Народы и личности в истории. том 3 Миронов В.Б 2001г. (стр. 52 из 173)
Война за независимость (1775–1783), первая Американская революция, как всякая война, сопровождалась жестокостями, трагедиями, героизмом. В том числе: трагедия заключенных американских патриотов на кораблях-тюрьмах, созданных англичанами. За время революции в этих плавучих гробах умерли от болезней, голода и ран около 11 500 солдат и моряков. Вот как описывались условия пребывания пленных на корабле-тюрьме «Джерси» одним из узников: «Когда я впервые очутился там, нас было около 400, но в скором времени осталось 120, так как болезни косили всех без разбора. Среди самых губительных «всадников смерти» были дизентерия, черная оспа, желтая лихорадка. Рядом с «Джерси» находились суда-госпитали, но они вскоре были переполнены и не могли никого принять. В итоге, больные и здоровые лежали вперемежку. Можете себе представить картину того, как две сотни больных и умирающих лежали вповалку со здоровыми в абсолютной темноте в трюме. Порой люди сходили с ума. Однажды утром я проснулся, можно сказать, в объятиях трупа». Среди бойцов за свободу Америки были и герои. Легендарная личность Натан Хейл был красавцем и блестящим выпускником Иельского университета. В годы борьбы за независимость он добровольно вступил в армию (1775), пойдя на службу к Вашингтону. Его шпионская карьера длилась всего несколько недель. Будучи арестован, он сразу сознался в целях его миссии. Чертежи позиций английских войск и фортификационных сооружений стали убедительным доказательством его вины. И британцы, не колеблясь, его повесили. Перед смертью он якобы произнес фразу, ставшую знаменитой: «Сожалею лишь о том, что у меня только одна жизнь, чтобы отдать ее за мою страну».[197]
Фенимор Купер посвятил этой теме один из лучших романов («Шпион»). Известный писатель учился в Иельском университете. Его жизненные принципы чем-то напоминали известную фразу Н. Хейла. В письме С. Холлу (1831) он скажет: «Моя цель – духовная независимость Америки. И если я смогу сойти в могилу с мыслью, что хоть немногим способствовал достижению этой цели, я буду утешаться сознанием, что не был бесполезен среди моих сверстников». О том, что двигало тысячами американских патриотов, говорит герой его романа. В одной из сцен Вашингтон хочет наградить его за заслуги, давая ему золото. Тот решительно отверг его, говоря генералу: «Что привело ваше превосходительство на поле боя? Ради чего вы всякий день и всякий час подвергаете смертельной опасности вашу драгоценную жизнь, участвуя в битвах и походах? Стоит ли говорить обо мне, если такие люди, как вы, готовы пожертвовать всем ради нашей родины? Нет, нет, я не возьму у вас ни доллара, бедная Америка сама в них нуждается!» Патриот получил документ, в котором сказано: «Серьезные политические обстоятельства, от которых зависели жизнь и благосостояние многих людей, принуждали меня хранить в тайне то, что теперь раскроет эта записка. Гарви Берч многие годы верно и бескорыстно служил своей родине. Если люди не воздадут ему по заслугам, да наградит его Господь! Джордж Вашингтон».[198]
Просвещение дало миру яркие фигуры: Т. Джефферсона, Б. Франклина, Дж. Вашингтона, А. Линкольна, Д. Мэдисона, Б. Раша, Т. Пейна, Г. Торо, Р. Эмерсона. Все они видели в разуме средство развития, совершенствования человека. Их отличали талант и склонность к наукам. Американская мысль унаследовала традиции пуританской этики, века Просвещения: «И если американских вождей, создавших республику, можно назвать прирожденными англичанами, то в такой же степени они имеют право называться подлинными европейцами, вплетавшими в свое новое предприятие нити всех достойных общеевропейских начинаний. Поколение интеллектуалов, создавшее Декларацию и Конституцию, авторы и читатели «Федералиста» унаследовали культуру Греции и итальянский Ренессанс, идеи Реформации, «великих философов», а потом и Французской революции. Новые американские республиканцы в политической истории Греции и Рима искали образцы гражданской доблести. Ранняя американская архитектура выросла из чистого французского классицизма и ренессансного стиля Палладио, американские педагоги развивали прогрессивное учение Руссо и Песталоцци, американские богословские диспуты (особенно в эпоху трансцендентализма) продолжались в туманной атмосфере Геттингена и других центров немецкого романтизма».[199]
