Ясак, которым облагались сибирские племена при их вступлении в русское подданство, не был для них новостью. Он существовал здесь и до прихода русских. Ханты и манси платили ясак Кучуму. С покоренных соседних племен собирали дань буряты, енисейские киргизы и калмыцкие тайши, которые сами были данниками монгольских и джунгарских феодалов. Поэтому для большинства сибирских народов подчинение Русскому государству означало лишь смену господства. Часто это совершалось добровольно, так как под русской властью они получали защиту от нападений более сильных соседей и избавлялись от более жестоких форм зависимости. Уже во время похода Ермака ханты и манси не пожелали сражаться за ненавистного им Кучума и добровольно «поклонились ясаком» Ермаку. Так же добровольно перешли в русское подданство данники бурят и енисейских киргизов.
Южносибирские народы переходили под власть России, спасаясь от постоянных разорительных вторжений монгольских, джунгарских и маньчжурских феодалов, сопровождавшихся массовым уводом пленных. Иногда южные властители насильно уводили на свою территорию целые племена. Такова была судьба дючеров и дауров, насильственно выселенных из Приамурья маньчжурами, и енисейских киргизов, выведенных во внутренние районы Джунгарии. Правда, бывало и так, что некоторые племена из-за злоупотреблений русской воеводской администрации сами уходили на юг. Так, например, ушла в Монголию часть бурят и эвенков. Но, попав там в условия жесточайшей эксплуатации, они вскоре стали возвращаться назад, на свои «породные» места.
Особенно осложнилась внешнеполитическая обстановка на юге во второй половине XVII века, после завоевания маньчжурами Китая. Маньчжурские правители Китая (Цинская династия) в союзе с китайскими феодалами, используя его неисчерпаемые людские ресурсы и экономический потенциал, приступили к завоеванию соседних народов. Эта агрессия, сопровождавшаяся разрушением производительных сил, уничтожением культурных ценностей, истреблением населения, несла покоренным пародам жестокий террор и национальный гнет в самых грубых и варварских формах. О масштабах и характере этой угрозы свидетельствует судьба Джунгарии. В результате массовой резни, учиненной здесь в 1756—1757 годах маньчжуро-китайскими захватчиками и имевшей немного прецедентов в истории человечества, было истреблено почти поголовно все ее население (до миллиона человек), лишь часть калмыков-ойратов нашла спасение в пределах России.
последствия экономические и политические для коренных народов Сибири после присоединения к России
Вхождение народов Сибири в состав России, хотя и сопряженное с угнетением и эксплуатацией государством, избавило их от более жестокого гнета отсталых феодальных государств, от насильственного сгона с родных мест и даже от физического уничтожения. Оно способствовало преодолению их изолированности от цивилизованного мира и создавало более благоприятные условия для дальнейшего хозяйственного и культурного развития.
Присоединение и освоение Сибири явилось продолжением закономерного процесса расширения Русского государства, земледельческого освоения территории Европейской России. Сибирь для России была не далекой заморской колонией, а сразу же становилась неотъемлемой частью государства. Это обстоятельство, а также в целом мирный, аграрный характер русской колонизации Сибири резко отличают этот процесс от колониальных захватов европейских держав на других континентах. Сравнивая методы русской и американской колонизации, А. И. Герцен писал: «Россия расширяется по другому закону, чем Америка; оттого, что она не колония, не наплыв, не нашествие, а самобытный мир, идущий во все стороны, но крепко сидящий на собственной земле. Соединенные штаты, как лавина, оторвавшаяся от своей горы, прут перед собой все; каждый шаг, приобретенный ими, — шаг, потерянный индейцами. Россия... как вода, обходит племена со всех сторон, потом накрывает их однообразным льдом самодержавия...»
Из двух миллионов индейцев, живших в Северной Америке ко времени прихода туда англичан, к началу XX века осталось не более 200 тысяч. А в Сибири уже с XVII века идет неуклонный рост численности нерусского населения. В то время как западноевропейские колонизаторы вели в своих заморских владениях истребительные войны, русское правительство старалось избегать насильственных методов, проводило покровительственную политику по отношению к местному населению. Конечно, при этом оно руководствовалось не гуманными принципами, а соображениями собственной выгоды. Эксплуатируя сибирские народы путем взимания ясака, оно было заинтересовано в сохранении контингента ясачных людей и поддержании их платежеспособности. Поэтому оно пыталось, хотя и не всегда успешно, оградить коренное население от произвола и лихоимства местной администрации и купцов.
