Народы и личности в истории. том 3 Миронов В.Б 2001г. (стр. 156 из 173)

Надо бы прислушаться к словам оракула современной западной цивилизации, английскому экономисту Дж. Кейнса (1883–1946). Ставший впоследствии директором Английского банка, поклонник и любимец В. Вулф, большой ценитель искусства, он превратил мрачную и скучную науку «в революционный пафос строительства». До него либералы Запада (кстати говоря, не чета нашим недоучкам и ворам) мрачно и безнадежно утверждали, глядя на кризис: «Ничего тут не поделаешь. Не вмешивайтесь в экономику». Кейнс на это заявил: «Все это чепуха. Государство может и должно ликвидировать безработицу и бедность!» И далее: «Экономическая проблема – если взглянуть в будущее – не может быть постоянной проблемой человеческой расы». Слава пришла к нему еще во времена парижской мирной конференции (1918–1919), где В. Вильсон, Ллойд-Джордж и Клемансо настояли на жестких репарациях против побежденной Германии. Он написал книгу «Экономические последствия мира», где прямо обвинил Америку и Европу в глупости и недальновидности. Немцы не смогут выплатить столь тяжкого долга, они нас возненавидят и отомстят рано или поздно. Собственно, так и случилось. Нищая и озлобленная Германия породила Гитлера… Сегодня СШАи Европа тупо и недальновидно давят на униженную Россию, насаждая у власти марионеток, политических ничтожеств, откровенных воров… У Кейнса есть и другие мудрые мысли. Крайне важна мысль о том, что в годы депрессии главная роль должна принадлежать не частному капиталу, а государству. Для нынешней России тут ключ к решению проблем роста. Она переживает времена более страшные, чем годы Великой депрессии 30-х годов. Частный бизнес тогда сворачивал производство, плодил нищету и безработицу. Социальное положение масс становилось катастрофичным. Может, голос Кейнса дойдет до наших госопод, пораженных глухотой?^[742]

Жалуясь на то, что «старые циники Европы снова водят за нос Америку», тот же Кейнс писал (1919 г.): «Нравственно добры только индивиды, а нации все бесчестны, жестоки и коварны».^[743] Это пора бы понять российской правящей элите. Сегодня столь известные фигуры как директор Гарримановского института Колумбийского университета (США) Марк фон Хаген прямо говорит нашим «западникам»: «Я уверен, что никакие американские модели социально-экономического, политического и административного устройства в России не приживутся. Скажу более: копируя почти во всем американцев, ваши реформаторы первого поколения тоже имели поверхностное представление об Америке в целом и о терзающих ее серьезных проблемах в частности». Наши «умники» не понимают этого (делают вид).

Замечу, что при выборе перспектив из двух моделей развития – царской и советской – все тот же Дж. М. Кейнс заявил во «Взгляде на Россию» (1925): «…мне хотелось бы дать России шанс, помочь, а не препятствовать ей. Ибо (если отвлечься от многого) насколько охотнее я содействовал бы, будь я русским, Советской, а не царской России! Я не с большей охотой подписался бы под новыми официальными догмами, нежели под старыми; я испытывал бы не меньшее отвращение к деяниям новых тиранов, чем к деяниям старых. Но я чувствовал бы, что смотрю в направлении возможных перспектив, а не в сторону; ведь из грубости и глупости старой России не могло выйти ничего хорошего, но под корой грубости и глупости новой России могут скрываться крупицы идеала».^[744]

Как же невежественны наши политики! Вот что значит отсутствие серьезных знаний. Ведь еще Чернышевский писал о разумном эгоизме. Суровую отповедь дал глашатаям «общечеловеческих ценностей» и Н. Данилевский. Он говорил: «Почемунет общечеловеческого и бескорыстного интереса? – воскликнут наивные политические идиллики. Потому, во-первых, что, строго говоря, никто не знает, в чем заключается действительно бескорыстный общечеловеческий интерес. Потому, во-вторых, что, по крайней мере в настоящий период истории, русско-славянский эгоизм совпадает с бескорыстным общечеловеческим интересом. Наконец, в-третьих, потому, что если не действовать в духе русско-славянского эгоизма, то ничего не останется, как действовать в духе антирусско-славянского, англо-австро-европейского эгоизма (и европейского, американского, еврейского, немецко-прибалтийского или кавказского эгоизма. – В.М.), как до сих пор мы большею частью и действовали; потому что для политической деятельности России только и открыты эти два пути, нигде не сходящиеся, прямо друг другу противоположные. Русско-славянский эгоизм совпадает в настоящее время с общечеловеческим бескорыстным интересом! В этом-то и заключается вся наша сила, вся наша надежда на окончательный успех, несмотря на столько раз повторяющиеся неудачи, происходившие не от чего другого, как именно от непонимания этого тождества».^[745] Беда в том, что элита восприняла идею эгоизма в высшей степени корыстолюбиво, а не в национальном духе.