Что представляли собой эти люди? В лице Т. Пейна (1737–1809) американская нация обрела страстного защитника американской независимости. Хотя иные говорят, что его вклад в философию «больше ценится за риторический напор, нежели за умственную новизну». К философии он пришел не сразу. Как и многие деятели той эпохи, он пробовал заниматься многим (открывал корсетную мастерскую и бакалейную лавку, работал акцизным чиновником, преподавал, читал проповеди). Затем решает эмигрировать в Америку (1774 г.). О путях своего духовного формирования Т. Пейн писал: «Мой ум обладал естественной склонностью к науке. Я имел некоторые способности к поэзии, даже поэтический талант. Но я скорее подавлял в себе эту склонность, нежели поощрял, поскольку она заводила меня слишком далеко в область воображения. Как только я получил возможность, я купил пару глобусов и стал посещать философские лекции». И далее: «Я не имел никакой склонности к политике. Она представлялась моему уму не чем иным, как искусством обманывать. Поэтому, когда я обратился к вопросу о государстве, мне пришлось сформулировать для себя систему, соответствующую нравственным и философским принципам, в коих я был воспитан. Я видел, или по крайней мере думал, что видел, широкую перспективу, которая открывалась миру в тех событиях, которые происходили в Америке… Именно из этих соображений я выпустил книгу, известную под заглавием «Здравый смысл», которая была моей первой печатной работой. И, насколько я могу судить, я никогда не стал бы известен миру как писатель, если бы не события в Америке» (1776). Его перу принадлежат такие известные произведения, как «Здравый смысл» (1776), «Права человека» (1791), «Век разума» (1794). Замечу, что между явлениями духовно-исторического плана (создание гениальной теории, эпохальной книги, какого-либо шедевра, революции) существует тайная, возможно, даже мистическая взаимосвязь. В 1776 году, словно в едином пучке энергии, соединились внешне, казалось, вовсе не связанные события: в Америке была принята «Декларация независимости», тогда же в Англии вышли «Богатство народов» Адама Смита и «Здравый смысл» Томаса Пейна. Первое событие ознаменовало собой появление будущих Соединенных Штатов Америки. Книга экономиста А. Смита стала своеобразным манифестом экономического либерализма. «Здравый смысл» Т. Пейна означал торжество либерально-демократической революции. Было ли случайным соединение этих трех событий? Думаю, нет. Все они стали ярким выражением взглядов и настроений той эпохи. Всегда лучшие умы выносят приговор эпохе, намечая дальнейший путь. А народы идут за ними.[200]
Томас Пейн (1737–1809)
В дальнейшем Пейн уходит в политику. Встреча с Франклином в Лондоне предопределила его судьбу. С рекомендательными письмами Пейн отправился в Америку. Там он начал писать научные, политические памфлеты («Африканское рабство в Америке», эссе «Здравый смысл» и др.). Последнее эссе имело потрясающий успех в Америке и во Франции. В 1776 г. в Америке было продано 100 тысяч экземпляров его сочинений. С началом войны за независимость Пейн вступил в американскую армию адьютантом генерала Н. Грина. В новых эссе («Кризис») он отстаивал дело колоний. Заслуги его перед Америкой очень велики. Будучи назначен секретарем Комитета иностранных дел (1777), он получил от Франции провиант, займы и военную помощь для колоний, а после войны подготовил законодательные меры, способствовавшие постепенному освобождению рабов в Пенсильвании и учредил первый банк. Вернувшись во Францию, он попал прямо на «пир революции». В памфлете «Права человека» Пейн отстаивал идеи Французской революции, выступая против ее аристократии. В Англии же его обвинили в подрывной деятельности, а затем привлекли к суду и изгнали из страны.
В революционной Франции, куда Пейн бежал, он был признан героем и избран делегатом Национального Конвента, причем округа соревновались за честь выдвинуть его в Конвент. Пейна назначают в «Комитет Девяти», в задачу которого входит составление новой французской Конституции. Популярность его в Америке и Европе была исключительно велика. Лафайет поручил Пейну передать Вашингтону в качестве символа ключи от захваченной народом Бастилии. В ответ Вашингтон и пальцем не пошевелит, когда Пейна посадят в тюрьму во Франции, где он оказался потому, что защищал жирондистов. К счастью, ему удалось избежать гильотины и он сумел-таки завершить работу над «Веком разума» (1794). После публикации работы на него набросились христиане. И много лет спустя иные никак не желали реабилитировать имени автора. Для этих людей он оставался «грязным маленьким атеистом» (Т. Рузвельт). Пейн смог вернуться в Америку лишь в 1802 г. Упрекать его в атеизме нет оснований. К примеру, вот как он начал «Век Разума»: «Я верю только в одного Бога, и ни в какого другого; и я надеюсь на счастье в другой жизни. Я верю в равенство людей, я верю, что долг религии состоит именно в поддержке справедливости, любви и милосердия и в стремлении сделать наших людских братьев счастливыми… Но я не верю в кредо, которое распространяют Еврейская Церковь, Римская Церковь, Греческая Церковь, Мусульманская Церковь, Протестантская Церковь, да и вообще ни одна известная мне церковь. Мой собственный ум – вот моя церковь».[201] Отчего они обрушились на Пейна? Он тонко чувствовал слабые места религий: «Иудеи превратили Бога в человекоубийцу, с целью освободить место для иудейской религии. Христиане превратили его в самоубийцу, чтобы превзойти и изгнать иудейскую религию, они вынуждены были допустить несовершенство его силы и мудрости». Пейн утверждал, что «Библия и Новый Завет – обман и подделка». И ратовал за такую революцию в системе религий, когда «каждому проповеднику придется быть философом», а в результате перемен «каждый храм станет школой».[202]