3. Детектив движется в полученном новом направлении и находит второго свидетеля или улику, которые снова разрушают его версию и дают новое направление. Это второй сюжетный поворот.
С этого момента в некоторых детективах главный герой уже знает, кто преступник. А зрители – еще нет.
4. Затем детектив предпринимает некое действие, которое полностью разоблачает настоящего преступника, — развязка. И преступником оказывается (см. выше) — друг пострадавшего, первый свидетель или сам пострадавший.
За время следствия детектив рассматривает всего три версии — две оказываются ложными и одна верной.
На первый взгляд все очень просто. Даже хочется как-нибудь, ну, усложнить, что ли.
А почему бы не добавить еще пару ложных версий? Пусть их будет не две, а четыре. Пусть сыщик помучается, а зрители получат в два раза больше удовольствия, наблюдая за расследованием.
Не тут-то было! Зрители выключают телевизор со словами «какое занудство!». Дело в том, что трехактная структура тем и хороша, что сюжетные повороты, увеличивающие зрительский интерес, приходятся как раз в тех местах, где зрительский интерес падает. Но если их перетащить в другое место в сценарии, эти сюжетные повороты не достигнут цели.
Пожалуй, стоит добавить, что сценарист, который работает на таком сериале, как правило, пишет весь сценарий: заявку, синопсис, поэпизодник, диалоги, следовательно, он имеет немного больше свободы для творчества, чем при работе в сценарной бригаде телеромана. Но, с другой стороны, если он не придумал хорошую идею серии — у него нет и серии. Поэтому в социальном плане он менее защищен.
Это все, что я хотел рассказать о вертикальном сериале.
На следующем уроке мы поговорим о ситкоме. Я расскажу вам, кто такой усмешнитель, и почему ситком почти всегда становится братской могилой сценаристов.
Задание на этот раз такое: работая над вашей заявкой, вы уже придумали место действия, героев, которые каждый вечер встречаются в этом месте действия. А теперь давайте проверим ваших героев на жизнеспособность.
Какие конфликты могут быть между героями? У каждого героя должна быть возможность вступить в конфликт с любым другим героем. У ваших героев есть такая возможность? Если нет — придумайте ее.
Принцип понятен?
Действуйте.
Урок 5. Это просто смешно!
На прошлом уроке я рассказал о том, как строится сюжет детективного сериала. Возможно, кому-то эта схема может показаться слишком простой и стандартной. Действительно, сериал — это конвейерное производство. Но на конвейере можно собирать «Жигули», а можно — «Феррари».
Сериальный конвейер — весьма сложный и тонкий механизм, нуждающийся в постоянной настройке. К сожалению, иногда руководители каналов и продюсеры забывают об этом, например, когда запускают продолжения популярных сериалов, в которых исчерпаны все возможности развития сюжета, использованы все ходы и разрешены все конфликты. Но не будем о грустном. Будем о веселом. О ситкоме.
Ситком, или ситуационная комедия, — это комедийный сериал, в котором, как правило, есть одно или несколько неизменных мест действия, несколько постоянных основных героев, и каждая серия представляет собой законченную историю, не связанную по сюжету с предыдущими и последующими сериями. Этот жанр родился на радио в 1920-х годах прошлого века, в 1970-х он пришел на телевидение. Первый российский ситком «Клубничка» был снят в 1996-м году и прошел без особого шума. В России этот жанр получил настоящее признание только после оглушительного успеха сериала «Моя прекрасная няня».
В отличие от детективных сериалов и мелодрам, имеющих формат 44—52 минуты, ситком гораздо короче — 22—24 минуты. Это связано с тем, что зритель быстрее утомляется от такой сильной эмоции, как веселье (и кстати, это же правило касается страха, фильмы ужасов заметно короче, чем детективы или мелодрамы). Попробуйте посмотреть подряд несколько серий любого ситкома. Очень скоро вы заметите, что шутки уже не кажутся вам такими смешными, а вскоре они и вовсе начнут раздражать. Герои покажутся плоскими, сюжеты шаблонными. Ушла эмоциональная волна — и сериал сразу перестал нравиться.
Малый хронометраж диктует свои ограничения. Зритель должен с первых же минут понимать роль каждого героя в истории и не отвлекаться на сложные перипетии. Главное здесь не история и не тонко выписанные характеры персонажей. Главное здесь — шутки.
Считается, что в сценарии ситкома должно быть 4—5 шуток на страницу. В некоторых ситкомах встречаются большие сцены со сложными и в то же время невероятно смешными перекрестными диалогами (например, в отличном американском сериале «Теория большого взрыва»). Но обычно диалоги в ситкомах строятся из «кирпичиков» по три реплики:
вопрос → ответ → комментарий по поводу ответа.
При этом предполагается, что уже ответ должен вызвать смех, а комментарий должен стать смысловым «пуантом» всего диалога и вызвать взрыв смеха. Например:
ИНТ. БАР. ВЕЧЕР. Герой входит в бар с удочкой в руках.
БАРМЕН
Зачем тебе удочка?
ГЕРОЙ
Собираюсь поймать какую-нибудь симпатичную рыбку.