Надо бы сузить круг геополитических, военных интересов собственно задачами России и ее ближайших друзей. Вождям надо бы запретить под страхом смерти бездарно тратить силы, ресурсы, кровь соотечественников во имя чьих-то чужих замыслов и расчетов. Об этом писали многие русские патриоты – от князя А. Горчакова до графа Валуева и Н.И. Ульянова. Надо бы ограничить усилия периметром великой России, собрать ресурсы, навести дисциплину и порядок. Блестящий публицист-эмигрант Н. И. Ульянов (1904–1985), требовавший от русских высот их культурного идеала, писал в «Роковых войнах России» о том, что одной из величайших бед России стала ее поистине безумная готовность ввязываться в любые войны за пределами своей страны. Он отмечал, что в истории Европы были две великие страны, противоположные друг другу по характеру их войн: Англия, редко начинавшая войны без соображения крайней целесообразности и надобности для государства, и Россия, вступавшая в войны без особых на то оснований и размышлений. После смерти Петра Великого и Екатерины у нас в царях и царицах одна дурь правит… Анна Иоановна угробила 100 тысяч русских солдат в Крыму. И России по мирному договору запретили иметь военные и торговые суда на Черном море (Белградский договор 1739 г., который от имени России заключал французский посол). Мы воевали против Фридриха и против французов в Италии, даже вознамеривались «идти в Индию и завоевать оную» («омыть сапоги в Индийском океане»). Некогда английский мыслитель Годвин сказал: «Чем лучше мы поймем свои собственные интересы, тем меньше мы будем склонны нарушать мир наших соседей». Дай же нам Бог силы, ум и волю понять, в чем наши интересы, защитив и сохранив Россию! Надо сто лет мира и покоя, защиты собственных границ и своих интересов. Нельзя пускаться ни в какие военные авантюры, которые прямо и грубо не затрагивают наших границ, наших национальных интересов.

Художник Ю. Селиверствов. Русский мыслитель Н.Я. Данилевский

В политике всего дороже трезвость. Эмоциям тут нет места. Талейран в чем-то был прав, когда в ответ на упрек царя Александра I, высказанный им саксонцам (дескать, они, якобы, «предали дело Европы»), заметил: «Сир, это вопрос дат», намекая на Тильзит и Эрфурт, когда медовый месяц с Наполеоном был в самом разгаре. Александр зря полез в Европу, не послушав мудрого Кутузова. Хотя тот внушал ему (после разгрома войск Наполеона в России) не ходить в эту Европу: «Наша территория освобождена, а другие пусть сами себя освобождают». Затем Николай I вздумал делить Турцию. Ведь и неудачная Крымская война началась из-за того, что султан отобрал ключи от Вифлеемского храма у греков и отдал их туркам. Так из-за «ключей от гроба Господня» мы начали неудачную войну. Китайский философ Лао-цзы, очевидно, был прав, вопрошая: «Почему Небо не любит воинственных?» Небо и История не любят слишком воинственных, ибо с ними в жизнь человеческую приходит слишком много горя, бед и страданий. Лишь мудрый Александр III пытался удержаться от авантюр, даже если его, как и Горчакова, порой обвиняли в «великом бессилии». При Николае II военные захотели захватить Босфор. Когда турки учинили резню болгар, наши войска освободили братьев по вере и языку. Но последствия этого для России оказались скорее печальными. Н. И. Ульянов пишет: «Но спасенные русскими войсками от гибели болгары чуть не на другой же день превратились во врагов России. Факт этот, хорошо известный деятелям эпохи Николая II, не послужил предостережением и не предотвратил в 1914 году русского заступничества за Сербию, которую Австрия намеревалась аннексировать. Это из-за не Россия объявила мобилизацию, послужившую предлогом для выступления Германии и начала мировой войны. Это был тот «путь смерти», о котором гласил трактат Сунь-Цзы. Не прошло года, как в Ставке Российского Верховного главнокомандующего стало известно, что Сербия, из-за которой успели погибнуть сотни тысяч русских солдат, готова заключить мир и перейти на сторону врагов. Этого не случилось, но духом балканских измен повеяло ясно. В СССР и за границей много написано на тему гибели России. Чаще всего это (были) поиски «виновных»: бездарный царь, тупые министры, недалекая либеральная общественность, техническая и культурная отсталость. Лишь об одном органическом пороке никогда не упоминается – о нелепых безрассудных войнах, истощавших нашу родину на протяжении двух столетий. Их роль в российской катастрофе до сих пор не принимается во внимание».^[746] Увы, это так. Пора научиться отличать войны за коренные интересы государства, каковой, бесспорно, является война в Чечне, от всякого рода авантюр за пределами границ России.