В царских грамотах и «наказах» (инструкциях) постоянно и настойчиво предписывается местным властям действовать по отношению к ясачным людям «не жесточью, а ласкою», чтобы их не «ожесточить» и «не отогнать от государевой милости». Запрещалось взимание ясака «правежом» (то есть прямым физическим воздействием), в то время как при взыскании недоимок и долгов с русских людей «правеж» широко применялся. Власти практически не вмешивались во внутренние дела ясачных волостей, управление которыми было оставлено в руках родоплеменной знати — «князцов» и «лучших людей». Заинтересованное в получении ясака, правительство проводило политику сохранения за ясачными людьми их земельных угодий: русским людям разрешалось селиться только «на пустых местах и у ясачных людей угодий не отнимать». Если колониальные захваты «цивилизованных» европейцев в Африке привели к развитию такого позорного явления, как работорговля, то «варварское» (с точки зрения тех же европейцев) русское правительство принимает меры к ограничению в Сибири рабства и работорговли, существовавших здесь еще до прихода русских. Строго воспрещалось вывозить в Европейскую Россию из Сибири «ясырь» (т. е. пленных) — «сибирских татар и остяков и их жён и детей и иных иноземцев»; не разрешалось также насильственное крещение, обращение в холопы и продажа ясачных людей. И хотя все эти меры были продиктованы интересами казны, феодального государства, тем не менее они сыграли известную роль в создании условий, облегчавших налаживание совместной жизни русского и нерусских народов в рамках единого государства.
Если уж феодальное государство, эксплуатировавшее сибирские народы, старалось не обострять с ними отношений, то трудовые русские люди, крестьяне-земледельцы тем более не искали столкновений с коренными жителями, так как шли в Сибирь не для грабежа, а для занятий своим привычным мирным делом. Конечно, случались отдельные столкновения из-за земли и угодий, как бывали они и среди самого русского населения. Однако малочисленность населения и его разбросанность на огромном пространстве, наличие громадного фонда неиспользуемых земель, разрешение крестьянам селиться только на свободных землях сводили к минимуму эти коллизии на хозяйственной почве, и не они определяли общую картину. В целом складывались мирные и действительно добрососедские отношения. Только в этих условиях даже самые малые, однодворные и двухдворные русские поселения могли спокойно существовать в окружении ясачных юрт. Сами переселенцы-крестьяне с удовлетворением отмечали, что местные жители «не спорят, дают селиться спокоем», что они «на озера и на истоки рыбу ловить пускали и в лесе тетерь ловить пускали же, спор и запреку с ними не бывало, жили в совете». Налаживанию мирных отношений с коренным населением способствовало также отсутствие у русских какого-либо высокомерия, чувства превосходства, что проявилось, в частности, в распространении смешанных браков.
Все это создавало благоприятные условия для сближения русского и ясачного трудового населения, для тесного общения в хозяйственно-бытовой сфере, облегчало взаимную передачу трудового опыта, усвоение сибирскими народами более высокой русской культуры. Русские крестьяне не только заложили основы пашенного земледелия в Сибири, по и познакомили с ним местное население. Под их влиянием на более высокую ступень поднялось земледелие у сибирских татар, появилось оно у якутов и некоторых других народов Сибири. От русских ими были заимствованы более совершенные орудия труда (например, соха, пила, долото, струг и др.), способы ведения хозяйства (сенокошение и стойловое содержание скота), способы охоты на пушного зверя (западни-кулемы), ловли рыбы (переметы) и т. д. Некоторые народы впервые познакомились с орудиями труда из металла, сделав тем самым шаг из неолита в железный век. В свою очередь, и русские охотно заимствовали у сибирских народов такие стороны материального быта, которые давали возможность лучше приспособляться к условиям необычного для них сурового климата: некоторые виды одежды, жилища, средств передвижения.
Включение Сибири в состав России отдавало народы во власть господствующего класса и созданного им мощного государственного аппарата, при этом родоплеменная верхушка и феодальная знать сибирских племен и народов, как правило, активно сближались с господствующим классом России, входили в его состав. Русский же народ не был угнетателем и эксплуататором сибирских народов, он сам томился в царской «тюрьме народов», подвергаясь такому же гнету со стороны того же феодального государства.