Попытки американских кругов, их промышленных и научных подрядчиков приобрести военное превосходство и перевести его в политическое преобладание подстегивали гонку вооружений, увеличивали угрозу войны и поэтому были чреваты реальными негативными последствиями. Безуспешные усилия такого рода предпринимались Соединенными Штатами на пороге 60-х, а затем и на пороге 70-х годов. Но в итоге каждого очередного витка гонки вооружений военное равновесие опять восстанавливалось, правда всякий раз на все более высоком уровне разрушительных потенциалов. Искомые плоды этих замыслов, не удававшихся в прошлом, когда США были уверены, что обладают большими преимуществами по всем параметрам стратегической мощи, становятся еще более иллюзорными при нынешнем соотношении сил в мире, в принципиально иной ситуации па международной арене и внутри США. Поэтому стратегия "избирательных ядерных ударов" и в военном, и в политическом отношении была еще менее состоятельной, чем стратегия "контрсилы" и "ограничения ущерба" Макнамары, которую сам Шлезингер саркастически назвал "зыбучими песками".[63]
Новым президентом США в 1974 г. стал Дж. Р. Форд. По отношению к Советскому Союзу Форд традиционно придерживался весьма жесткой линии - "никаких уступок, никаких сделок". Став президентом США, Форд воздержался от новых назначений на ключевые должности военно-политического аппарата. Несмотря на все это, новый президент проявлял заинтересованность в продвижении вперед на советско-американских переговорах.
Но самую большую роль в продвижении на переговорах об ОСВ играла сохранявшаяся ситуация ракетно-ядерного равновесия между СССР и США, конструктивная политика Советского Союза, объективная заинтересованность двух держав в последующей договоренности в этой области. После 1972 г. на втором этапе переговоров об ОСВ американская сторона поставила вопрос об установлении "равных потолков" на стратегические силы двух держав. Совершенно естественно, что СССР поднял вопрос об учете в таких потолках американских средств передового базирования. Он действовал в соответствии со своим официальным заявлением при заключении соглашения 1972 г., что к этому вопросу необходимо вернуться при подготовке долговременного договора. В течение двух лет в Женеве не удавалось достичь соглашения, хотя предпринимались некоторые частичные и предварительные шаги к его заключению. В частности, еще до прихода к власти президента Форда, в июне 1973 г. на встрече в верхах в Вашингтоне было решено, что постоянное соглашение будет подписано в 1974 г. и включит как количественные, так и качественные ограничения стратегических наступательных вооружений - на основе принципа одинаковой безопасности сторон и недопустимости получения ни одной из них односторонних преимуществ . На московской встрече советского и американского руководства в июле 1974 г. было согласовано, что новый договор должен "охватывать период до 1985 г. и касаться как количественных, так и качественных ограничении"[64].
Желая способствовать прогрессу советско-американских переговоров, руководство СССР сделало важный шаг навстречу позиции американской стороны. Как вспоминал позднее член Политбюро ЦК КПСС, министр иностранных дел СССР А. А. Громыко, в ходе переговоров осенью 1974 г. "в интересах достижения соглашения мы не предлагали в качестве обязательного условия включать в соглашение положение о ликвидации американских ядерных средств передового базирования" . Крупное политическое решение Советского Союза было направлено на то, чтобы облегчить текущий раунд переговоров, перенеся вопрос о средствах передового базирования США па будущее. Это позволило достичь повой договоренности между СССР и США об ограничении наступательных систем оружия стратегического назначения
23-24 ноября 1974 г. состоялась встреча Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева и президента США Дж. Р. Форда в районе Владивостока. В центре советского Приморья руководители обеих держав подтвердили решимость и впредь развивать свои отношения в направлении, которое было определено в предшествовавшие годы заключенными между ними договорами и соглашениями. В первую очередь это касалось соглашений о предотвращении ядерной войны и ограничении стратегических вооружений, которые, как отмечалось в советско-американском коммюнике, являлись "хорошим началом процесса создания гарантий против возникновения ядерного конфликта и войны вообще"[65] .
