Среди имущественных преступлений большое внимание уделялось краже, при этом царь призывается к обузданию воров. Следует отметить, что Законы Ману четко различают кражу как тайное похищение имущества от грабежа, совершаемого в присутствии потерпевшего и с применением насилия к нему. И кража, и грабеж рассматривались как однопорядковые явления с преступлениями против личности, клеветой, прелюбодеянием, ибо имущество в правосознании древнего индуса являлось как бы продолжением личности, было неразрывно связано с нею [2, c.42–43].
Законы Ману осуждали всякое насилие, совершенное над личностью, и считали насильника худшим злодеем, чем ругателя, вора и ударившего палкой (ст. 345 главы VIII). К насилию относились и убийство, и телесные повреждения. Умышленное убийство влекло за собой смертную казнь. Убийство при защите себя, охране жертвенных даров, защите женщины и брахмана (необходимая оборона) не наказывалось (ст. 349 главы VIII). При этом не имело значения, был ли убит гуру, ребенок, престарелый или даже брахман, весьма ученый в ведах (ст. 350 главы VIII). В Законах Ману также упоминается, что мужу принадлежало право всех наказывать без объяснения причин (ст. 299 главы VIII) (см. Приложение).
Тяжким нравственным преступлением и великим грехом считалось прелюбодеяние (измена). В Законах Ману нормы о прелюбодеянии идут вслед за убийством. Все виновные в прелюбодеянии (тайная беседа с чужой женой, услужливость, заигрывание с ней, прикосновение к ее одежде и украшениям и т.п.) подлежат смертной казни. Характерно, что проституция жены с согласия мужа не наказывалась (ст. 362 главы VIII).
Законы Ману не проводят различий между прелюбодеянием и изнасилованием (лишением девушки чести против ее воли) (ст. 364 главы VIII). Это преступление влекло за собой телесное наказание, отрезание пальцев, если преступник не был равен по положению с потерпевшей. Равный по положению отделывался высоким штрафом. Неверную жену, «обнаглевшую вследствие знатности родственников», Законы Ману рекомендовали затравливать собаками (ст. 371 главы VIII), а ее сожителя сжигать на раскаленном железном ложе. Наказывался мужчина за преступное сожительство со свободной женщиной, при этом учитывалось ее социальное положение и была ли она охраняема или нет. Например, шудр проживал с брахманкой. В данном случае мерой наказания была кастрация (см. Приложение).
Исходя из нормы ст. 345 главы VIII можно утверждать, что законодатель по степени общественной опасности уголовные правонарушения делит на две группы независимо от вида: на тяжкие преступления, под которыми понимается любое совершенное с насилием деяние, и все другие, т.е. совершенные без применения насилия. К тяжким преступлениям относились убийство, грабеж, изнасилование и др. [1, c.195].
Если вести речь о составе преступления, то по Законам Ману каждый его элемент (субъект, объект, субъективная и объективная стороны) не остался без внимания законодателя и, как правило, учитывался при назначении наказания. Подтверждением является наличие в Законах Ману нескольких статей, в которых в абстрактной форме прямо предписывалось, что, только «узнав причину, также место и время по правде и рассмотрев состояние виновного и суть преступления, надо накладывать наказание на тех, которые должны быть наказаны» (ст. 126 главы VIII). Об этом говорится и в ст. 16 главы VII.
Субъектом преступления мог быть любой человек, который совершил преступление, в том числе и царь. Так, согласно ст. 111 главы VII царь, который мучит свою страну, немедленно лишается вместе с родственниками страны и жизни. Закон предписывал царю наказывать каждого виновного, т.к. для него ничего не значит имя того, кто не исполняет своей дхармы. Но вид и форма наказания зависели от состава преступления, в том числе и субъекта: был ли виновный простым человеком или относился к варнам, был ли виновный по принадлежности равным с потерпевшим или принадлежал к более низкой варне [3, c.151].
Так, если какой-либо простой человек должен быть оштрафован на одну каршапану, тогда (за то же преступление) царь должен быть оштрафован на тысячу. Интересно отметить, что для брахманов закон устанавливал повышенную ответственность по сравнению с представителями нижестоящих трех варн (ст. 337–338 главы VIII). При этом пояснялось, чем руководствовался законодатель: «соответственно пониманий каждым из них сущности добра и зла». Но, к сожалению, законодатель не был последовательным в этом вопросе и придерживался данного правила только тогда, когда речь шла об имущественном наказании. Во всех других случаях, когда статьей предусматривалось применение телесных наказаний или смертной казни, законодатель поступал наоборот, предписывая, что «никогда нельзя убивать брахмана» (ст. 380 главы VIII), «для брахмана полагается обритие головы вместо смертной казни; для других же варн смертная казнь может применяться» (ст. 379 главы VIII).
