Историческая наука в годы второй мировой войны. С начала второй мировой войны историки, воодушевленные первыми крупными успехами Германии, с удвоенной энергией принялись обосновывать и развивать идею немецкой культурной миссии в Европе. В 1940 г. в "Историческом журнале" появилась программная статья В. Франка "Немецкие науки о духе во время войны", где было заявлено, что после победы Германии в новой "Великой империи" науки о духе займут в табели о рангах приоритетное положение. Они призваны, по словам Франка, отбросить все прежние никчемные ценности и создать современные ориентиры, воспитывающие совершенно нового человека грядущего.
Историки стремились также осмыслить опыт прошлой войны, чтобы избежать ее ошибок. В 1939 г. появилась капитальная двухтомная работа А. Вегерера "Начало мировой войны", "в которой подробнейшим образом излагались все перипетии июльского кризиса 1914 г. Но из такого скрупулезного исследования автор делал ничего не говорящий вывод о том, что войну предопределила "судьба". Единственными виновниками войны Вегерер объявил Сербию и подстрекавшую ее Россию, отметив, впрочем, что большая доля ответственности лежит на провокационно ведущей себя Франции. Примечательным образом автор не упоминал о роли Великобритании, что было связано с надеждами гитлеровской верхушки на возможное установление союза с Англией.
В противоположность этому Риттер в книге "Государство силы и утопия"[36] занял четкую антианглийскую позицию, которая настолько отвечала духу нацистской пропагандистский машины, что, несмотря на войну, книга в 1943 г. вышла сразу третьим и четвертым изданиями. Риттер исходил из геополитической трактовки принципиальной противоположности германского "континентального" и британского "островного" мышления. Первое открыто и честно, в духе Макиавелли признает жестокость политики, второе, идя по стопам Мора, прикрывает эту жестокость лицемерными рассуждениями о гуманности, справедливости и демократии. Английский империализм, при оценках которого Риттер высказал ряд справедливых суждений, изображен им как особенно пагубный для Европы.
В последующих изданиях "Государства силы" (1943) Риттер смягчает резкость формулировок, его оценки становятся более сдержанными, начинает явственно звучать призыв к нацистскому руководству подумать, пока не поздно, о приемлемом для Германии мире. Тем самым Риттер начал постепенно поворачивать к идее сближения с Западом, идя в этом отношении по стопам Мейнеке. Образно выразил эту общую для большинства немецких историков тенденцию ещё в 20-е гг. идеолог консерватизма Артур Мёллер ван ден Брук: "Мы были германцами, мы являемся немцами, мы будем европейцами".
В конце 1943 г. переход к "тотальной войне" привел к закрытию большинства исторических журналов, научных учреждений, дезорганизации университетов. Провозглашенное нацистской идеологией "обновление немецкой исторической науки" закончилось полным его крахом.
Федеративной Республики Германии.
От идеалистического историзма к социально-критической истории
Тенденции развития и основные направления исторической науки. Крах нацизма в 1945 г. вызвал у немецких историков чувства растерянности и дезориентации. Вторично на протяжении всего четверти века их историко-политические концепции оказались полностью дискредитированными. Прежний оптимизм и вера в превосходство немецкого духа сменились столь же безудержными причитаниями по поводу "ужасной беспросветности" будущего Германии.
Имевший огромный авторитет, патриарх немецкой историографии Фридрих Мейнеке (1862-1954) выпустил в 1946 г. свою последнюю крупную работу "Германская катастрофа"[1]. Она ярко отразила крушение прежних либеральных идеалов автора и его попытку мучительного переосмысления прошлого Германии. Мейнеке открыто поставил вопрос о необходимости пересмотра и ревизии традиционных политических постулатов немецкой исторической науки. Корни трагедии он видел в объединении Германии "железом и кровью", в антилиберальном и антидемократическом духе созданной в 1871 г. империи. Пропитанная прусско-милита-ристским ядом, политика Бисмарка разрушила фундамент общеевропейской культуры и открыла дорогу эпохе революций и войн. Тем не менее, фашизм Мейнеке интерпретировал не как немецкое, а как европейское явление. Его происхождение он усматривал не столько в прусской традиции, сколько в современной европейской цивилизации с ее материализмом и утилитаризмом. Выступив за создание "совершенно нового синтеза историзма и естественного права" или "европеизма и американизма", Мейнеке призвал к примирению Германии с Западом и указал своим коллегам политические ориентиры.
