Покоритель Кольберга оправдал выбор мудрой монархини; он изжил злоупотребления в присутственных местах, вселил в молодых малороссиян любовь к регулярной службе, коей они до того, чуждались. Строгой справедливостью своей он истребил страх и недоверчивость, питаемые жителями того края к великороссийским войскам, облегчил подвластному ему народу разные повинности и обратил особое внимание на сбережение казенных имений посредством хозяйственного благоустройства: при нем введен был в Малороссии Воинский устав (1768) и предоставлено тамошним жителям по части гражданской руководствоваться Статутом Великого княжества Литовского.(3, с. 255)
Глава II. Румянцев в 1768 – 1796 годы
2.1 Роль Румянцева в Русско-турецкой войне 1768—1774 гг.
Турция объявила войну России 25 сентября 1768 года. Русский представитель в Константинополе А.М. Обресков был схвачен и заточен в сыром и мрачном каземате Семибашенного замка. Поводом для объявления войны послужил незначительный пограничный инцидент, к которому русские непосредственного отношения не имели.(6, с. 176)
В начале войны малороссийский генерал-губернатор стал командующим 2-й русской действующей армии. В 1769 году он возглавил экспедиционные войска, направленные для взятия турецкой крепости Азов. В августе того же года был назначен командующим 1-й русской армии. Во главе её добился своих главных побед — в сражениях при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле. Во всех трех сражениях Румянцев, избрав наступательную тактику, продемонстрировал умение маневрировать войсками и добиваться полной победы над превосходящими силами противника.(7, с. 151)
Сражение при Рябой Могиле – первая крупная баталия кампании 1770 года. В ней нашел свое успешное применение расчлененный боевой порядок Румянцева. Установив, что крупные силы врага сосредоточились у урочища Рябая Могила, Румянцев решил приблизиться к противнику и атаковать его. При этом он задумал применить новый метод сближения с врагом. Стремясь обеспечить войскам максимальную подвижность, Румянцев приказал отделить основную часть громоздких обозов от боевого состава армии.(5, с. 141-142) Ночью в неприятельский лагерь бежал офицер – поляк, прапорщик Квитковский, выдавший все планы Румянцева. Теперь противник знал о готовящемся наступлении, фактор внезапности был утерян. Однако предательство Квитковского изменило планы русского командования лишь в малой степени. Понимая что сражение не отменишь (хан и турецкие паши были настроены решительно) и что превосходство противника в людях в атаке будет значительнее, Румянцев лишь перенес начало своего наступления на два часа ранее. Желая хоть немного дезориентировать хана, выступавшего в роли главнокомандующего, он приказал оставить на месте ночлега палатки и лагерные костры, надеясь, что Каплан – Гирей поверит в невозможность сегодняшнего наступления русских в связи с предательством бывшего офицера.(4, с. 26) Русские части энергично двинулись по восточному берегу Прута тремя группами из семи походных колонн. 16 июня 1770 года главные силы русских приблизились к лагерю противника. Их прибытие не было замечено турками, так как внимание неприятеля было отвлечено действиями передовых корпусов генералов Ф.В. Бауэра и Н.В. Репнина. До начала атаки главных сил русских противник считал, что перед ним только части Репнина и Бауэра, и готовился вступить с ними в бой. На рассвете 17 июня по приказу командующего тремя ракетами был дан сигнал наступления. Войска Бауэра получили распоряжение напасть на турецкие укрепления с фланга, а силы Репнина в то же время должны были обойти турок и ударить в их левое крыло. Противник был атакован четырьмя группами российских войск с фронта, с тыла и с флангов. Для удара неприятельский тыл справа через Прут были наведены понтонные мосты. Все четыре группы действовали четко, быстро и полностью справились со своими задачами.
Для истории русского военного искусства это сражение представляет особый интерес, так как его уроки весьма поучительны. П.А. Румянцев сумел организовать концентрическую атаку сил противника в местности, тяжелой для ведения боя. Для XVIII столетия эта тактическая форма сражения была новой. Ее применение – серьезный шаг вперед при существовавшей тогда линейной технике.(5, с. 141-142) Румянцев сообщал Екатерине о ходе боевых действий: «Увидев армию, которой они столь скорого приближения не чаяли, и , ужаснувшись от всех сторон их окружающих войск, которых считали они не менее в полуторастах тысяч, побежали.»(1, с. 109) У Румянцева было всего 34500 человек, а у неприятеля – 72 тысячи, и коих 22 тысячи турок и 50 тысяч татар. Более двадцати километров лихо преследовали неприятеля гусары. Однако потери турок были не столь велики, как можно было ожидать,- всего 400 человек. Врагу удалось спасти от плена свою артиллерию.(5, с. 142) 20 июня 1770 года в реляции в Петербург полководец особо подчеркивал, что «порядок, в коем с разных сторон шли войски атаковать неприятеля, близки будучи друг другу в подкрепление, нанес бы ужас и больше счет рузумеющему, нежели наш неприятель».(1, с. 110)
После победы у Рябой Могилы румянцевская армия двинулась на юг. Второе сражение состоялось 7 июля на берегах реки Ларга, впадавшей в Прут. Здесь генерал-аншефу Румянцеву вновь противостоял хан Каплан-Гирей, правитель Крымского ханства. На сей раз он имел под своими знамёнами 65 тысяч крымской конницы, 15 тысяч турецкой пехоты при 33 орудиях.
