Еще 16 июня 1941 г., то есть за несколько дней до нападения на СССР, ОКБ издало распоряжение «Суть военного плена согласно плана Барбаросса», в котором командование вермахта требовало от солдат беспощадно подавлять любое сопротивление военнопленных, принимать решительные меры против «большевистских подстрекателей», «саботажников» и евреев. Любое общение военнопленных с гражданским населением или контакт с их охраной строго запрещались ".
Проблема сотрудничества ОКБ и командования сухопутных войск с СС и СД в вопросе об уничтожении советских военнопленных, поставленная в свое время Штрайтом, получила дальнейшее развитие в трудах ряда немецких историков. В их работах детально рассматривался механизм истребления советских пленных в лагерях и концлагерях, тесное взаимодействие комендантов шта-лагов и офицеров абвера с айнтзатцкомандами и гестапо в «отборах» военнопленных по расовому и политическому принципу, выявлению в первую очередь партийных функционеров, «профессиональных революционеров», политкомиссаров, офицеров, интеллигентов, евреев, азиатов, «фанатичных» приверженцев большевизма и всех враждебных идеологии национал-социализма.
Экзекуции, допросы и «отборы» подробно описаны в работах Р. Отто, который подвергает критике утверждения многих гитлеровских офицеров и чинов политической полиции о том, что они будто бы не располагали никакими сведениями об уничтожении советских военнопленных. Айнзатцкоманды (4—6 человек, позднее—3—4 человека) выискивали в шталагах с помощью их персонала (офицеров абвера) «подозрительных», которых либо убивали, либо отправляли в концлагеря. В «отборах» были заняты многие военные и чины СС. В ряды военнопленных внедрялись «информаторы». По свидетельству Отто чиновник, ведший допрос, в среднем ежедневно допрашивал до 50 человек. «Отобранные» военнопленные переправлялись в концлагеря, где подвергались пыткам, унизительным экспериментам, а затем уничтожались. В Заксенхаузене и Бухенвальде пленных убивали выстрелами в затылок, а трупы сжигали в крематориях. Этот «метод» стали использовать в Дахау, Флоссенбюрге, Гросс-Розене, Нойенгамме, Маутхаузене.
Каждый концлагерь предназначался для ликвидации военнопленных, «отобранных» в том или ином военном округе. По данным Отто, в Заксенхаузене к 31 июля 1942 г. число убитых достигло 12 000 пленных, в Бухенвальде за тот же период по меньшей мере — 7000, в Дахау—около 4000 красноармейцев, в Гросс-Розене и Аушвице СС уничтожили около 5000 человек.
Как полагает Отто, большинство старых офицеров вермахта безоговорочно поддерживали гитлеровцев. Советских военнопленных они рассматривали как носителей враждебной идеологии, вообще лишенных солдатского статуса. Комиссары же — вообще не русские солдаты, это только «политические люди», а вовсе не военнопленные.
Поданным Штрайта, жертвами айнзатцкоманд на фронте и в районе, охваченном оберкомандованием вермахта, было убито по меньшей мере 580—600 тыс. человек. А. Штрайм называл «как минимум» 140 000 жертв «отбора», но замечал, что это число должно быть значительно большим, особенно в районе боевых действий, поскольку во многих случаях не учитывались конкретные данные о результатах прямых акций по уничтожению военнопленных ".
Остерло выделяет два периода в практике «отбора». Первый — июль 1941 г. — лето 1942 г., когда «отбор» и расстрелы производились в концлагере весьма интенсивно. Второй — с лета 1942 г. и до конца войны, когда проверка пленных носила достаточно поверхностный характер. Главным был тогда вопрос об использовании военнопленных на работе, гестапо же обычно вмешивалось в «отборы» уже тогда, когда они были заняты на рабочих местах. В недавно опубликованной книге «Преступления вермахта....» говорится, что в лагере Хаммельбург до 24 января 1942 г. было «отобрано», а затем убито 652 советских офицера, а в концлагере Гросс-Розен до лета 1942 г. уничтожено более 2500 человек. Описания немецких историков потрясают масштабами уничтожения советских военнопленных. В огромных лагерях военнопленных вплоть до февраля 1942 г. ежедневно погибало в среднем по 6000 пленных.
Германские историки прямо указывают на голод как на одну их главных причин массовой смертности советских пленных. Они страдали от голода вплоть до конца войны, но пик их смертности по этой причине приходится на 1941—1942 гг., а также на весну 1945 года. Голод порождал взаимную враждебность, делал людей подозрительными и жадными, лишенными элементарной человечности, массовый характер носило воровство. Обычным явлением стало людоедство.
Особенно ужасающих масштабов достигла массовая смертность пленных в этой зоне в конце сентября — начале октября 1941 года.
Некоторые немецкие историки отмечают, что советское руководство не поддержало инициативу Международного Красного Креста об оказании гуманитарной помощи военнопленным и не добивалось улучшения положения солдат в плену, отказавшись от участия в организации связи с ними через нейтральные страны. Это послужило поводом ужесточить обращение с советскими военнопленными. Кремлевское руководство, пишет Б. Бонвеч, сообщало только о плохом обращении немцев с пленными. При всей драматичности судьбы пленных советская сторона не подняла голос протеста. А вскоре мир узнал, что в своей стране советские пленные рассматриваются как предатели и трусы. Немцы не скрывали этого от пленных. В немецкой историографии обсуждается вопрос о вкладе советских военнопленных в германскую экономику. После поражения германской армии под Москвой в декабре 1941 г., провала «блицкрига» на Востоке и изменения военною положения на Восточном фронте нацистское руководство приняло решение о массовом привлечении советских пленных к труду в немецкой экономике. Выявилась колоссальная потребность в рабочей силе, особенно в военной промышленности. Только в октябре 1941 г. она составляла 800 000 человек. Шталаги поставляли работающих военнопленных.