Иногда законодатель особое внимание обращал на пол виновного (мужчина или женщина – ст. 371, 372 главы VIII), возраст (девушка, женщина, дети, старые – ст. 369, 370 главы VIII; ст. 230 главы IX), на занимаемую должность (служащий, советник, судья, царь – ст. 231, 234 главы IX; ст. 336 главы VIII), на физическое состояние (пьяница, больной – ст. 237, 230 главы IX) и другие особенности субъекта (см. Приложение).
Особенно четко законодатель выразил свое отношение к наличию умысла у виновного, т.е. к субъективной стороне преступления. Правда, такая четкость присуща не всем нормам права. Ст. 242 главы IX предусматривала, что виновные в осквернении ложа гуру, не принадлежащие к четырем варнам и «совершающие эти преступления ненамеренно, заслуживают лишения собственности, но «совершающие» намеренно – «изгнания», т.е. наличие умысла в данном случае значительно увеличивает ответственность за содеянное. Но законодатель не всегда последователен и в данном вопросе, т.к. в некоторых статьях либо вообще не упоминается о субъективной стороне, либо она не учитывается при определении наказания. Так, ст. 288 главы VIII устанавливала, что кто портит имущество кого-либо, тому полагается возместить ущерб и внести царю штраф, равный ущербу. Иногда законодатель делал акцент на цели совершения преступления («с целью причинения повреждений людям и животным» – ст. 286 главы VIII, «из жадности» – ст. 118 главы VIII).
Таким образом, понятие преступления можно применять лишь условно при характеристике права Древней Индии, ибо в это время не проводилось еще четких различий между частноправовым правонарушением (деликтом) и преступлением. Однако уже различались понятия «умысел» и «неосторожность». В основу разграничения преступлений в Законах Ману положен не характер самого правонарушения, а наказание за него. В одном случае это штраф, телесное наказание, в другом – искупление. Преступления расценивались избирательно. Соблюдался принцип снисходительности к высшим слоям и беспощадная расправа по отношению к низшим.
2. ПОНЯТИЕ И СИСТЕМА НАКАЗАНИЙ ПО ЗАКОНАМ МАНУ
Круг общественных отношений, регулировавшихся нормами права в Законах Ману, широкий. Это и отношения к государству (его атрибутам, царю и т.п.), религии, должностным обязанностям, нормам нравственности, порядку управления, и отношения между людьми, по поводу чужого имущества. Считалось, что за нарушение дхармы человек нес наказание в этом мире и в других мирах. Одна из статей гласила: «Из-за неверности мужу жена в мире снискивает (заслуживает) презрение, а после смерти оказывается в чреве (животе) шакала и мучается ужасными болезнями» (см. Приложение).
При назначении наказания учитывался не только объект, но и предмет его. Например, в ст. 320–331 главы VIII, в которых идет речь о кражах, диапазон наказаний весьма широк – от смертной казни до штрафа в небольшом размере. При этом именно предмет похищенного (его свойства, размер и т.д.) влияет на назначение наказания (вид и форму). При краже людей учитывалось: похищенные были «родовитыми» людьми или простыми; при краже скота – домашний крупный или мелкий либо это были дикие животные; при краже зерна – очищенное оно или неочищенное; при краже одежды (наилучшие) одежды или все другие и т.п. Особый интерес представляет ст. 328 этой же главы, которая устанавливала высшую меру наказаний – смертную казнь – к тем, кто похитил «родовитых» людей или драгоценные камни, даже не принимая во внимание другие обстоятельства похищения.
Говоря об объективной стороне, необходимо отметить, что законодатель прямо предписывал всегда ее устанавливать и учитывать при назначении наказания (т.е. действие или бездействие, время, способ совершения деяния, его последствия и т.д.). Так, в Законах Ману содержалось предписание о том, что при похищении крупных животных, оружия и лекарственных трав царю следует накладывать наказание, рассмотрев время и обстоятельства дела. Предусматривалось наказание лиц, назначенных для охраны в областях, но бездействующих при нападении. Кража, совершенная ночью и путем пролома (в стене дома) влекла за собой особенно мучительную форму смертной казни («посадить на острый кол») (ст. 276 главы IX). В других случаях предписывалось членовредительство, штраф в размере 11% от стоимости украденного и пр. Наказание несли также лица, видевшие кражу, но не сообщившие о ней; укрыватель вора нес такое же наказание, как если бы он сам украл [5, c.112; 2, c.43].
Хорошо в Законах Ману отражено и такое понятие, как рецидив. Законодатель повышал ответственность за неоднократно совершенное правонарушение: при первой краже надо велеть отрезать у вора два пальца, при второй – руку и ногу, при третьей он заслуживает смертной казни. В связи с понятием «рецидив» важное значение приобретало содержание ст. 373 главы VIII, в которой раскрывалось данное понятие: «на виновного (однажды и опять) обвиненного в течение года...». Это дает основание предполагать, что под рецидивом понималось совершение преступления не менее двух раз в течение именно одного года. Однако в других статьях законодатель не столь точен в выражении правовых положений, употребляя выражения «ранее обвиненный» (ст. 354 главы VIII).