В целях дальнейшего продвижения на этом пути на встрече в верхах во Владивостоке была достигнута договоренность, что новое соглашение по ограничению стратегических вооружений должно включать "соответствующие положения временного соглашения от 26 мая 1972 года" и "покрывать период с октября 1977 года до 31 декабря 1985 года". Основываясь на принципе равенства и одинаковой безопасности, новое соглашение должно было включать ряд существенных ограничений. В частности, обе стороны имели бы право располагать суммарным количеством пусковых установок баллистических ракет наземного и морского базирования, а также стратегических бомбардировщиков в 2400 единиц. Кроме того, обе стороны могли иметь в боевом составе не более 1320 пусковых установок наземных и морских баллистических ракет, оснащенных разделяющимися головными частями с боеголовками индивидуального наведения. Доработать юридические детали, формулировки и заключить новое соглашение предполагалось до конца 1975 г. Не позднее 1980-1981 гг. было намечено продолжить переговоры по дальнейшему ограничению и сокращению стратегических вооружений на период после 1985 г.[66]
Владивостокская договоренность явилась важнейшим шагом на пути ограничения гонки вооружений. Она устанавливала четкие и равные долговременные пределы для количества носителей стратегического оружия СССР и США, впервые включая и дальнюю бомбардировочную авиацию. Также впервые были положены лимиты на развертывание разделяющихся головных частей, что являлось начальным шагом на пути ограничения качественной гонки вооружений. Наконец, соглашение об одинаковых потолках могло служить отправной точкой для их сокращения, равно как и для новых качественных ограничений на последующем этапе переговоров. Отмечая положительную роль Владивостокской договоренности, Л. И. Брежнев сказал в Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду КПСС: "Понятно, что соглашение по этому вопросу имело бы очень большое значение как для дальнейшего развития отношений между СССР и США, для укрепления взаимного доверия, так и для упрочения всеобщего мира"[67] .
Президент Соединенных Штатов Дж. Форд со своей стороны заявил на пресс-конференции: "Я полагаю, что соглашение, заключенное на первом этапе переговоров но ограничению стратегических вооружений, было шагом вперед. Если удастся заключить на взаимной основе второе соглашение, то оно также будет конструктивным в рамках разрядки" . Государственный секретарь Г. Киссинджер в этой связи отметил: "Переговоры о сдерживании гонки стратегических вооружений и разрядка-в наших общих интересах. Мы при этом не делаем никакого одолжения Советскому Союзу. Это с необходимостью вытекает из обстоятельств нынешнего периода. Добиваясь предотвращения ядерной войны, мы никому не делаем одолжения" .[68]
Владивостокская договоренность с одобрением была встречена значительной частью общественности и правящих кругов США. В январе 1975 г. сенат большинством голосов принял резолюцию № 20, выдвинутую сенаторами Кеннеди, Мэтайесом и Мондейлом в поддержку советско-американской договоренности во Владивостоке. В феврале того же года палата представителей приняла почти идентичную резолюцию № 160, предложенную 15 конгрессменами, включая таких, как Бингем, Шредер и другие. Выступая в поддержку Владивостокской договоренности, Бингем заявил: "Важность соглашения совершенно очевидна... Владивостокское соглашение является позитивным шагом к замедлению гонки стратегических вооружений. Мы поддерживаем усилия администрации превратить достигнутое принципиальное соглашение в конкретный договор, ограничивающий количество стратегических средств доставки и боеголовки индивидуального наведения, которые разрешается иметь Соединенным Штатам и СССР" .[69]
Но и противники ограничения ракетно-ядерного соперничества и Соединенных Штатах не отступили со своих позиций. Напротив, они повели широкое наступление на Владивостокскую договоренность, стремясь помешать заключению долговременного соглашения, открыть путь для продолжения наращивания вооружений. Они утверждали, что договоренность якобы предоставляла Советскому Союзу односторонние преимущества в "тяжелых ракетах", забрасываемом весе ракет и количестве мощных боеголовок типа "МИРВ".
Другие избрали более хитроумную тактику. Например, сенатор Джексон, прикрываясь лозунгом сокращения Владивостокских потолков, который выдвигали и некоторые искренние сторонники соглашения в США, призвал снизить предел на стратегические носители с 2400 до 1760. В этих рамках, по его проекту, обеим сторонам позволялось бы иметь не более 800 МБР, 560 БРПЛ и 400 самолетов.[70] На самом деле, под благовидным предлогом радикального сокращения вооружений, Джексон стремился к обеспечению односторонних преимуществ США. В силу неодинаковой структуры стратегических сил двух государств указанные меры гораздо больше затронули бы Советский Союз, чем Соединенные Штаты.