Раскол Германии, создание двух немецких государств в 1949 г. и быстрое возрождение на западе страны мощного экономического потенциала сигнализировали историкам о возможности реставрации старого прусско-немецкого идейного наследия. Они вновь заговорили о "своеобразии немецкого духа" и опасности "слишком смелого прыжка из германизма в европеизм". Политика "холодной войны" и жесткой конфронтации с Востоком привели к широкой пропаганде идей милитаризма и реваншизма. Наступление реакции шло по всем линиям, и по мере того как все глуше звучали голоса либеральных историков, все настойчивее и увереннее заявляли о себе консерваторы. Слабая линия преемственности либеральной германской историографии в 50-е гг., оказалась практически прерванной, почти никто из прежних эмигрантов в страну не вернулся.
В начале 60-х гг. закончился период "экономического чуда", резко снизились темпы прироста промышленной продукции. Начавшиеся форсированная научно-техническая революция и структурная перестройка хозяйства и общества приобрели качественный характер и означали, по официальной терминологии, начало перехода ФРГ из "индустриальной в постиндустриальную" эпоху.
В немецкой исторической науке доминирующее положение перешло от консервативно-националистического к более современному неолиберальному направлению, выступившему за модернизацию идеалистического историзма, за изучение социальных структур, экономических и социальных процессов, массовых движений. К середине 60-х гг. сформировалось новое поколение ученых, в основном свободное от устаревших консервативно-националистических традиций немецкой историографии. На Фрейбургском конгрессе Союза историков в 1967 г. большинство участников констатировало, что "историзм в его старой форме канул в прошлое". Он был отвергнут, но одновременно выяснилось отсутствие приемлемой для всех новой теоретической платформы. Споры и дискуссии проходили на протяжении всех 70-х гг. В ходе полемики неолибералы фактически разделились на два крыла - умеренно-реформаторское и более радикальное социально-критическое, четко ориентированное на использование методов других социальных наук - социологии, политологии, демографии, социальной психологии.
Классификация западногерманской исторической науки представляет некоторую сложность в том отношении, что она приобретает различный вид в зависимости от применения либо политических, либо методологических критериев, которые зачастую не совпадают.
Если использовать теоретико-методологические критерии, то в историографии ФРГ можно выделить три основных течения - приверженцы классических постулатов немецкого историзма, модернизированного в той или иной степени, по-прежнему понимающие историю как науку о духе; сторонники социального подхода к истории, выдвигающие на первый план исследование не отдельных событий и явлений, а общественных структур и массовых процессов; ученые, изучающие историю с позиций диалектико-материалистического метода.
Во всех трех течениях представлены историки, придерживающиеся различных идейно-политических взглядов. Поэтому, классификация по политическим критериям показывает иную, более дробную картину.
На крайне правом фланге находится праворадикальная историография, близкая к неонацизму. Центром ее является созданный в 1960 г. в Тюбингене Институт послевоенной немецкой истории. В его многочисленных публикациях настойчиво проводится реабилитация Гитлера и национал-социализма. Скандальную известность получило издание институтом в 1962 г. книги американского историка Д. Хоггана "Вынужденная война"[2], которую до этого отвергли все издательства США. Лейтмотивом книги была идея о том, что в развязывании второй мировой войны виновны Польша и провокаторская политика британского министра иностранных дел, лорда Галифакса.
Праворадикальные историки по-прежнему исповедуют лозунги расизма и антисемитизма. Мысль о национальном и расовом превосходстве немцев над другими народами определила содержание двухтомного труда профессора А. Хельбока "История немецкого народа" (1964-1967). Единодушны праворадикальные авторы и в том, что главной целью должно быть восстановление Германии в довоенных границах, включая сюда также Австрию и немецкую часть Швейцарии.