Все исследователи данной проблемы пишут о каторжных условиях труда советских пленных. Беспощадно наказывались малейшая провинность или небрежность. Жестко изолированные от других иностранных и немецких рабочих они работали по 10—12 часов в сутки. Платили им мизерную зарплату. Немецких рабочих ставили в положение господ по отношению к русским. О солидарности рабочих не могло быть и речи .
В книге К. Зигфрида о принудительном труде пленных на заводах «Фольксваген» рассказывалось, как представители предприятия приехали в шталаг XI Б Фаллингбостель «отбирать» пленных. Здесь они увидели ужасную картину: русские пленные напоминали диких зверей — грязные, больные, голодные и истощавшие. Управляющим пришлось срочно заняться улучшением питания пленных, лечить, одевать, восстанавливать силы и здоровье пленных, а затем посылать на работу. По мнению Херберта, из-за болезней и истощения русские военнопленные зимой 1941 г. фактически не могли трудиться. В ноябре 1941 г. в лагерях рейха из 390 000 советских пленных трудоспособных было самое большее 70 000.
В историографии ФРГ приводятся разные данные о советских военнопленных и числе погибших. Отмечается, что статистика смертности занижалась. По данным Штрайта, из 5 734 528 пленных до конца войны погибло 3,3 млн человек, то есть 57,8%. По годам общее число пленных выглядит, по его подсчетам, следующим образом: в декабре 1941 г. — 3 350 000, в середине июля 1942 г. — 4 716 903, в январе 1943 г. — 5 003 697, в феврале 1944 г. — 5 637 492, на 1 февраля 1945 г. — 5 734 528 человек. Действительное количество пленных в введении армейского высшего командования (ОКХ и ОКВ) после огромной смертности зимой 1941—1942 гг. составило в марте 1942 г. 976 458 чел., к сентябрю 1942 г., за счет нового притока пленных, их стало 1 675 626. После этого число пленных стало сокращаться: 1 501145 на 1 января 1943 г., 1 054 820 на 1 мая 1944 г., 930 287 на 1 января 1945 года. 500 тысяч, согласно сведениям ОКХ, бежали из плена, 1 млн пленных освободили. Остальные же 3 300 000 погибли или были расстреляны. Большая часть погибших—около 2 млн чел. — умерла до весны 1942 года.
И. Хоффман полагает, что «точное число советских пленных составило 5 245 882 чел.». Примерно 2 млн погибло в результате голода и эпидемий. Десятки тысяч стали жертвами «отбора». Р. Лоренц считает, что в плену погибло 4 млн красноармейцев. Приводимые немецкими историками цифры о числе советских военнопленных и погибших существенно расходятся с данными Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации, который считает, что было захвачено или сдалось в плен, пропало без вести 4 млн 559 тыс., а число погибших пленных было 1 млн 400 тысяч.
Среди немецких историков идет спор о числе погибших советских военнопленных в отдельных лагерях. Например, на кладбище советских военнопленных в Штукенброке похоронено 65 тыс. человек. В последние годы эта цифра оспаривается и ее стараются приуменьшить в 2—3 раза. В мае 1997 г. в газете «Westfalen Blatt» появилась статья В. Люке «Освобождение закончилось в Сибири», который утверждал, что в шталаге 326 погибло не 65 000, а всего—около 20 000 советских пленных. Через два месяца журналист Д. Кемпер в той же самой газете опубликовал статьи, озаглавленные «Русские архивы сообщают сведения о жертвах шталага» и «Русский военный архив дает ключ к раскрытию вопроса о жертвах в лагерях». В предисловии к этим статьям приводятся высказывания историка Р. Келлера, который, познакомившись с некоторыми документами о военнопленных в военном архиве в Подольске, пришел к выводу, что «число жертв среди пленных явно устарело. Первые обобщения документов показали, что количество погибших в лагерях значительно ниже». Кемпер приводит оценки многих историков, включая и упоминаемых выше, которые пересматривают свои взгляды. Так, если К. Хюзер в книге, написанной в соавторстве с Р. Отто, считал, что цифра 65 тыс. погибших в лагере 326 — «примерная величина», то ныне он утверждает, что в нее нужно внести основательные поправки «на понижение» с учетом новых источников. К тому же в 1992 г. не осуществлялась идентификация могил. Не желая связывать себя какой-либо величиной, он предлагает принимать за число погибших в лагере 326 как «верхнюю границу» — 30 000—35 000 человек, то есть в два раза меньше по сравнению с прежней цифрой. Рабочий кружок «Цветы для Штукенбрска», отстаивает цифру 65 тыс. человек. Его председатель В. Хенер утверждает: «Число 65 тыс. пока является действительным. Опровержения пока бездоказательны». Он убежден, что число погибших значительно больше. Возможно, когда называют цифру 65 000 человек, идет речь об общем количестве погибших в шталаге 326 и двух лазаретах военнопленных — Штауиюле и Хаустенбек.