологи и этнографы имели полное право удивляться неспособности тогдашних белых людей к развитию и прогрессу и с полным правом могли зачислить белую расу в число «отверженных»… Нет никакой причины предполагать, что может или должно служить причиной резкого разделения между различными группами человечества или создать между этими группами непреходимые границы. Напротив, расовые отличия, отнюдь не составляя неизменных и основных условий развития, должны рассматриваться только как результат приспособления человека к среде, т. е. к разнообразным географическим и социальным условиям».[435] Но за антропологическими оценками, как правило, следовала идеология той или иной расы. Превознося расу, превозносят нацию или страну, обосновывая право на их господство над другими племенами.
По обе стороны Ла-Манша бушует вакханалия расового превосходства. В Британии ветвь раздора и расовой ненависти подхватил один из идеологов фашизма Х. Чемберлен (1855–1927), зять Вагнера и заядлый германофил. В главном произведении – «Основах девятнадцатого столетия» (1899) он воспевал «тевтонскую расу» как наследницу «арийской». В Европе вызвало ажиотаж «дело Дрейфуса» (1889). Антисемитизм стал популярен. Причина понятна. Сочетание капитала, науки и демократии стало важным средством господства иудейской элиты. Р. Вагнер с тревогой наблюдал за усилением финансового и интеллектуального расизма в среде тех же евреев. Он писал о плутократах сионизма: «Само собой разумеется, что синтез всех знаний, философия, может привести лишь к отрицанию, тогда как всякое иное умозрение, подчиненное воле, стремится во всем не отрицать, а утверждать. Это проведенное во что бы то ни стало через все ценности мира утвердительное ДА ничто иное, как иудаизм, опять могущественно овладевший миром, тот иудаизм, в котором сказалось самое узкое, самое мелкое понимание жизни, когда-либо выступавшее в процессах истории».[436] Звезда Давида отсвечивала зловещим светом. С усилением еврейского капитала, однако, росло и сопротивление ему. Не нравилась гегемония евреев и Веберу. Он отказал иудеям в праве называться «буржуазным хозяйственным этносом». Вебер видел в них угрозу трудовому пуританизму. Идеалы пуританизма вытеснялись духом лавочников и спекулянтов. Пуританизм отступал, менялся под их натиском. Если былой пуританин, говоря словами Вебера, стал евреем, не означало ли это, что и буржуазия Запада генетически из Евы превращалась в Далилу? Не преподнесет ли она в этом случае, зададимся вопросом, земную цивилизацию «филистимлянам» (иудеям) на блюде, как ветхозаветная сестра голову Самсона?![437]
Подтверждений умственного, культурного декаданса класса буржуазии становилось больше. В конце века русский ученый А. Введенский посетил страны Западной Европы. Признаки интеллектуального вырождения налицо. В 1891/92 году из числа 5371 берлинских студентов только 801 изучали гуманитарные науки, а собственно философию – всего 236, да и то из них 143 иностранца. На долю немцев остается 93 человека (из 5371). Красноречиво? Из числа 259 докторских диссертаций 1889–1890 годов только одна – философского содержания. Некогда знаменитые на весь мир философские ферейны и семинары исчезли. «Дух философской производительности отлетает, – пишет Л. Тихомиров (цитируя Введенского), – а с ним отлетает и общая развитость». Узкий материализм овладевает умами и сверху, и снизу. Оставив спорный вопрос о «разложении», заметим, что западный человек стал мельчать в культурном и нравственном отношении.[438] Буржуа мог бы сказать честнее и откровеннее. В глубине души он был смертельно напуган просвещением масс. Он взирал на процесс их приобщения к знаниям так: «Зачем учить толпу на свою же голову?!» Ничего на свете глупец так не боится, как просветления умов! Noli me tangere! («Не тронь меня!»). Отсюда «Не тронь Разума, ибо тогда сразу же поймешь происхождение капиталов!» Знаменателен конец романа Франса «Восстание ангелов». Сатана видит вещий сон: он провозгласил себя Богом, справедливость объявлена несправедливостью, истина – ложью. Страшный финал.