БАРМЕН
Смотри не поймай симпатичного полицейского.
Придумывать действительно смешные шутки невероятно трудно (кстати, я в курсе, что шутка, приведенная выше, не смешная). Поэтому ситкомы, как правило, никогда не пишет один автор — всегда работает команда. Но в отличие от телеромана, в сценарной бригаде ситкома нет разделения на сюжетчиков и диалогистов.
Сценаристы собираются за столом и устраивают мозговой штурм, придумывая шутки, шутки, шутки. Некоторые из них смешные, некоторые — нет. Пока вся группа упражняется в остроумии, кто-нибудь один сидит с ноутбуком и записывает. Потом он идет домой и дорабатывает серию, придавая ей более или менее законченный вид.
Потом снова собирается вся группа, читает сценарий, ругает человека с ноутбуком за то, что он извратил их гениальные шутки, и придумывает новые. В итоге получается некий первоначальный вариант сценария, который отдают актерам. Актеры устраивают читку сценария. При этом обязательно присутствует один сценарист, который слушает и помечает, какие шутки остались такими же смешными, когда их произнесли актеры, а какие — не воспринимаются на слух. Бывают такие шутки: читаешь на бумаге — смешно, попробуешь произнести вслух — какая-то чушь. Чтобы эта чушь не попала в эфир, сценарист тут же дорабатывает сценарий. Затем актеры репетируют сцены со зрителями. И снова сценарист прислушивается: смеются ли зрители, все ли шутки они понимают? Если что-то не работает — значит, нужно снова вносить поправки.
Это очень замедляет работу, но делает сериал действительно смешным.
В России такой метод считается слишком дорогим. У нас никто не будет возиться с актерами и сценаристами целую неделю, чтобы получить 22 минуты, пусть и высококлассного, телевизионного зрелища. Для упрощения и удешевления работы над юмористическими сценариями, у нас берут усмешнителя — человека, который читает готовый сценарий и «усмешняет» его, то есть придумывает для него новые шутки. А проверяют его работу сразу на телезрителях. Есть рейтинг у сериала — значит, хороший усмешнитель. Рейтинг падает: усмешнителя переводят на галеры — диалогистом на телероман.
Герои, темы и сложность шуток зависят от аудитории, которой адресован сериал. Чем проще шутки и чем более узнаваемы герои — тем шире аудитория. Например, прекрасный, очень умный и тонкий сериал «Студия 60» о буднях работников телевизионного скетч-шоу провалился. А пародия на него — «30 rock», простоватая и грубоватая, имеет бешеный успех.
Сериалы «Друзья» и «Как я встретил вашу маму», в которых действуют обычные ребята, как ты да я, — очень популярны. А «Компьютерщики» — о чокнутых сисадминах — имеет культовый статус лишь в очень продвинутых кругах телегурманов.
Дело в том, что восприятие юмора очень сильно зависит от культурных традиций. Язык юмора, в отличие от языка любви, не является интернациональным. Вспоминается история про одного видного советского кинодеятеля, который однажды целый вечер пытался развеселить Акиру Куросаву. Бедняга целый вечер травил анекдоты. Куросава выслушивал перевод и кивал с каменным лицом. В отчаянии кинодеятель собрался уходить и стал искать свои очки. И с ужасом обнаружил, что он на них сидел. И вот когда Куросава увидел раздавленные очки, он начал так смеяться, что не мог успокоиться до конца вечера. Дело в том, что в культурной традиции японцев могут быть смешны раздавленные очки, а в нашей — русский, немец и поляк в пустыне.
Впрочем, от интеллектуального уровня зрителей тоже многое зависит. Например, Эйнштейн придумывал формулы, простота и изящество которых вызывала смех и аплодисменты коллег. Ясное дело, что понять теоретически-физический юмор великого ученого и посмеяться могли от силы человек пять в мире.
А вот вам такая история. Шофер, который однажды вез Эйнштейна на лекцию в какой-то отдаленный университет, сказал ему: «Я так много вас возил, что могу прочитать вашу лекцию за вас». — «Попробуй», — сказал Эйнштейн. Они поменялись местами, приехали в университет, шофер под аплодисменты встал за кафедру и прочитал слово в слово лекцию Эйнштейна. И тут один ученый поднял руку и попросил лектора решить какую-то невероятно сложную формулу. Шофер не растерялся и сказал: «Это так просто, что с этой формулой справится даже мой шофер». И поманил Эйнштейна, который скромно сидел в заднем ряду. Эйнштейну ничего не оставалось, как выйти и решить формулу.
Думаю, этот анекдот поймут и сочтут забавным уже больше, чем пять человек.
Как вы думаете, что знает об Эйнштейне подавляющее большинство жителей нашей планеты? Что это какой-то ученый, который однажды показал язык фотографу — это самая простая и самая понятная шутка Эйнштейна.
Мораль этого научного экскурса такова: когда собираетесь пошутить, подумайте, поймет ли зритель вашу шутку, не сочтет ли он ее оскорбительной и, наконец, будет ли она для него смешной.