Противник укрепился в лагере вблизи устья Ларги на её противоположном берегу, ожидая подхода русской армии. План Румянцева был таков. Дивизии генерал - поручика П.Г. Племянникова (около 6 тысяч человек при 25 орудиях) предстояло сковать противника атакой с фронта. Главные же армейские силы должны были нанести мощный удар по правому неприятельскому флангу. Ночью русские войска, оставив в походном лагере разложенные костры, переправились через Ларгу и построились перед ней в дивизионные каре с артиллерией и кавалерией между ними. Каждое из трех дивизионных каре в сражении действовало самостоятельно. На всякий случай был создан сильный резерв. Сражение началось в 4 часа утра. Под прикрытием огня 7 батарей главные силы румянцевской армии начали обходной манёвр. Хан Каплан-Гирей напрасно посылал против наступавших каре свою огромную конницу. Она наносила удары то во фланг, то в тыл русским каре, но каждый раз отходила с большими для крымчаков потерями. Особенно трудно пришлось дивизии генерала Репнина, наступавшей на левом фланге главных сил. Она порой оказывалась в полном окружении вражеской лёгкой конницы. В конце концов обстрелянная продольным огнём выдвинутой вперёд батареи майора Внукова и атакованная кавалерией генерал-поручика Салтыкова и пехотной бригадой генерал-майора А.В. Римского-Корсакова крымская конница отхлынула к своему укреплённому лагерю. В это время на штурм его решительно пошли батальоны Племянникова и в ходе первой же штыковой атаки ворвались в лагерь. Турецкая пехота, не принимая рукопашного боя, первой обратилась в бегство. За ней бежала и крымская конница. К 12 часам дня сражение на берегах реки Ларга завершилось полной победой русского оружия. Только поспешное отступление позволило туркам и крымской коннице избежать больших потерь. Их потери составили свыше тысячи человек убитыми и до 2 тысяч пленными. Трофеями победителей стала вся артиллерия противника, 8 знамён и огромный обоз. Потери русских войск составили всего 90 человек, настолько ощутимым оказалось их превосходство в умении профессионально сражаться над турецкой пехотой и крымской конницей.(7, с. 152)
Войска крымского хана Каплан-Гирея, разгромленные в сражениях при Рябой Могиле и на реке Ларге, оказались лишь авангардом турецкой армии под командованием великого визиря Халиль-паши. Она ещё только переправлялась через полноводный Дунай и сосредоточивалась в южной части Бессарабии. Турки поджидали подхода противника в хорошо укреплённом полевом лагере восточнее деревни Вулканешти (ныне Республика Молдова). Армия Халиль-паши насчитывала до 50 тысяч пехоты, преимущественно янычарской, 100 тысяч конницы и 130-180 орудий. Почти 80-тысячная конница крымского хана держалась невдалеке от турецкого лагеря около озера Ялпуг, готовая ударить армии Румянцева в тыл и овладеть его обозами.
Русский командующий знал о численном превосходстве армии Халиль-паши, однако решил первым атаковать его укреплённый полевой лагерь. Прикрывшись 11-тысячным отрядом с тыла от крымской конницы, Румянцев повёл в наступление главные силы своей армии: 21 тысячу пехотинцев, 6 тысяч кавалерии и 118 орудий. В ночь на 21 июля русские войска пятью колоннами выступили из походного лагеря у селения Гречаны (Гризешти). Перейдя через Траянов вал, они вновь построились в дивизионные каре. Кавалерия расположилась между ними и позади каре. Две трети сил отряжались для удара по левому флангу противника. Тяжёлая кавалерия и артиллерийская бригада генерала П.И. Мелиссино составили армейский резерв. С 6 до 8 часов утра русские войска выдвигались на исходные позиции для штурма лагеря великого визиря. За это время многотысячная турецкая конница неоднократно обрушивалась на медленно двигавшиеся по степи каре. Приблизившись к укреплениям противника, русские пошли на приступ. Во время атаки каре генерал-поручика Племянникова 10-тысячный отряд янычар успешно контратаковал и сумел ворваться в каре и расстроить его ряды. Тогда Румянцев ввёл в действие артиллерию Мелиссино, а из резерва дивизии генерала Олица — 1-й гренадерский полк, который с ходу пошёл в штыковую атаку на янычарскую пехоту. На помощь была брошена и резервная кавалерия. Каре Племянникова, оправившись после удара янычар, снова двинулось вперёд. Янычарам пришлось отступить за укрепления лагеря. Вскоре начался общий штурм турецкого лагеря. Янычары были выбиты из своих окопов. Около 10 часов утра турецкая армия, не выдержав натиска русских и ярости рукопашных схваток, в панике бежала. Великий визирь Халиль-паша потерял возможность управлять своими войсками и тоже поспешил к спасительным берегам Дуная, где стояла мощная турецкая крепость Измаил. Крымский хан со своей конницей так и не решился ввязаться в сражение и отошёл подальше от Кагула к Аккерману (ныне Белгород-Днестровский). Румянцев отправил часть своих войск преследовать турок. (7, с. 153)